Гейл Линк - Песнь надежды

– А как же я, мой милый?

– Немного позже. – Взяв с игрового столика две крупные банкноты, он небрежно сунул их за корсет женщины и легонько шлепнул ее по мягкому месту. – А теперь иди, крошка.

Вытащив деньги, она проворно пересчитала их. Лицо озарила довольная улыбка.

– Меня зовут Молли. – Покачивая крутыми бедрами, женщина направилась к двери, сделав знак оставшейся в комнате девушке следовать за ней. – Я жду.

– Боже милостивый, Рейф, ты только что отвалил сто фунтов!

– Ну и что?

– За эти деньги можно купить дюжину проституток.

– Подумаешь!

Тони не верил своим глазам. Иногда его друг-американец удивлял своими поступками. Взять хотя бы сегодняшний случай. Наблюдая, как уверенно, в свойственной ему манере, Рейф тасовал карты, а закончив, закурил еще одну сигару, он решил задать вопрос, давно волновавший его:

– Почему ты не пригласил на танец леди Джиллиан? Разве не из-за нее мы приехали на этот скучный бал?

Рейф невозмутимо продолжал сдавать карты, словно не слыша друга.

– Приступим? Делай ставку, – предложил он. Тони выложил пятьдесят фунтов.

– Только и всего? – уточнил Рейф, накрывая банкноту двумя своими. – Сто.

– Идет, – улыбнулся Тони, прибавляя к банкнотам еще одну.

– Карты? – спросил Рейф.

– Две, – ответил Тони, сбрасывая свои.

– Сдающий берет, как правило, одну, – заметил Рейф, рассеянно рассматривая карты.

– Ты ведь знаешь, Рейф, я не отстану, пока не получу ответа, – заявил Тони, снова взглянув на карты. – Стоило собираться на бал, чтобы уехать так рано?

Немного помолчав, Рейф, наконец, заговорил.

– Я ничего не жду от бала, – объяснил он, пожимая плечами. – Леди Джиллиан, я уверен, все танцы заранее распределила среди многочисленных поклонников.

– А если она ждет приглашения каждого из нас? – заметил Тони.

– Возможно.

– Не сомневаюсь, старина. Мы с тобой для нее, словно семья, как старшие братья, поэтому Джилли никогда не откажется потанцевать с нами. Должно быть, ей хотелось, чтобы один из нас пригласил ее.

МЫ ДЛЯ НЕЕ КАК СЕМЬЯ. Рейф снова и снова повторял про себя эти слова. Но ему не хотелось быть одним из членов семьи Джиллиан, а ожидать чего-то другого от этой леди было наивно. С тех давних пор, когда Джилли, напоминая маленького проворного птенчика, следовала за ним по пятам и засыпала вопросами, утекло много воды. Прошедшие годы принесли немало боли и отчаяния, но воспоминания о времени, проведенном в обществе этой милой непосредственной девочки, успокаивали, как бальзам, истерзанную душу. Но, к сожалению, она – грезы, мечта. «Сделай хоть шаг навстречу страсти, погибнешь в ее губительном пламени. Джилли – мечта, единственная женщина, к которой нельзя прикасаться ради похоти, она – принцесса из волшебной сказки, достойная внимания прекрасного и благородного принца, человека ее положения, и уж, конечно, не какого-нибудь безродного техасца, в жилах которого бушует кровь воинственных команчей», – утешал себя Рейф.

– Ты едешь со мной на уик-энд в загородный дом леди Алленвуд? – поинтересовался Тони.

– А ты как думал?

– Вот и прекрасно, в доме Марины весело и оживленно. Правда, было бы прекрасно, если бы Алленвуд – это напыщенное существо в штанах – остался в Лондоне.

– Что тебя манит на этот вечер? Тони расплылся в улыбке:

– Младшая сестра леди Алленвуд – баронесса Диллингтон.

Рейф удивленно поднял бровь.

– Не беспокойся, мой дорогой, – заверил Тони друга, сдавая карты. – Она уже замужем. С той поры, как в детской появилось двое сыновей, муж и жена заключили негласное соглашение, по которому у каждой из сторон – своя жизнь.

– Поздравляю. Эта леди – твоя любовница?

– Вроде того. Место наших встреч – картинная галерея.

– Кто бы подумал, что ты – коллекционер, – заметил Рейф, сбрасывая карту и заменяя ее другой.

– Ничего удивительного. Дело в том, что меня интересует искусство лишь одного художника – моей кузины Джорджины Дейсер.

– Еще одно открытие! У тебя, оказывается, есть кузина, да еще и художница, – уточнил Рейф.

– Все просто. Наша семья ведет себя так, будто Джорджи не существует.

– Почему?

– Она нарушила семейные традиции, отказавшись от роли послушной и воспитанной дочери. – Тони усмехнулся. – Но, как известно, хорошо смеется тот, кто смеется последним. В нашей семье смеется Джорджи, потому что бабушка, величественная старая леди, всегда жившая в свое удовольствие, умирая, оставила ей целое состояние, и теперь кузина делает все, что хочет. Она написала великолепный портрет Джилли, довольно необычный.

Рейф проявил заинтересованность.

– Неужели?

– Да. Джилли намеревалась приобрести портрет и подарить брату, но Джорджи отказала, объявив его основой своей коллекции, так что о продаже не может быть и речи. – Он помолчал. – По крайней мере, сейчас.

… Портрет Джилли. Рейф задумался. Как убедить художницу продать его за любую сумму? Если быть уверенным, что портрет достанется ему, можно подождать, пока закроется выставка, а потом уговорить ее расстаться с полотном.

Вспомнился небольшой портрет, висевший в библиотеке Энкантадоры. Леди Джиллиан – четырнадцать лет: в только-только начинающей расцветать девочке явственно угадывалась прелестная, очаровательная девушка.

Рейф помнил первое впечатление от этого портрета. Он смотрел на него с каким-то странным щемящим чувством и, сославшись на срочную работу, поспешно выбежал из библиотеки, но скоро вернулся снова, горя желанием остаться наедине с картиной. Долго, не отрываясь, смотрел на девушку.

Молодой человек простоял у портрета, наверное, не один час и стоял бы дольше, если бы не случилось непредвиденное: протянув руку, он коснулся щеки девочки на портрете, и на полотне остались грязные следы пальцев. Рейф пулей выскочил из библиотеки, подгоняемый чувством стыда и страхом разоблачения. Возможно, картина испорчена. Как вынести исполненные сожаления взгляды Тори и Риса, чье уважение было ему так дорого! Для себя он решил, что это дурное предзнаменование и поклялся никогда не запятнать невинность леди Джиллиан, как это произошло с ее портретом.

«Ей нужен такой человек, как Тони, – рассуждал Рейф. – Как-никак, они принадлежат к одному кругу, у него прекрасное воспитание и достойные предки. Тони или ему подобный сможет обеспечить Джилли ту жизнь, которую она заслуживает, а он оказался в ней лишь случайным гостем».

Но стоило Рейфу представить друга, обнимающего страстно любимую им женщину, как его рука помимо воли тянулась к карману сюртука, где обычно лежал пистолет.

«И все же, – размышлял Рейборн, – происхождение человека всегда было самым мощным оружием. Сила заключалась в богатстве и положении в обществе, но не в шестиразрядном револьвере и остром ноже. Каждому человеку предопределено занять свое место в этом мире. Тони и Джилли принадлежали к одному кругу. Он же – к другому».