Андреа Парнелл - Багровая луна

– Ну что ж, учитывая все обстоятельства его появления на свет, считаю, что мы должны назвать его…

– Делмар, – с насмешкой предложил Рис. Тедди озорно, по-детски улыбнувшись, открыла дверь стойла и поправила:

– Нет! Френчи – Французик!

Она сделала Рису знак следовать за ней.

– Пойдемте, у меня там есть мыло и вода. Вам нужно помыться.

Рис пошел за Тедди к дальней стенке конюшни, и там девушка подала ему воду и кусок твердого темного мыла, пахнущего сосновой хвоей. Он несколько минут тер кожу и ногти, смывая с них кровь и грязь. Когда Тедди вновь наполнила ведро свежей водой, он ополоснул лицо и начал смывать пот и кровь с груди и плеч.

Наконец, Рис помылся, и от него теперь исходил свежий, сосновый запах. Он провел влажными пальцами по голове, приглаживая волосы. Этот незамысловатый жест был таким неожиданно волнующим, так подчеркивал греховную красоту его обнаженного, прекрасно сложенного торса, что Тедди почувствовала, как желание вновь охватило ее. Девушке оставалось надеяться, что это обычная реакция на обнаженное мужское тело.

Рис почувствовал на себе ее взгляд и повернулся к ней. Если бы он только знал, какое впечатление производит на нее, наверняка воспользовался бы этим. Однако, в полумраке конюшни её лица видно не было, и Рис заметил только ее нахмуренные брови и мрачный взгляд, которым она всегда смотрела на него.

– Ага, Френч? – сказал, наконец, Рис, с некоторым удивлением думая, что даже простого комплимента от Тедди вряд ли дождешься. – Ну, по-моему, неплохо. За лошадью надо бы присмотреть.

– Да, – неопределенно ответила Тедди, испугавшись, что мужчина заметил интерес в ее глазах.

Однако, по всей видимости, ничего такого Рис не увидел, потому что с самым невинным видом продолжал поигрывать бицепсами, вытираясь насухо одной из тряпок.

– Надеюсь, я не причинил ей вреда, – сказал он, наконец. – Правда, пока сам не увижу, я не могу быть в этом уверен. Пожалуй, останусь я тут на ночь, раз уж сам в какой-то степени несу ответственность за нашу счастливую мамашу.

Рис посмотрел на небо и яркий серебристый диск луны, сиявший на темно-синем бархате звездного покрывала, и добавил:

– Ну, не на ночь, так хоть на то, что от нее осталось. Может, за малышом придется присмотреть…

– Я сама останусь.

Они отправились к конюшне, Рис – в нескольких шагах позади Тедди, но все-таки почти рядом. Во всяком случае, когда она внезапно остановилась у двери, чтобы сказать, что ему не нужно оставаться, Делмар натолкнулся на нее, и ей на плечо непроизвольно легла его тяжелая рука…

Рису показалось, что он поймал радугу или неуловимую, словно серебристый лунный свет, нимфу. Кровь застучала у него в висках, напряглись мускулы. Рис совершенно забыл, что собирался рассказать ей об Адамсе. Эту минуту ему подарила судьба, и он должен был воспользоваться этим моментом. Он хотел Тедди. Хотел обнять ее, каким глупым ни казалось это желание.

– Мы оба можем остаться, – мягко предложил он. Его теплое дыхание обжигало ее лицо. То, что она видела до сих пор на расстоянии, вблизи оказалось еще более манящим. Ослепительная белизна его улыбки, твердый, плоский живот, широкая, сильная грудь – все это было просто непередаваемо. Тедди облизнула пересохшие губы. Его близость, тепло и нагота тела опьяняли и манили ее, лишали способности подчиняться разуму. Иначе бы она оттолкнула его или приставила бы к его голове свой револьвер. Однако новое, неизвестное ранее желание и ожидание чего-то словно связали ее по рукам и полностью обезоружили. Под напором этих чувств Тедди решила подождать немного и посмотреть, будет ли она по-прежнему испытывать это влекущее томление. Реально ли оно или это просто неправильно понятое ею чувство благодарности за то, что он сделал для нее? Она тихо и с какой-то непонятной ей самой робостью подняла глаза и посмотрела на его удивительно красивое лицо.

Изумленный ее покорностью и мягкостью, Рис внезапно заподозрил, что она заманивает его в какую-то ловушку, оказавшись в которой, он получит такой урок, какого потом долго не забудет. А пока… в этой пьянящей темноте он держал Тедди в своих объятиях и стоял так близко к ней, что мог вдыхать запах женщины и легкий, еле уловимый аромат луговых цветов, исходящий от ее волос. Он готов был заплатить любую цену сейчас, чтобы прикоснуться к ним. Его руки обвили девушку, нежно и почти невесомо он привлек Тедди к себе. Она не оказала никакого сопротивления, и ее гибкое, тонкое тело прижалось к нему. Осторожность и рассудочность исчезли. Теперь ему было глубоко наплевать, что в любой момент она может выхватить револьвер или прибегнуть к любому другому способу самозащиты, которыми она, несомненно, владела. Рис желал ее любой ценой. И тогда его губы нашли губы Тедди. Они, мягкие и полураскрытые, ждали его, и Рис, прильнув к ним, стал жадно пить их сладкую, хмельную свежесть. Ему почему-то пришло на ум сравнение с лесным медом диких пчел.

– Тедди… – прошептал он, задыхаясь от нежности.

Она застонала от наслаждения, вся отдаваясь новым для себя ощущениям. Тело ее словно таяло в жарком кольце мужских рук, а силы уходили из нее с каждым нежным поцелуем Риса. Внезапно девушке показалось, будто она покинула свое тело и взмывает туда, вверх, к бушующей серебряным светом луне и оттуда, словно незримый дух, наблюдает за тем, как Тедди, прижавшись к широкой груди Риса Делмара, развратно гладит руками его мускулистую спину, чего ни за что, никогда не должна была бы делать.

Ей стало жарко и тревожно. Руки мужчины нежно обхватили ее талию и медленно двинулись по ее телу вниз, и от этих прикосновений ее кожа словно вспыхнула крохотными язычками пламени. Тедди почувствовала, как ладони Риса легли ей на ягодицы и легонько сжали их. Она вздрогнула, чувствуя, что задыхается и вот-вот разорвется от желания. И тогда, прижавшись спиной к нагретым за день теплым бревнам конюшни, Тедди прошептала:

– Черт тебя возьми… Ри-ис… Делмар…

Она медленно сгорала, не осталось никаких мыслей, никаких желаний. А его руки уже ласкали ей груди и мягкие ремешки, завязанные на рубашке и служившие вместо пуговиц, вдруг почему-то ослабли, и губы Риса беспрепятственно коснулись обнаженной кожи Тедди, а потом скользнули вниз по темной впадине меж двух нежных прекрасных холмов.

Рису пришла в голову шальная мысль – сейчас, сию минуту внести девушку внутрь, бросить ее на какую-нибудь охапку сена и там до самого утра заниматься любовью. Он снова прильнул к ее трепещущим губам, а затем, с трудом оторвавшись от нее, произнес хрипло и глухо:

– Тедди… Мы с тобой… Вместе…

В это мгновение раздалось пронзительное лошадиное ржание. Рис резко отшатнулся от девушки, но их опьянение прошло не сразу.