Андреа Парнелл - Багровая луна

Во время этого ужина Рис улыбался ей, словно ничего особенного не происходит, словно бы это не она, несчастная, печальная беременная невеста, и не он, случайный отец, человек, которого обвиняют в убийстве и который скрывается от закона. Все это абсурдно, горько, а ему, похоже, и дела нет. Он беззаботно болтал, любезничал с преподобным Джеком и Бесс. И постоянно, при каждом удобном случае обращал к Тедди свою соблазнительную улыбку. Она постоянно ощущала на себе его взгляд, от которого мгновенно таяла, словно масло на сковородке. Чего он, несомненно, и добивался. Но он не должен этого добиваться, черт бы его взял!

Тедди крепко сжала под столом свои кулаки. Рис в это время продолжал очаровывать Бесс, его голос завораживал и околдовывал.

– У Тедди просто не хватает сдержанности, – услышала она его слова. Ах, он! Чтоб ему!.. Почему она сразу не пристрелила этого наглеца и позволила втянуть себя в такую историю! Ее раздражение продолжало стремительно нарастать, но Тедди, пока длился ужин, все-таки сдерживалась. Ей все же не хотелось, чтобы Джек и Бесс что-то заподозрили. Пусть уж думают, что Рис и она – счастливая влюбленная парочка. Лучше уж приберечь тяжелую артиллерию до той минуты, когда Делмар останется с ней наедине.

Когда, наконец, хозяева пошли спать, а молодые вошли в отведенную для них комнату, Тедди уже была готова сделать первый залп, орудия главного калибра наведены и заряжены, а сигналом к началу артподготовки послужил стук закрывшейся двери. Огонь! При слабом свете единственной свечи молодая жена зашипела, яростно потрясая кулаком перед носом своего суженого:

– Ты что, чертово семя, думаешь, я не поняла, что за игру ты ведешь? У нас, между прочим, была договоренность!

Не обращая внимания на ее угрожающий тон, Рис похлопал по карману, где лежали документы.

– Все это станет твоим, но утром, – сказал он, снял пиджак и повесил его на спинку стула, стоявшего у него за спиной.

Первой мыслью Тедди было схватить этот пиджак и… А что, собственно, делать потом? В следующее мгновение этого уже просто невозможно было сделать, потому что она, как зачарованная, засмотрелась на Риса, который вытащил рубашку из брюк и принялся медленно расстегивать на ней длинный ряд пуговиц. Затем он неторопливо снял рубашку и повесил ее туда же, на стул, после чего тепло улыбнулся и произнес:

– Как я рад, что мы, наконец-то, можем спокойно провести ночь.

– Чтоб ты провалился! – Тедди снова взмахнула кулаками. – Ты же говорил, что уедешь? Мне следовало догадаться, что ты не выполнишь свое обещание.

Рис тяжело вздохнул, повернулся к ней спиной, словно специально давая ей возможность понаблюдать, как перекатываются на его широкой спине бугры мышц, а сам принялся стаскивать ботинки. Ей в глаза бросились шрамы, оставленные ножом Тавиза, и она тут же подумала, что он рисковал собой ради ее спасения. Каким мелким и ненужным показался ей самой охвативший ее гнев, но Тедди ничего не могла с собой поделать. Она раздражалась уже от того, что при всем своем старании не могла почувствовать при взгляде на Делмара ничего, кроме восхищения. И то, что комната была освещена единственной свечой, только усложняло все до предела. Тени плясали на его поджаром мускулистом теле, и от этого он становился особенно желанным, особенно красивым какой-то греховной, дьявольской красотой. По-прежнему обнаженный по пояс, Рис склонился над кроватью, отвернул покрывало и повернулся к женщине, так неожиданно ставшей его женой. У Тедди сразу перехватило дыхание, а сердце учащенно заколотилось в груди.

– Пожалей ты меня, Тедди, – тихим голосом, глухим от желания, сказал он.

Она стала его женой, но, возможно, всего на одну ночь, и Рис хотел, больше всего в жизни хотел провести остаток этой ночи в объятиях Тедди.

– Я старательно соблюдал условия нашего соглашения, но сегодня ночью…

От совершенно отчетливого призыва, прозвучавшего в его голосе, Тедди задрожала всем телом. Она снова безуспешно попыталась бороться сама с собой, со слабостью, охватившей ее. В отчаянии молодая пробормотала:

– Я не буду с тобой спать!..

И ругнувшись, рванулась к выходу, понимая, что если останется еще хоть на минуту в этой комнате с Рисом, то все рухнет, и она вновь окажется во власти того притяжения, которое исходит от него и от этой разобранной постели… И тогда она останется с ним на ночь.

Рис успел схватить ее за плечи и потянул к себе.

– Почему, Тедди?

И тут же, не давая ответить, его рот накрыл ее губы.

Словно удар молнии пронзил женщину, потоки огня охватили ее тело, вихрем взвились к небесам, и она вся содрогнулась от охватившего ее желания. Тедди стала отбиваться, стремясь вырваться из пленительного кольца мужских рук, понимая тщетность своей борьбы и зная, что нельзя не сопротивляться, иначе – гибель. Но он все крепче прижимал жену к себе, чувствуя, как она бьется в его объятиях, словно птица, попавшая в силки.

Тедди уперлась руками в грудь Риса и снова сделала попытку оттолкнуть его, но уже и она сама, и мужчина понимали, что борьба окончена, и это просто последний всплеск. Под ее ладонью мощными толчками колотилось его сердце, и с каждым ударом страх и раздражение уходили из ее души, и она покорялась и отдавалась его силе и теплу его тела. И вдруг ее руки взметнулись вверх, она обняла Риса и, прижавшись губами к его лицу, ответила на его поцелуй.

«Зачем бояться чего-то, когда бояться уже нечего? – думала она. – Все, чему суждено было случиться, уже случилось. Семя брошено, и оно дало всходы. Пусть останутся в памяти последние мгновения радости перед тем, как вновь начнется долгая и тяжелая страда. Утром он уедет, и она, возможно, никогда больше не увидит его. Так пускай же у нее останется эта ночь и последние мгновения, проведенные с ним!».

Тедди громко, возмущенно застонала от того, что Рис вдруг прервал свой поцелуй. Ее охватило нетерпение, такое же сильное, как гнев, душивший всего несколько мгновений назад. Она торопливо, путаясь в шнуровках, сбросила с себя все, всю одежду до последней нитки, чувствуя, какое это счастье – быть рядом с любимым совсем-совсем обнаженной. Нет, не просто быть, а лежать на кровати рядом с ним и слышать его возбужденное, прерывистое дыхание, и чувствовать, как его руки скользят по ее телу, нигде не встречая преграды.

Рис нежно ласкал лицо Тедди, и влажное тепло ее дыхания легким туманом окутывало его кожу. Он прикасался к ее волосам, вдыхая тончайший аромат полевых цветов. Под его горячей ладонью, двигавшейся вдоль женского тела, трепетала нежная атласная кожа, и ее холмы и низины, казалось, манили к себе сокрытой в них тайной. Рисом овладело властное желание обладать, но обладать не только ее телом, но и всем, что только может быть у мужчины и женщины, – временем, любовью и… детьми. Да! Пусть у них все это будет!