Ферн Майклз - Опасный розыгрыш

Тюремщик сам направился к ней, не дожидаясь возвращения девушки.

Тори с ужасом смотрела на горящие глаза охранника, оттопыренные губы. Вот он положил пистолет и ключи на пол, прислонил фонарь к стене. В тусклом свете он казался страшным призраком. Тори молилась, чтобы рука Грейнджера не дрогнула, и все обошлось без шума. Она вынудила себя изобразить на лице подобие улыбки и приблизилась к тюремщику. Сгорая от нетерпения, тот притянул Тори к себе, коленом раздвинул ее ноги. Горячие липкие руки возились с низким вырезом платья, губы вожделенно прижались к ее телу.

Неужели он решится овладеть ею прямо сейчас, в присутствии других людей? Тори почувствовала, что корявая рука поднимает подол платья, смрадное дыхание обдало удушливой волной. Грязная свинья! Мужчина опустил вторую руку, на мгновение освободив Тори, только ноги прижимали ее к стене, коленями придерживая задранные юбки. Вдруг она ударилась спиной об стену, и какой-то резкий звук смешался с ревом раненого животного.

Маркус видел, что к камере приближается Джош и какой-то молодой человек, но его внимание было приковано к побелевшему лицу Тори, когда она обращалась к «отцу» Джошу. Что там происходит? Почему Джош держится так неестественно? Что делает Тори у стены и почему не следует за Джошем?

Маркус расслышал хриплый голос тюремщика, разглядел, что девушка повернулась и идет на зов. Потом увидел, как тюремщик пытается овладеть Тори… его Тори… А она позволяет это!

Звериный крик вырвался из груди рассвирепевшего Маркуса.

Джош увидел, что Тори упала на холодный скользкий пол. Рыча проклятия и угрозы, он налетел на тюремщика, вытаскивая на ходу пистолет и не замечая выставленную вперед руку охранника, сжимающую нож. Путаясь в монашеской одежде, Джош рухнул на пол, истекая кровью.

– Уберите отсюда девушку! – крикнул Маркус, сдерживая рыдания. – Уберите Тори! – кричал он Грейнджеру, пытающемуся поднять ее на руки. – Живее, унесите ее, чтобы она не видела…

Услышав голос Маркуса, Тори открыла глаза, в недоумении глядя на стражу, заполнившую проход. Затем увидела безжизненную фигуру, распростертую на каменном полу…

– Джош!

Грейнджер поставил ее на ноги.

– Тори, не смотри! Мы ничего не можем для него сделать.

– Нет, нет… Не может быть… Не должно быть…

Грейнджер поднял ее на руки, но Тори вырвалась. Она должна быть с Джошем. Это ее друг, друг Маркуса… Почти в беспамятстве она протягивала руки к Джошу, отказываясь верить, что его больше нет.

Грейнджер оттащил ее от тела убитого, на секунду глаза Тори встретились с глазами Маркуса. Она поняла – он испытывает такое же отчаяние, как и она. Тори пошатнулась, почувствовала, что ее несут. На нее с беспокойством смотрел Грейнджер. Медленно появилось осознание того, что их план позорно провалился. Потом наступила темнота. Больше она ничего не помнила.

Зал гостиницы «Совиный Глаз» освещался тусклым светом закопченных ламп, испускавших смрадный запах горящего жира. Грейнджер сидел в углу бара, потягивая кислое вино. Он был почти незаметен среди посетителей и их разбитных подружек.

Всякий раз, когда звонил дверной колокольчик, Грейнджер с надеждой смотрел на входящего.

Спустя несколько дней после неудачной попытки освободить Скарблейда, Нед и Ричард сообщили, что Карл, напившись, хвастался своим участием в банде Скарблейда. Однако подлые поступки Карла и его грубость не снискали ему симпатий среди обитателей этих мест. Грейнджер пришел в «Совиный Глаз», чтобы убедиться самому, как далеко зашел Карл в своем хвастовстве и какое влияние это может оказать на судьбу Скарблейда.

Раздался очередной звонок – вошел высокий худой мужчина, лицо его носило следы недавних побоев. Грейнджер прислушался, пытаясь уловить имя посетителя.

Группа мужчин, сидевших у стойки, при виде вошедшего демонстративно забрала свои кружки и пересела к столу напротив Грейнджера. Они что-то неодобрительно бормотали, не сводя глаз с вошедшего, которому освободили место у стойки. Слова одного из них долетели до Грейнджера:

– Подлая харя, низкий поддонок, только подумать, что он сделал с той потаскушкой!

– Что сделал? – спросил второй.

– Бедная Салли отшила его, он рассвирепел и забил ее до смерти. Все знают, что это был он, но никто не донесет, мы не хотим, чтобы власти лезли в наши дела.

Чувствуя на себе враждебные взгляды, Карл выругался и крикнул, что готов драться, если найдется мужчина, который не побоится пойти против него. Никто не двинулся с места, но это не угомонило храбреца.

– Чего уставились? Эта потаскушка пляшет теперь в раю, маленькая дрянь! Отказать мне! У меня тоже есть права, разве я не человек?

Внимание Карла перешло на кружку, которую поставил перед ним хозяин, он повернулся к залу спиной.

Грейнджер содрогнулся при мысли, что этот негодяй пытался насильно овладеть Тори, и с удовольствием заметил отметины на его уродливом лице.

Карл снова повернулся к залу.

– Столько золота! Столько золота, а у меня в кармане ни гроша!

Грейнджер не сомневался – он говорил об ограблении фургонов с налогами. Теперь Скарблейд поплатится жизнью, а колония будет по-прежнему голодать. Какая неудача, что лорд Фаулер-Грин запретил капитану отправлять корабль в плавание с крадеными деньгами на борту. Скарблейда повесят ни за что.

Шум потасовки вывел Грейнджера из задумчивости. Карл швырнул кружку в хозяина, обвинив, что тот налил ему прокисший эль. Все сверлили Карла ненавидящими взглядами, но никто не подошел и не попытался вывести хулигана. Грейнджер знал – никто не позовет патрульных, потому что у многих тоже рыльца в пушку.

Карл все не унимался.

– Слышите, вы? Он укокошил моего брата! – беззубый рот осклабился. – Этот грязный выродок подохнет на виселице, уж я-то позаботился об этом.

Видя, что слова не произвели должного впечатления на присутствующих, Карл продолжал еще с большим запалом:

– А кто придумал все планы? Думаете, Скарблейд? Этот безмозглый мешок с трухой? Карл Смайт! Вот кто был мозгом всех ограблений! Да, я и мой брат Джон, моя правая рука. Если кто-то и заслуживает славы Скарблейда, то это я!

Вот наглец! Но вдруг Грейнджера осенило. Что если… убедить власти, что они схватили не того, кого следовало? Грейнджер осушил кружку, поднялся и шатаясь словно пьяный, подошел к Карлу. Когда тот снова стал жаловаться на участь, постигшую брата, Грейнджер выразил ему сочувствие.

Карл, растаяв от первого за много недель доброго слова, тут же предложил угостить Грейнджера вином и продолжал перечислять несправедливости, которые ему пришлось терпеть в последнее время. Грейнджер поддакивал и в нужных местах сокрушенно прищелкивал языком. Это подзадоривало Карла и он пуще прежнего распускал хвост.