Дебора Мартин - Серебряный лебедь

– Да, милая, я тебя понимаю. Боюсь только, что его светлость, едва завидев тебя, постарается скрыться. Позволь мне с ним поговорить. Может, как-то и удастся убедить его прийти тебе на помощь?

У Анабеллы словно гора с плеч свалилась, она обняла служанку:

– Спасибо тебе. Пожалуйста, Чэрити, разыщи его и приведи сюда.

– Бегу. Подожди меня здесь, в уборной. Если я не вернусь через несколько минут, возвращайся домой. Я приду туда. Возможно, мне придется побегать, разыскивая Хэмпдена.

– У нас есть в запасе несколько часов, спектакль закончился в пять. Поторопись, Чэрити. – Анабелла замолчала и срывающимся голосом добавила: – Передай его светлости… скажи, что я готова на все… на ВСЕ… только бы не ужинать с королем.

Чэрити недоверчиво посмотрела на хозяйку:

– Я на твоем месте не стала бы давать обещаний, которых не собираюсь выполнять. Но сделаю все возможное, чтобы привести сюда его светлость.

Она вышла, а Анабелла, оставшись в одиночестве, неожиданно поняла, что она готова на все что угодно, лишь бы избежать «ужина» с королем, именно потому, что втайне от самой себя не прочь «отужинать» с лордом Хэмпденом.

– Черт бы ее побрал! Мина, куда подевалась эта проклятая карета? – воскликнул Колин, выйдя из театра с графиней Фолкхем и оглядевшись по сторонам. Вся улица была забита экипажами. – Думаю, Фолкхему следует избавиться от этого кучера при первом же удобном случае.

– Почему? – с веселой улыбкой поинтересовалась Мина. – Только потому, что он не носится с сумасшедшей скоростью, как ты любишь, и не появляется перед тобой, едва ты этого пожелаешь?

– Нет. Потому что он заставляет тебя ждать на холоде, – несколько смягчившись, объяснил он.

Мина шутливо ударила его по руке сложенным веером:

– Хэмпден, ты самый большой мошенник из всех моих знакомых. Весь вечер ты хмурился и ворчал, а теперь надеешься откупиться от меня одной-единственной вежливой фразой. Постыдись! Я расскажу Фолкхему, что ты напрочь утратил свое остроумие.

Фолкхем будет наверняка доволен, ведь обычно его считали самым скучным собеседником в любой компании. Но сегодня Колин на самом деле вел себя не лучше неотесанного простолюдина, а все из-за Анабеллы, черт бы ее побрал. Он решил больше не ходить в герцогский театр, но неожиданно позволил Мине затащить его туда. Теперь Колин горько сожалел о своей сговорчивости.

Он непроизвольно прикрыл глаза и вновь увидел Анабеллу, танцующую в пленительном пастушеском костюме; облегающие брюки подчеркивали изящество ее бедер. Ему не хотелось вспоминать ее едкие, бессердечные слова. В танце Серебряного Лебедя он увидел столько чувственности, что по контрасту невольно вспомнил совсем иную Анабеллу, трепетную и заботливую девушку, дарившую апельсины маленьким побирушкам; вспомнил, как его очаровывал каждый ее жест, каждый таинственно-печальный взгляд.

Черт побери, как глубоко он увяз! Его, никогда не принимавшего близко к сердцу любовные похождения, околдовала прелестная лживая ведьмочка.

– А она красавица, – заметила Мина.

Колин открыл глаза и подозрительно посмотрел на свою спутницу.

– Кто?

– Актриса. Та, что танцевала.

– Вижу, Фолкхем опять не удержался и рассказал тебе о моих подвигах, – проворчал Колин.

– Конечно, – улыбнулась она. – Он все мне рассказывает. По-моему, ты первый раз по-настоящему влюбился, да еще в актрису.

– И вовсе я не влюбился, – словно провинившийся школьник, стал оправдываться он. – Эта девчонка еще более злоязычна, чем ты. И к тому же ненавидит меня.

– Позволь тебе не поверить. Когда актеры уходили со сцены, она так призывно на тебя посмотрела, что я даже пожалела бедняжку.

– Тебе это пригрезилось, – Колин заметил карету Фолкхемов и решительно переменил тему разговора. – Как ты думаешь, когда мы вернемся, Фолкхем по-прежнему будет изображать больного?

Мина рассмеялась. Ее позабавило нежелание Колина говорить об Анабелле.

– Конечно. Он скорее умрет, чем признает свою ошибку. Бедняга ведь и в самом деле думал, что если он скажется больным, то я не пойду в театр. Это уже не в первый раз. Но сегодня, на мое счастье, появился ты.

– Наверное, он сейчас проклинает себя.

– Не сомневаюсь. К тебе он не ревнует, но мечется по дому, представляя себе, как я флиртую с театральными завсегдатаями.

Колин промолчал, понимая, что его друг во многом прав, ведь и правда, театр стал местом сбора светских болтунов и фанфаронов, интриганов и сплетников. Разумному человеку в таком обществе делать нечего. Ему тоже следовало бы найти более достойное занятие, а не шпионить за девушкой, пусть даже его попросил об этом старый знакомый, которому он многим обязан.

Подъехавшая карета отвлекла лорда от невеселых мыслей. Но не успел кучер спуститься с козел, как к ним подбежала запыхавшаяся Чэрити Вудфилд.

– Лорд Хэмпден, мне надо с вами поговорить, – она выразительно посмотрела на Мину. – Наедине.

– Боюсь, что это невозможно, – отмахнулся от нее Колин. – Я уезжаю.

– Пожалуйста, милорд. Это очень важно для моей хозяйки. Уделите мне минутку.

Чувствуя, что Мина, сгорая от любопытства, наблюдает за ним, Колин вздохнул:

– Хорошо. В чем дело?

Чэрити снова покосилась на Мину.

– Это леди Фолкхем, жена моего ближайшего друга. Можешь говорить при ней.

Чэрити наспех сделала реверанс:

– Прошу прощения, милорд. Дело касается моей хозяйки.

– Я догадываюсь, – мрачно заметил Колин. – Что ей еще от меня потребовалось после того, как она при всех пыталась меня унизить?

Чэрити зарделась.

– Ей нужна ваша помощь в одном личном деле.

– Пусть позовет Сомерсета. Уверен, что он с удовольствием откликнется.

Он повернулся было к карете, но Чэрити схватила его за рукав.

– Милорд, умоляю вас! Я понимаю, вы вправе сердиться на нее после происшествия у сэра Джона, но бедняжке показалось, что у нее нет иного выхода. Она сама очень переживает и сожалеет о случившемся. Ей необходима ваша помощь. Пожалуйста, пойдемте к ней в уборную, она вам все расскажет.

– Если ей так уж нужна моя помощь, то почему она сама не пришла?

– В этом виновата я, понимаете, я боялась, что вы уйдете, не дав ей произнести ни слова.

– Я вижу, твоя хозяйка – изрядная трусиха. Но я, в отличие от нее, никогда трусостью не грешил.

– Поговори с ней, Хэмпден, – вмешалась Мина. – Что плохого тебе может сделать бедная женщина?

– Она вовсе не бедная женщина, – огрызнулся Колин, – и вполне способна постоять за себя.

– Видимость бывает обманчива. Иди, я подожду тебя в карете.

Колин вздохнул и… согласился.

Анабелла сидела одна в артистической уборной. Время для нее тянулось безумно медленно. Поначалу в уборную заглядывали актеры, воздыхатели актрис, в общем, обычная публика, но и они давно уже ушли, и театр, похоже, совсем опустел.