Дебора Мартин - Серебряный лебедь

Но она не посмела сказать ему правду.

– Я не хочу, чтобы вы раскрывали мою уловку всяким повесам, – прошептала Анабелла, потупясь. – Если они узнают, то будут охотиться за мной, как гончие за зайцем.

Колин покачал головой и прикоснулся к ее щеке.

– Обещаю, что за тобой не станут больше охотиться, особенно после того, как в свете станет известно о нашей связи. А я постараюсь, чтобы о ней узнали как можно скорее. Отныне я буду единственным, кто за тобой охотится.

Голос его был хрипловатым, самоуверенным и… безумно соблазнительным. Анабелла подняла голову, взглянула на него и моментально поняла, что этого делать не следовало. Колин взял ее за подбородок и потянулся к ее губам.

Она хотела отпрянуть назад, боясь, что едва их губы соприкоснутся, тело ее затрепещет, а погруженный в сладкую истому разум станет бессильным. Но почему-то получилось, что хотела она одного, а сделала совсем другое. Анабелла позволила себя поцеловать.

Колин прижал ее к себе и, продолжая поцелуй, стал нежно поглаживать ее плечи, спину, потом слегка отодвинулся, и его рука легла ей на грудь.

Сладкий восторг охватил девушку. Ей казалось, что еще мгновение – и она не вынесет обрушившихся на нее ощущений. С тихим, почти беззвучным стоном Анабелла обвила руками шею Колина.

«Боже, я не должна позволять ему ласкать себя», – мелькнуло у нее в голове, но разгорающееся в крови желание унесло эту мысль прочь.

Она жаждала ласк. Ей страстно хотелось прикасаться к коже Колина и самой чувствовать его прикосновения.

Не выпуская ее из объятий, Колин медленно направился в сторону спальни.

Анабелла, заранее зная ответ, прошептала ему на ухо:

– Куда ты меня ведешь?

Улыбка Колина была неожиданно печальной.

– В постель. Пора нам перестать мучить друг друга.

В спальне она попыталась расстегнуть его жилет, но сумела справиться только с одной пуговицей. Колин развязал завязки на ее рубашке и опустил ее к ногам Анабеллы так, что ей осталось только переступить через нее, что она и сделала, затем она быстро юркнула под одеяло и безо всякой обиды подумала:

«Сразу видно, какой он опытный. Не то что я».

Тем временем он разделся сам, и Анабелла, взглянув на Колина, залюбовалась его красивой мускулистой фигурой.

Отбросив одеяло, он лег рядом и принялся нежно, но уверенно ласкать и целовать ее. Дыхание Анабеллы стало прерывистым, тело словно плыло по теплым плавным волнам, медленно нарастающее желание заставило ее забыть обо всем, но неожиданно она очнулась:

– Колин, а у тебя есть… эта штучка… о которой ты говорил?

Он резко отстранился от нее, приподнялся на локте и несколько раз глубоко вздохнул.

– Так и знал, что моя откровенность против меня же и обернется. Конечно, нет.

– А почему?

– Я не ношу их повсюду. Моя жизнь не настолько разгульна, чтобы всегда держать их под рукой.

Он положил голову ей на плечо и замер, пытаясь справиться с растущим раздражением.

Какое-то время они лежали молча. Анабелла наслаждалась непривычным ощущением – голова Колина покоилась у нее на плече. Она начала с трепетной нежностью гладить его золотые кудри, огонь в ее крови не утихал, к тому же ей стало нестерпимо жаль напряженно застывшего Колина.

– Колин, – прошептала она, – я хочу, чтобы ты… любил меня.

– Всегда?

– Да, всегда… и сейчас… по-настоящему… всю…

– Но у меня нет защиты… и ты можешь…

– Неважно.

– Тебе будет больно.

– Неважно. Я хочу… тебя…

Улыбнувшись, Колин склонился к ее губам.

Бешеный вихрь ощущений закружил девушку. Анабелла вздрогнула от боли и тут же забыла о ней. Обняв Колина, она всем телом прижималась к нему.

Неожиданно пламя в ее крови взорвалось многоцветным фейерверком, она вскрикнула:

– О, Колин! – и застыла в изнеможении.

Когда Анабелла пришла в себя, Колин лежал рядом, положив руку ей на грудь, и сердца их бились в такт.

Прикоснувшись губами к ее плечу, Колин с улыбкой произнес:

– Когда я впервые увидел тебя в театре, мне сказали, что ты холодна на сцене, но горяча в постели. Оказалось, что и беспочвенные сплетни иногда оправдываются.

Она смущенно уткнулась лицом в подушку.

– Анабелла, – прошептал Колин, – тебе больше не придется изображать из себя черт-те что перед каждым повесой. Ты теперь моя и находишься под моим покровительством.

Но Анабелла в этот момент думала совсем о другом. Что будет с ее планами мести; не придется ли, став любовницей Колина, отказаться от них?

Не услышав ответа, он спросил уже более резко:

– У тебя не будет других поклонников! Ты согласна?

Собственническая интонация одновременно и порадовала, и насторожила ее.

Анабелла решила проверить, насколько сильна его уверенность в своей окончательной победе, и с деланной небрежностью ответила:

– Я ничего не могу гарантировать, милорд. Благодаря вам я узнала, как прекрасно может быть в постели с мужчиной. А вдруг мне захочется выяснить, будет ли мне так же хорошо и с другими?

Колин шепотом чертыхнулся и, повернув ее лицом к себе, посмотрел ей в глаза. Он понял, что она растерялась от собственных слов и не знает, как теперь исправить положение.

– Запомни, я убью любого, кто посмеет к тебе хотя бы прикоснуться, – решительно продолжил он.

– И короля? – весело поинтересовалась она.

– И короля, дьявол забери его душу, – Колин приблизил губы почти вплотную к ее дрожащим от нетерпения губам, но, удерживая ее за плечи, не позволял поцеловать себя. – Анабелла, обещай мне, что у тебя больше никого никогда не будет. Обещай!

Колин погладил ее грудь и слегка сжал пальцами сосок.

– Обещай! Слышишь?

– Обещаю, – выдохнула Анабелла, понимая, что может пообещать сейчас все что угодно, лишь бы продлить эти ласки.

Колин и Анабелла лежали в любовной истоме под толстым одеялом. Он прижался грудью к ее спине и положил руку на изгиб ее тонкой талии.

Никогда ранее Колин не получал такого наслаждения, как в эту ночь. Он тихо поцеловал ее плечо, горделиво думая, что наконец-то заполучил неуловимого Серебряного Лебедя. Осыпая поцелуями шею возлюбленной, Колин откинул роскошные волосы Анабеллы и замер. Мина ничего не придумала: на спине Анабеллы были видны рубцы то ли от розог, то ли от плетей.

Закрыв глаза, он попытался не думать, как выглядела ее спина со свежими ранами, но страшная картина стояла перед его внутренним взором. Он осторожно, как будто мог причинить боль, прикоснулся к одному из рубцов.

Анабелла потянула на себя одеяло. Колин поймал ее руку и, закипая гневом, спросил: