Джулия Куин - Гретна-Грин

– Ты так привязан к ней? – пошутила Маргарет.

– Утром узнаешь.

Она вспыхнула.

– Ты все еще краснеешь? – рассмеялся он. – А ведь ты старая замужняя женщина.

– Я замужем два часа! Думаю, я еще имею право краснеть.

Он опустил ее на кровать и посмотрел так, словно Маргарет была лакомством, выставленным в окне кондитерской лавки.

– Да, – пробормотал он, – имеешь.

– Моя родня не поверит этому, – сказала она. Ангус накрыл ее свои телом.

– Об этом будешь волноваться потом.

– Я и сама все еще не верю в это.

Он нашел губами ее ухо и сказал, обжигая дыханием:

– Поверишь. Я постараюсь сделать так, чтобы ты поверила. – И он прижал ее к своей возбужденной плоти.

Маргарет удивленно ахнула.

– Теперь веришь?

Она соблазнительно улыбнулась, сама не зная, откуда набралась такой смелости, и прошептала:

– Еще не совсем.

– Неужели? Разве этого доказательства не достаточно?

Она покачала головой:

– Хмм. Наверное, все дело в одежде.

– Ты так думаешь?

Он кивнул и принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке, в которую она все еще была одета.

– В этой комнате много, слишком много всяких тряпок.

Рубашка исчезла, исчезла и ее юбка, а потом, прежде чем Маргарет успела устыдиться, Ангус избавился и от своей одежды, и теперь ничто их не разделяло.

Это было необычайно странное ощущение. Он прикасался к ней везде. Он был над ней и вокруг нее, и вскоре, как поняла она с изумлением, от которого захватило дух, Ангус будет и внутри ее.

Его губы теребили мочку ее уха, и он нашептывал дерзкие предположения, от которых она краснела до самых пяток. А потом он стал водить языком вокруг ее пупка, и она поняла, что Ангус проделает все эти смелые действия сегодня же ночью.

Его пальцы проникли в ее женственность, и Маргарет задохнулась.

– Тебе нравится? – спросил он. Она кивнула.

– Хорошо. – У него был вид довольного собой самца. – А вот это тебе понравится еще больше.

Его губы скользнули туда, где находились его пальцы, и Маргарет чуть не свалилась с кровати.

– Нельзя! – Воскликнула она.

Она почувствовала нежной кожей своего сокровенного места, что он улыбается.

– Можно.

– Нет, ты, право же…

– Да. Можно. – И он принялся ласкать ее губами, и постепенно что-то внутри ее сжималось все сильнее и сильнее. Вожделение росло, пока не стало почти мучительным.

И тут что-то внутри ее взорвалось. Некое глубоко запрятанное тайное место, о существовании которого она даже не подозревала, превратилось во вспышку света и наслаждения, и весь мир сосредоточился на этой кровати, на этом человеке.

И это было прекрасно.

Ангус вытянулся рядом с ней, обхватил ее руками, и она медленно вернулась на землю. Он по-прежнему был тверд, тело его было напряжено от желания, и при этом, как ни странно, он чувствовал себя удовлетворенным. Дело было в ней, понял он. В Маргарет. Ничто на свете не могло сравниться с ее улыбкой, с тем, что он подарил ей первое женское наслаждение, это тронуло его до глубины души.

– Ты счастлива? – прошептал он.

Она кивнула, вид у нее был сонный, сытый и очень-очень чувственный.

– Это еще не все.

– Что-то еще просто убьет меня.

– О, я думаю, что ничего страшного не произойдет. – Ангус навис над ней, опираясь на руки.

Она коснулась его лица.

– Какой ты сильный. И какой хороший.

Он повернул голову так, что его губы коснулись ее ладони.

– Я люблю тебя.

Сердце у Маргарет замерло – или, наоборот, забилось в два раза быстрее?

– Любишь?

– Это чертовски странно, – сказал он, улыбаясь отчасти смущенно, отчасти гордо. – Но это правда.

Некоторое время она внимательно смотрела на него. Ей хотелось запомнить все, что связано с этим мгновением, начиная с блеска его темных глаз и кончая прядями густых черных волос, которые падают ему на лоб. И как озарилось его лицо, и какие у него сильные плечи, и…

Сердце ее пылало. Впереди целая жизнь, чтобы запомнить все это.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она. Ангус поцеловал ее. А потом сделал ее своей.

Несколько часов спустя они сидели в постели и восторженно поедали то, что трактирщик поставил у двери их комнаты.

– Я думаю, – неожиданно сказал Ангус, – что этой ночью мы зачали младенца.

Маргарет выронила куриную ножку.

– Господи, почему ты так думаешь?

Он пожал плечами:

– Я хорошо потрудился.

– Ох, и ты считаешь, что одного раза…

– Трех, – ухмыльнулся он. – Трех раз.

Маргарет покраснела и прошептала:

– Четырех.

– Ты права! Я и забыл о…

Она стукнула его по плечу:

– Прошу тебя, хватит.

– Нет, не хватит. – Он поцеловал ее в нос. – Я вот тут подумал…

– Господи, помоги мне.

– Учитывая, что мы с тобой Грины, и что мы находимся в Гретна-Грин, и что мы никогда не должны забывать о том, как мы познакомились…

Маргарет тяжко вздохнула:

– Перестань же, Ангус.

– Гретель! – сказал он торжественно. – Можно будет назвать ее Гретель. Гретель Грин.

– Иисусе, виски и Роберт Брюс, пожалуйста, скажите мне, что он шутит.

– Или Гертрудой? Гертруда Грин? Это вроде бы не так своеобразно, но тетушка будет польщена.

Маргарет опустилась на кровать. Сопротивляться было бесполезно.

– Гровер? Грегори. Ты же не будешь возражать против Грегори. Галахад? Гизела…

Шотландское блюдо из бараньего рубца, начиненного потрохами со специями. – Примеч. пер.

Примерно пятьдесят килограммов. – Примеч. пер.