Персия Вулли - Гвиневера: Королева Летних Звезд

«Ты – как этот бретонец», – раздраженно думала я о собаке.

Бедивер уже достаточно окреп, перебрался в наш дом и, сидя у очага, пытался играть на арфе с помощью металлической рукавицы с крючками, заменявшей ему руку… Иногда он часами сидел молча, наблюдая за огнем, но я никогда не слышала, чтобы Бедивер жаловался на свою судьбу. Когда появлялась Бригит, его настроение заметно улучшалось, и я радовалась их дружбе и втайне думала, что они могут составить неплохую пару.

Однажды серым дождливым днем мир рухнул на Бедивера, и после того, как он рассказал мне, что случилось, я пустилась на поиски Бригит.

– Почему? – спросила я, найдя ее в нашей спальне. – Я не понимаю, почему ты ему отказала?

Бригит вздрогнула и повернулась ко мне, глядя на меня непонимающе.

– Ты что? Ты сама хотела сбежать из дома, когда тебе не позволяли выбрать жениха! Как же ты можешь не понимать меня? – Ее возмущение заставило меня замолчать. – Гвен, неужели ты думаешь, что только твои мечты остались несбыточными? Ты не единственная женщина, которая вынуждена была отказаться от собственных желаний во имя более важных потребностей. Если бы на то была моя воля, я бы осталась в Ирландии и ушла жить в монастырь, когда моя семья переехала в Регед… Я сказала тебе об этом во время нашей первой встречи. Я поклялась в верности Христу, а не смертному мужчине, и до того самого дня, когда я войду в храм Господний, я не буду обнадеживать никого, как бы дорог для меня ни был этот мужчина!

Бригит всхлипнула и закусила губу, чтобы удержать слезы. Я обняла, ее и держала в своих объятиях так же крепко, как держала меня она раньше, когда я плакала.

– Он хороший человек, – вздохнула она, когда слезы утихли. – Один из самых замечательных на всем белом свете. И я бы отдала все, чтобы он влюбился в кого-нибудь еще. Это неважно, язычник он или христианин, здоровый или калека… я просто не хочу выходить замуж, и было бы несправедливо, если бы я притворялась. Я не гожусь в жены ни ему, ни кому-нибудь другому. Можешь ли ты это понять? – В глазах у нее были боль и мольба.

– Помолчи, помолчи… я, конечно, понимаю, – прошептала я, пытаясь найти слова ей в утешение. – Я просто не знала о твоей мечте. Я хотела сказать… Бригит, ты, в самом деле, хочешь уйти в монастырь? Я не помню, чтобы ты говорила об этом, и решила, что ты перестала об этом думать. Никогда не иметь ребенка, никогда не прижать к себе малыша, никогда не стать матерью? Я не могу представить себе такой жизни.

– Вот видишь! – Бригит расправила плечи и улыбнулась мне. – У тебя есть собственные мечты, потаенные, о которых ты никому не говоришь. Я не припоминаю, чтобы ты говорила, что хочешь детей, однако, судя по твоим словам, ты уверена, что когда-нибудь это произойдет, и ты станешь матерью. Ты смирилась со своей судьбой, которая предлагает тебе быть королевой, женой и матерью, а я смирилась с тем, что стану Христовой невестой. Пусть Господь пошлет нам обеим терпения, чтобы дождаться свершения наших мечтаний.

Я медленно кивнула, понимая, что Бригит облекла в слова чувства, которые жили внутри меня. Раньше я никогда не задумывалась о том, что могу стать матерью, считая, что это когда-нибудь произойдет, если я замужем. А теперь, когда я никак не могла забеременеть, я стала думать об этом все чаще. Но я ни с кем не делилась своими мыслями.

Поэтому я признала, что Бригит имеет право на свое мнение, и перестала бранить ее за Бедивера, хотя в душе жалела.

Уже позднее, когда мартовские бури обрушились на землю, я шла однажды с кухни и почти налетела на Талиесина. Сидя на скамье у двери, он наигрывал такую скорбную мелодию, что я остановилась и посмотрела на него внимательнее.

– В чем дело, малыш? – спросила я, пытаясь припомнить, где оставила свой шарф.

Мальчик проглотил слезы и робко взглянул на меня.

– Это из-за сэра Тристана, госпожа. Король отправляет его обратно в Корнуолл, и скоро я останусь без учителя.

– Но есть же еще Ридерик.

– Конечно, – вздохнул Талиесин. – Но он хорошо запоминает события и истории, которые только что рассказаны. А мне хочется слагать песни, посвященные богам, а для этого мне нужен другой учитель.

Огорчение мальчика было столь сильным, что я обещала помочь ему. Потом я разбирала ящик, в котором хранились специи, недоумевая, зачем Артуру понадобилось отправлять Тристана домой.

– Похоже, что после многих лет поисков король Корнуолла нашел королевскую семью, которая отдаст ему в жены малолетнюю дочку.

Сообщение Динадана удивило всех нас. Марк всегда добивался исполнения собственных желаний – он был физически сильным мужчиной и никогда не мог обуздать свои аппетиты. Его намерение жениться на девочке, едва достигшей половой зрелости, было предметом долгих обсуждений в течение многих лет. Мужчины отпускали шуточки на этот счет, а женщины хмурились, жалея ребенка, которого он выберет.

Поговаривали даже обо мне, когда мне только исполнилось тринадцать, но придворные Марка были христианами, и я ухитрилась доказать, что не гожусь ему в жены из-за своих языческих верований.

Ланселот сидел по другую сторону очага, натирая жиром пару башмаков, и посматривал на меня из полумрака.

Я начинала привыкать к его холодности по отношению ко мне, но бывали моменты, когда я замечала его сходство с Кевином.

– Кто эта девочка? – спросил он.

– Изольда, дочь короля Ирландии и племянница сэра Мархауса, – ответил Тристан угрюмо.

Я пыталась отгадать, знает ли Марк, кто убил ирландского борца.

– Я надеюсь, что ирландцы ничего не знают, – продолжал Тристан, медленно сводя брови. – Потому что именно меня посылает Марк, чтобы привезти девушку на свадьбу.

Отвращение к поручению отражалось на лице воина. Тристан не был силен в дипломатии, не умел двурушничать и, не отличался особой сообразительностью, поэтому я надеялась, что он возьмет с собой Динадана, который избавит его от неприятностей.

– Ну, что же, – сказал Артур, – не нужно болтать о том, что это ты поработал мечом. В конце концов, это было сделано от моего имени.

Больше об этом не говорили. Но тем же вечером, позднее, когда мы собирались ложиться спать, Артур снова завел разговор о битве с Мархаусом:

– Даже если они узнают, что смерть Мархауса – это дело рук Триса, мне кажется, что ирландцы не отменят свадьбу. Этот брак делает Марка их союзником, и, может быть, они надеются в будущем настроить короля Марка против меня.

– Разве они могут так поступить? – спросила я, вытаскивая из волос шпильки и заколки-пряжки.

– Кто знает, как поведет себя Марк? – Артур со вздохом снял башмаки. – Наверное, он самый ненадежный союзник во всей Британии.

Я кивнула, вспомнив, что именно Марк не пришел на помощь герцогу своего королевства, когда Утер отправился с походом на Тинтагель.