Зита Кристиан - Золотые узы

– От тебя, мразь!

– А вы поглядите на меня получше, – сказал Скалли, обращая ее внимание на младенца. – Ну чем не добродетельный отец семейства? Дамы таких обожают. – И он зловеще засмеялся.

– Это ребенок Виолетты?

Аурелия невольно протянула руки, надеясь, что Скалли отдаст ей ребенка.

– Да, – ответил он и сделал шаг назад, не желая даже показывать ей младенца. – Наконец-то родился. Из-за своего отвратительного брюха ваша сестра несколько недель не работала и сидела у меня на шее. – Он плюнул на пол и гадко усмехнулся. – Хотя есть отдельные любители иметь дело с жеребой кобылой.

Аурелию передернуло от отвращения, но, стиснув зубы, она снова повторила вопрос:

– Где Виолетта?

– Ишь какая прыткая! – Скалли засмеялся. – Что-то мне это не по вкусу. Раньше вы мне нравились больше. Язык не распускали. Сколько пришлось потратить сил, чтобы отучить от этого вашу сестричку. И отучил. Правда, Глория?

Аурелия взглянула на Глорию, но в ее глазах был только страх.

– Катись, старая кляча, лакай из своей бутылки, – презрительно бросил ей Скалли и небрежно перекинул ребенка с одной руки на другую. – Знаете что, мисс Выскочка? Пожалуй, я вам покажу, какой порядочный человек Флетчер Скалли. Пошли навестим вашу сестренку.

Аурелии очень хотелось увидеть сестру, но ей было страшно отправляться куда-то наедине со Скалли.

– Можете подержать свою племянницу. Что-то она приболела у нас. – Флетчер опять подбросил ребенка, и Аурелия увидела темноволосую головку. – Плакать, однако, не плачет. Только дергается. Да и сестра ваша не очень здорова. Три дня криком кричала – никак не могла разродиться. Я ее накрыл одеялом, а она все равно жалуется, что холодно. И опиума дал вволю. Даже больше. Ох уж эти женщины! – презрительно сказал он.

– Раз так, я иду в полицию, – заявила Аурелия. – Тебя арестуют.

– За что? – с невинным видом спросил Скалли. – За то, что я работаю, как лошадь, чтобы обеспечить жену и ребенка?

Аурелия посмотрела на него с ошеломленным видом.

– Да-да, я на ней женился. По ее требованию. – Он посмотрел на ребенка. – Вот только непонятно, кто отец девочки. Одно время ваша сестра была самой популярной шлюхой в Доусоне. Так что отцом может быть кто угодно.

– Нате! – И протянул ребенка. – Я ее принес только для того, чтобы уговорить вас пойти со мной.

Аурелия сразу почувствовала, что дело неладно. Племянница была совершенно неподвижна. Приподняв уголок марли с ее личика, Аурелия приложила пальцы к сонной артерии. На глаза ее навернулись слезы.

– Девочка мертвая.

– Поди ж ты! – отозвался Скалли. – Еще полчаса назад пищала. Я думал, спит.

Глория подошла к Аурелии и протянула руки.

– Дайте мне. Не беспокойтесь, я отнесу ее к О'Дею.

Аурелия не знала, что делать. Она глядела на мертвую девочку и узнавала в ее личике черты Виолетты – немного курносый носик, маленький ротик, темные волосики. Бедная сестричка! Принесла в мир жизнь только для того, чтобы она тут же угасла. В каком отчаянии будет милая, несчастная Виолетта!

– Отведите меня к сестре, – сказала Аурелия, отдавая мертвого ребенка Глории. – Я только возьму свой медицинский сундучок.

– Конечно. И захватите обезболивающее. Виолетта жалуется, что у нее все болит. Прошло уже четыре дня, а она все не поправляется. Я уж хотел звать Герта Вильсона, но тут узнал, что в городе появились вы. Значит, мне не придется тратиться на врача.

Четыре дня без медицинской помощи! У Виолетты, может быть, заражение крови. Она такая слабенькая! Аурелия молила Бога, чтобы все оказалось не так ужасно, как изобразил Скалли. Ее сердце переполнял гнев на этого негодяя.

– Пойдем переулками. Ни к чему привлекать внимание. – И, крепко схватив ее за локоть, Скалли нырнул в лабиринт пустынных замусоренных улочек.

– И вы о том же? – спросила Глория и, налив виски в свою рюмку с жирным отпечатком губной помады, протянула ее незнакомому мужчине. – Такому красивому мужику обычно бывает нужна только…

– Говорите, кто-то уже спрашивал у вас о Виолетте Брейтон? – спросил он, отказавшись от выпивки.

– Сестра. По крайней мере эта красотка назвалась ее сестрой. – Глория выпила виски и вытерла носовым платком одутловатое лицо. – Всем нужна эта Виолетта.

– А когда ушла ее сестра? И куда?

Клейтон справлялся в полиции и о Скалли. Полицейские сказали, что он стал хозяином бара «Аллилуйя» и бывает там каждый вечер и что им очень хотелось бы заполучить доказательства его преступных деяний. Эта скотина живет на заработки проституток, но те боятся давать против него показания. Клейтон решил, что со Скалли он еще успеет разделаться. Важнее найти Виолетту, пока Аурелия ее не увезла.

– За информацию надо платить, мистер. Сколько дадите?

Клейтон вытащил золотую монету в двадцать долларов и положил ее на стойку.

Глория засмеялась и потерла свой покрасневший нос.

– Да за эти деньги в Доусоне ничего не купишь. Гляньте. – Она распахнула свое кимоно и показала Клейтону серебряную пряжку у себя на поясе. – Если хотите узнать, куда Скалли повел вашу приятельницу, придется раскошелиться.

Аурелия в руках Скалли!

У Клейтона не было больше денег, не было заявки на золотоносную землю, не было времени, чтобы сесть и выиграть в карты. У него не было выбора.

– Ой, какое красивое колечко! – воскликнула Глория и надела кольцо с выгравированным флердоранжем себе на палец.

Узкий мостик, переброшенный через реку Клондайк, соединял относительно приличную часть Доусона с районом красных фонарей, известным как Вшивый поселок. Вдоль грязной улицы тянулись ряды крошечных лачуг. Клейтону случалось бывать в домах терпимости, но ничего столь жалкого и ничего более странного ему не приходилось видеть.

Официанты в белых куртках бегали от гостиницы к этим домишкам с подносами в руках, на которых стояли кружки пива. Накрашенные полуголые проститутки высовывались из окон, стараясь заманить его живописным описанием предлагаемых услуг. На страже стояли разодетые сутенеры.

Клейтон не хотел привлекать к себе внимания, задавая вопросы. Он просто заглядывал в один домик за другим. Его глазам представали такие картины, от которых ему становилось стыдно за то, что он мужчина. Но это был мир Скалли. Где-то здесь и Виолетта. И, самое главное, Аурелия.

Аурелия сжала кулаки так, что ногти впились ей в ладонь. Она вошла, не обратив внимания на табачную вонь и липкий от пролитого виски пол. Предчувствуя неотвратимое, Аурелия была взвинчена до предела, возмущена и напугана. Ей не терпелось увидеть бедную Виолетту.

Виолетта лежала на койке в запятнанной ночной рубашке. Вместо простыни на ней была охапка пропитанного кровью сена. Она со стоном повернула голову и ахнула, словно увидела привидение.