Кэти Максвелл - Искушение леди

Деревенские жители, столпившиеся у дверей в лавку, расступились, чтобы дать дорогу ее компаньонке, которая покинула лавку с собачонкой на руках. Миссис Лутон пребывала на седьмом небе от счастья. Любительницы сплетен и пересудов в самом скором времени протопчут к ее порогу тропинку, которая еще долго не зарастет.

Если бы ей представилась возможность, Дебора наверняка последовала бы за миссис Хеммингс. Однако баронесса Алодия встала у нее на пути и вновь громогласно заявила:

– Итак, что вы имеете сказать в свое оправдание?

– А ей и не нужно ничего говорить, – раздался в наступившей тишине чей-то дрожащий голос. Все с удивлением обернулись и увидели Рейчел, которая храбро встала между баронессой Алодией и Деборой. Она была напугана. Никто в Долине не смел бросить вызов Блюстителю Нравственных Устоев без того, чтобы не понести немедленное наказание за дерзость, тем не менее Рейчел встала на защиту сестры.

Сердце Деборы исполнилось гордости за нее.

Однако баронесса, судя по всему, придерживалась иного мнения. Она бросила на Рейчел презрительный взгляд, словно узрела перед собой зловредное насекомое.

– Дорогая моя, мы понимаем, что вы обязаны оказать миссис Персиваль некоторую поддержку. В конце концов, она ваша сестра. – Ее слова буквально сочились ядовитой жалостью. – Но главой вашего дома является мой племянник, а он наверняка скажет кое-что другое. Не правда ли, Генри?

Все глаза устремились на крепкого, дородного фермера. Генри бросил взгляд на Дебору, и та поняла, что он раздосадован и недоволен. Свои земли он взял в аренду у тетки. Его благополучие находилось в полной зависимости от ее расположения. И за все три года, которые Рейчел провела замужем за Генри, Дебора еще ни разу не видела, чтобы сестра воспротивилась ему.

Рейчел могла пострадать из-за нее… И Деборе было стыдно, что она стала причиной публичного унижения еще и своего зятя. Да, он был властолюбцем и самодуром, но в гораздо меньшей степени, чем Эдмонд. Ее присутствие и поведение подвергало опасности все, чего он добился в жизни.

– Он ничего не обязан говорить, – вмешалась Дебора, про себя радуясь тому, что голос прозвучал спокойно и холодно. – Я не собираюсь оставаться в Айлэме.

– Очень хорошо, – заявила баронесса Алодия. – Мы не намерены терпеть в Долине таких особ, как вы.

Дебора почувствовала, как ее охватывает ярость, но тут сестра снова подала голос:

– Как вы смеете разговаривать с ней подобным тоном? А вы, все остальные? Собрались полюбоваться на занимательное зрелище? Почему вы молчите? – выкрикнула Рейчел, обращаясь к людям, столпившимся у дверей в лавку.

У деревенских жителей достало совести потупить глаза и отвернуться. А Кевин-бондарь так вообще начал выбираться из толпы.

Рейчел тем временем обратилась к тетке своего супруга.

– Дебора – добрейшей души человек, и я не позволю выгнать ее из моего дома!

– Вашего дома? – язвительно поинтересовалась баронесса Алодия. – Это дом вашего супруга.

Матроны дружно закивали головами, выражая свое согласие с мнением предводительницы.

Рейчел вспыхнула от досады и негодования, и Дебора пожалела, что вернулась. Она не могла простить себе, что из-за нее Рейчел попала в двусмысленное положение и вынуждена противостоять супругу и его тетке.

И тут заговорил Генри:

– Сестра моей жены – желанный гость в моем доме.

У баронессы Алодии от изумления отвисла челюсть. Впрочем, Дебора удивилась ничуть не меньше… равно как и Рейчел. Никто из них не рассчитывал на его поддержку.

Генри нежно положил руки на плечи Рейчел и прижал ее к себе. Жест получился трогательным и любящим… именно так поступил бы Тони.

– Я не стану осуждать свояченицу, пока не услышу всю историю от нее самой, сказал Генри. – И еще мне не нравится, что члены моей семьи выставлены на публичное осмеяние.

– Она опозорила всех нас! – закудахтала баронесса Алодия. – В качестве главы здешней общины я должна следить за соблюдением приличий. – Она вперила гневный взгляд в Генри. – Миссис Персиваль сбежала с мужчиной, и о ней ничего не было слышно до сегодняшнего дня. Какое оправдание для нее ты можешь предложить.

Дебора затаила дыхание. Она не станет лгать. Если ей зададут прямой вопрос, она скажет правду.

Но Генри ничего не стал спрашивать. Вместо этого он заявил:

– Она стала членом моей семьи. Это наше личное дело.

Ответом ему была мертвая тишина. А потом вдруг несколько человек зааплодировали. Даже миссис Лутон кивнула головой в знак одобрения. Матроны, до сего момента безоговорочно поддерживавшие баронессу Алодию, уже не выглядели самодовольными и самоуверенными. Да и самой старухе пришлось несколько поумерить свое благородное негодование.

– Очень хорошо! – злобно прошипела она. – Тогда твой дом переходит под твою полную ответственность. Отныне ты сам отвечаешь за него, Генри. Но мы поговорим об этом позже. Намного позже.

Баронесса развернулась на каблуках и вознамерилась величественно удалиться, оставив за собой последнее слово. К несчастью, ее торжественному уходу с поля битвы помешали зрители, столпившиеся в проходе. Она грозно фыркнула, и они бросились в разные стороны. Старуха вышла из лавки. Миссис Хемминг с собачонкой на руках привычно пристроилась позади… а вот почтенные матроны не последовали за ней. Вместо этого они предпочли остаться, усиленно делая вид, что не имеют никакого отношения ни к баронессе, ни к выдвинутым ею обвинениям.

Собравшиеся молча смотрели, как баронесса решительно шагает к своему экипажу. После того как она укатила из городка, кто-то из мужчин, обращаясь к Генри, заметил:

– Ты еще пожалеешь об этом.

– Нет, я уверена, ничего плохого не случится! – воскликнула Рейчел. Она обернулась к мужу. – Меня не страшат ее угрозы. У нас своя жизнь. Генри, я так горжусь тобой! Ее уже давно следовало поставить на место. Ты был просто великолепен.

Последовал новый взрыв аплодисментов. Несколько мужчин предложили угостить Генри стаканчиком, если он соблаговолит заглянуть с ними в бар. Все вышли на улицу.

Генри широко улыбался, наслаждаясь популярностью. Прежде Дебора замечала, что остальные мужчины избегали и сторонились его.

– Если бы я знал, что стану знаменитостью, – признался Генри, – то воспротивился бы воле тетки давным-давно.

– Ты еще не знаменитость, – поправил его мельник, – но уже не марионетка. Ты становишься мужчиной, Генри.

Рейчел поймала взгляд супруга.

– Я же говорила тебе!

Между мужем и женой протянулась какая-то ниточка, проскочила искра. Дебора ощутила укол ревности.

Генри взял Дебору под руку и негромко, так, чтобы его никто не услышал, сказал: