Тия Дивайн - Жажда наслаждений

Поежившись, она накинула на себя халат и плотно завернулась в него. Затем она взяла ожерелье, надела его на себя и молча посмотрела на Николаса.

— Я знал, что ты захочешь большего. Позволь девственнице вкусить плотского наслаждения, и она ляжет перед тобой в любом месте. Поверь, я с тобой еще не закончил. У тебя такое ненасытное тело и упругие чуткие соски. Так что возвращайся к себе в спальню, Элизабет. Поиграй со своим ожерельем. Позволь мне представлять, как жемчужина трется о твой клитор, когда ты занимаешься своими будничными делами. И не беспокойся — ты получишь все, что сможешь взять от моего члена, и я утоплю тебя в своем семени. У нас еще есть время. Много времени, Элизабет. Я тебя еще только начал обучать всему.

Благословенное утро. Элизабет в одиночестве пила чай на террасе, и ее тело до сих пор помнило все, что произошло предыдущей ночью. Ощущение умиротворения и покоя.

И в перспективе — обучение всем приемам для пленения Питера.

Прекрасное утро не могло омрачить даже появление наследника. Все будет по-прежнему. Обещание будет сдержано. Она сохранит свои деньги, ее отец сможет воплотить в жизнь свои планы, а рядом будет Питер.

— Элизабет!

Ее сердце на мгновение остановилось. Нет… это был не Николас, не так рано утром… Это был Питер. Питер!..

— Элизабет… — Теперь Питер говорил более спокойным голосом, и она почувствовала его руки на своих плечах, когда он подошел сзади. Она прильнула к нему, когда он ее развернул и, увидев ее лицо, крепко прижал к своей груди.

Она ждала его прикосновения, с тех пор как Питер покинул дом ее отца много лет назад.

— Боже, Элизабет. Просто ужасно, что объявился какой-то наследник и захватил все в свои руки.

— Да, ты прав. — Ее голос звучал приглушенно. Ему незачем знать, что ей было известно о нем за неделю до того, как все произошло.

— Господи, у нас с тобой даже не было минутки, чтобы поговорить, с тех пор, как все случилось. Ты, должно быть, ужасно себя чувствуешь.

Она вновь прижалась к нему. Как с ним было хорошо, каким он был сильным и уверенным. Питер…

— Тогда давай поговорим.

Он осыпал ее губы невесомыми поцелуями.

— Может быть, давай не говорить…

Элизабет почувствовала внутри легкий всплеск удовольствия. Не слишком ли скоро? После того как прошлой ночью она почти теряла сознание, обнаженная, в руках Николаса?

— Питер…

— Я знаю. Здесь слишком людно. А проклятый незнакомец может где-то здесь бродить. Пойдем прогуляемся, Элизабет. Сегодня прекрасное утро.

— Прекрасное, потому что ты наконец-то здесь, — прошептала она, беря его под руку. Прогулка была восхитительной — вдвоем, наедине, между деревьями и живыми изгородями, где только солнце смогло бы увидеть ту шалость, которую себе позволила бы Элизабет.

После прошлой ночи Элизабет была полна желания. Она позволила Питеру увлечь себя от террасы к пологой каменной лестнице, спускающейся в сад.

— Элизабет…

— Ш-ш… — Она не хотела, чтобы он говорил. Момент был настолько идеальным и долгожданным, что не хотелось его ничем испортить.

Она обернулась и посмотрела на него, в то время как он сорвал цветок с клумбы.

— Для тебя. — Он протянул ей цветок. — Когда я вижу розы, я всегда думаю о тебе.

Неужели? Все прошедшие годы? Она провела лепестками по своей щеке. Он всегда думал о ней.

— Элизабет… — Он шагнул к ней, и она потянулась навстречу.

— Питер… — Элизабет легко ударила его розой по губам и почувствовала его руки вокруг себя.

— Я хочу тебя, — прошептал он, — хочу обладать тобой, Элизабет. Многие годы я ждал. Скажи, что хочешь меня, Элизабет. Скажи, чего ты хочешь…

— Поцелуя… — выдохнула она, и он нежно прикоснулся своими губами к ее. От сладкого поцелуя у нее по коже побежали мурашки наслаждения.

Она вспомнила об обещании, но пока еще было рано просить его выполнения. Он оторвался от нее первым.

— Моя дорогая Элизабет, подай мне знак, который будет только твоим и моим; я должен знать, что ты меня хочешь.

— Я очень тебя хочу. — Она вновь прильнула к его губам, и он еще крепче прижал ее к себе, они разговаривали дыхание к дыханию, губы к губам.

— Тогда позволь мне…

— Но, Питер…

— Чтобы я знал…

Так скоро? Он у ее ног? По ее телу прошла дрожь. Двое мужчин…

— Питер… Невозможно выразить, насколько я тебя желаю. Как я могу тебе показать мое желание?

— Ты знаешь как…

— Если ты хочешь, — прошептала она. — Мне нужен…

— Скажи мне…

— …Ты… — выдохнула она. — Держи меня крепче.

— Навсегда.

— О да. Теперь я чувствую, Питер!..

Он впился губами в ее уста.

— Вот так?

— Мммм… — Она засосала его нижнюю губу. Нельзя игнорировать мужской член. — Твердый…

— Для тебя, — прорычал он, не отрываясь от ее губ.

— Я так рада.

— А что у тебя? — Он прикусил ее нижнюю губу.

— Я вся мокрая, — задыхаясь произнесла она.

Он застонал.

— Милая Элизабет. Мне нужно ощутить, насколько ты мокрая.

У нее перехватило дыхание. Двое мужчин…

— …Да…

Его язык проник еще глубже в ее рот.

— Сейчас.

— Как ты пожелаешь, Питер… — Она прильнула к нему, чувствуя, как он задирает сзади ее платье, проклиная его длину, покрой, ее белье… Ей не терпелось ощутить его руки на своем теле…

— Элизабет… — При звуке постороннего голоса, страшного голоса они поспешно отстранились друг от друга. Изумительный момент новых открытий был безвозвратно утерян. Из-за близлежащей каменной стены к ним, хромая, приближался Николас.

— Ой.

Элизабет в упор посмотрела на него.

— Николас.

— Шустрая работа, — вполголоса пробормотал он. — Прекрасный вид. — Он отвернулся от них, давая Элизабет возможность поправить одежду. — Великолепные сады. Мои люди прекрасно поработали.

— Тогда тебе стоит поговорить с Уоттовном… здешним садовником, — холодно сказала Элизабет, — и выразить ему свое восхищение.

Она чуть не сказала «моим садовником»… А он сказал «мои люди». Черт, черт, черт… Его присутствие не ограничивалось правилами сделки. Ей нужно было прекратить думать обо всем в Шенстоуне как о принадлежащем ей. Ей больше ничего не будет принадлежать, за исключением Питера.

— Уделишь мне минутку своего времени? — спокойно спросил Николас.

— Конечно. Ты нас извинишь, Питер?

— Мне нужно почувствовать тебя, — прошептал он ей на ухо.

Покраснев, она последовала за Николасом к каменной стене, где их не могли подслушать.

— Ты хороша, — пробормотал он. — Прошлой ночью Спящая красавица была благополучно разбужена даже без поцелуя.

— Ну почему, поцелуй был, — едко сказала она. — Ах да, он был от Питера. Почему ты нас прервал? Что тебе нужно?

— Просто не хотел, чтобы все зашло слишком далеко раньше времени, — ответил он. — Кстати, а когда обед?