Нора Хесс - Шторм

Над каминной полкой висело во всю свою ширину индейское разноцветное одеяло, а на его фоне красовались и уютно тикали, отмеряя ход времени, каминные часы. На стене висел оправленный в раму живописный портрет родителей Бекки. А рядом помещалась фотография, на которой запечатлены были Шторм и Бекки в детстве.

Шторм уселась на диванчик и взяла из большой кипы журналов, лежавших на низеньком столике, один, который оказался журналом по ветеринарии. Листая его, Шторм не переставала удивляться: неужели Бекки все еще мечтает стать когда-нибудь ветеринарным врачом?

– Ну и как тебе нравится у меня? – спросила Бекки, входя в гостиную с деревянным подносом в руках, на котором стояли кофейник, две кружки, сахарница и кувшин со сливками.

– Мне здесь очень нравится, Бекки. Твой дом похож на тебя. Он такой же теплый, сердечный и милый.

Глаза Бекки засияли от радости и удовольствия, и она поставила поднос на стол.

– Спасибо, Шторм. Я лелеяла мечты о такой гостиной много лет в своем сердце. Если бы ты только видела те отвратительные комнаты, в которых я… – ее голос пресекся. И Шторм заметила страдание в глазах Бекки, которое вызвали у нее воспоминания о прошлом.

– Прошедшие годы не принесли тебе добра и радости, это правда, Бекки? – спросила она как можно спокойнее, пока ее подруга разливала кофе по кружкам.

Бекки горестно покачала своей темноволосой головкой, и ее глаза затуманились от слез.

Но тут же, хитро подмигнув подруге, она улыбнулась, и в глубине ее глаз зажглись веселые искорки.

– Те дни безвозвратно миновали, Шторм, – сказала она твердо и уверенно, – а я никогда не оглядываюсь назад. Это мое правило.

Она ловко скинула туфли и уселась на диванчик, поджав под себя босые ноги.

– А теперь расскажи мне, что произошло в твоей жизни за последние шесть лет, – потребовала она с улыбкой от Шторм и отхлебнула кофе из своей кружки. – Понравилось ли тебе житье-бытье в Шайенне? И как у тебя обстоят дела с личной жизнью? Ты влюблена? Появился ли в твоей жизни любимый человек?

От такого града посыпавшихся на нее вопросов Шторм разобрал безудержный смех. Посмеявшись вволю, она ответила на них, как говорится, в порядке поступления. Умолчав о той причине, по которой она уехала в Шайенн, Шторм соврала, что город ей пришелся по душе. Что же касается личной жизни, то здесь Шторм честно призналась в полном ее отсутствии. Не появилось у нее за это время и любимого человека.

Она сидела у незажженного камина и сама удивлялась, насколько пусты и скучны, оказывается, были ее годы, проведенные вдали от родного ранчо. Ее рассказ о событиях последних четырех лет не занял и десяти минут.

Но выслушав до конца историю самой Бекки, Шторм от души возблагодарила судьбу за свои тихие, внешне непримечательные годы, проведенные в труде и заботах.

В прошлом ее подруги не было ничего привлекательного для самой Шторм, напротив, многие события жизни Бекки произвели на нее удручающее впечатление.

Сдержанно и сухо Бекки повела свой рассказ о скитаниях из семьи в семью, с места на место, после того как она покинула дом многосемейного поселенца. Три раза за это время она жила в Шайенне, где вынуждена была работать с утра до ночи на чужих людей – она мыла и скребла пол, носила воду, была на побегушках.

Наконец ее отдали в дом к одной семейной паре, которой принадлежало небольшое ранчо.

– Они были еще довольно молоды, лет тридцати пяти, не старше, и до сих пор бездетны. Хозяйка постоянно хворала и большую часть времени проводила в постели, охая и жалуясь на свое плохое самочувствие. У каждого супруга была своя отдельная спальная комната, и я ни разу не видела, чтобы Маркус входил в спальню. Думаю, именно чувство полного одиночества толкнуло нас обоих навстречу друг другу. Он был внешне очень привлекательным мужчиной, сильным и мужественным, и прежде чем я поняла, что произошло, мы уже стали любовниками, – Бекки сделала глоток кофе и поставила кружку на стол. – Хотя мне доставляла удовольствие половая близость с Маркусом, я не любила его. Я не позволяла себе серьезно увлечься им, потому что у него была жена, жена, которую он давно уже не любил, но которую он не мог бросить.

Поэтому, когда мне исполнилось восемнадцать лет и мне разрешили, наконец, самостоятельно распоряжаться своей собственной жизнью, я собрала пожитки, и Маркус с большой неохотой вынужден был отвезти меня в Шайенн, – губы Бекки тронула легкая улыбка. – Он оставался со мной в городе, пока я окончательно не устроилась. Я нашла себе место официантки в ресторане при городской гостинице, и меня поселили в крошечную комнатку одного пансиона.

Прежде чем мы расстались, он заставил меня взять у него небольшую сумму денег и потребовал дать ему обещание, что, если дела у меня не заладятся, я непременно вернусь назад на его ранчо.

Но я-то прекрасно знала, что там у меня нет никакого будущего, и поэтому я твердо решила устраиваться в этой жизни самостоятельно, рассчитывая только на собственные силы. Но жалованье мое было мизерным, а чаевые очень скудными. Самый большой доход в виде чаевых я получала от проституток, которые время от времени заходили в наше заведение. И вот, когда я в очередной раз увидела, как они открывают свои сумочки и оттуда выглядывают радужные купюры крупного достоинства, мне пришла в голову простая мысль: если я отдала однажды свое тело одному мужчине, почему бы мне не отдать его и другим – за плату? Так я спросила саму себя и, недолго думая, через неделю решительно направилась в одно модное увеселительное заведение города, где уже через час приступила к исполнению обязанностей, связанных с моей новой профессией.

Я быстро поняла, что мне надо и как себя вести, чтобы добиться своего. Обслуживание бесконечной вереницы безымянных клиентов было не для меня. Я должна была так или иначе разузнать о людях, с которыми делила свою постель – пусть даже и на короткое время. И поэтому я узнала имена тех мужчин, которые были добры, щедры и богаты. Через пару недель я сняла маленький домик на окраине города и сообщила пяти-шести солидным клиентам, – которым было уже за пятьдесят, – где они смогут найти меня.

– Мои дела с тех пор пошли как нельзя более хорошо, – продолжала Бекки после небольшой паузы. – Все джентльмены, с которыми я свела дружбу, оказались людьми щедрыми и великодушными. Они, как правило, оставляли значительные суммы денег на прикроватном столике, уходя от меня. И очень скоро у меня в банке уже лежал такой капиталец, о котором я раньше не могла даже и мечтать.

Но я все время скучала по тем местам, где была счастлива в детстве. Тоска мучила и изводила меня, не давая покоя, пока однажды утром, проснувшись, я не решила твердо, что сейчас встану и поеду домой. Я сообщила троим из своих клиентов – тем, к кому была особенно расположена, – что буду встречаться с ними по уик-эндам, а остальным двум сказала, что выхожу из игры. Я сняла свои деньги со счета в банке и заказала место в дилижансе до Ларами. Затем я купила этот дом и… отгадай, что еще я сделала? – глаза Бекки сияли от восторга.