Патриция Хэган - Горячие сердца

Гнев волной пробежал по всему ее телу, словно молния, ударившая в гигантский дуб.

– Негодяй! – вскричала она, растопыривая пальцы, словно собираясь впиться ногтями ему в лицо. – Я убью тебя! Ты не имеешь права отнимать у меня моего ребенка…

Едва она коснулась его, как Кори протянул руку и ударил ее по лицу с такой силой, что Китти рухнула на пол. Она попыталась подняться, все еще крича и ловя ртом воздух, но он хладнокровно поставил одну ногу в ботинке ей на грудь, надавив так, что она осталась лежать на месте.

– Ты только осложняешь все своим поведением, Китти, – тихо предупредил он.

Она продолжала спорить, а он постепенно терял терпение и, наконец, запустил пальцы в ее длинные золотистые волосы и резким движением поднял ее на ноги. Заем принялся методично бить то по одной щеке, то по другой, пока ее крики не превратились в приглушенные всхлипывания. Только тогда он отпустил жену, и она с шумом рухнула на пол.

– Повторяю, дорогая, только от тебя одной зависит, когда твой сын вернется в этот дом и вернется ли вообще. Будь паинькой, не давай мне повода для недовольства, и я прикажу Дульси привезти его сюда. В противном случае кто знает, что может случиться с твоим отродьем? Мои друзья богаты, бездетны и будут только рады его усыновить.

– Ты не поступишь так со мной! Ради всего святого, Кори, имей жалость! Не забирай у меня ребенка!

– Я уже это сделал. Ты сама меня на это толкнула. Прежде чем мы с тобой поженились, между нами существовало соглашение. Я выполнил до конца свою часть сделки, ты же и не подумала выполнить свою. Сопротивлялась мне на каждом шагу, спорила со мной, вела себя дерзко, неуважительно. Я этого не потерплю. Твой вчерашний визит к Мэтти Гласс явился последней каплей. Ты поставила меня в крайне неудобное положение. Я твердо намерен заполучить ее землю, и теперь придется найти какой-нибудь другой способ вынудить ее согласиться на продажу, не выселяя из дома в законном порядке и не создавая себе славу бессердечного чудовища. Черт возьми, Китти, зачем тебе понадобилось вмешиваться во все это?

– Не поступай так со мной! – Китти попыталась встать, щеки ее горели – Кори, я сделаю все, что ты захочешь, но только, умоляю: верни Джона. Он все, что у меня есть.

– Тем дороже он будет для тебя, когда снова окажется рядом, не так ли? – Он усмехнулся, проведя кончиками пальцев по ее покрасневшим щекам. – Я думаю, в конце концов, у нас все получится, Китти. Мне кажется, этого небольшого урока вполне достаточно, чтобы раз и навсегда запомнить свое место в этом доме. Тогда нам удастся избежать в дальнейшем повторения этих неприятных сцен. А теперь нам, пожалуй, лучше пойти в спальню, и там ты покажешь, как стремишься мне угодить. Я хочу видеть, какая любящая и чуткая у меня жена. И помни: я приму в расчет все твои поступки, прежде чем решить, стоит ли мне приказать Дульси привезти ребенка обратно.

Китти покинула детскую и, пройдя через коридор, вошла в спальню. Кори следовал за ней по пятам. Войдя, он закрыл дверь и запер на замок. Она стояла неподвижно, глядя в окно.

– Иди сюда, – распорядился Кори.

Она повиновалась и, обернувшись, увидела его обнаженным на постели.

– Давай, – рассмеялся он, – покажи, как страстно ты хочешь меня, моя возлюбленная женушка. Я жду. – Он сжал пальцами разбухшую плоть.

Холодными, негнущимися пальцами Китти сняла халат, бросив его на пол, стянула с себя нижнее белье и осталась стоять перед ним обнаженной. Он чуть не задохнулся от восхищения.

– Сделай так, чтобы это длилось как можно дольше, дорогая… – Он раскрыл ей объятия, глаза его затуманились. – Покажи, насколько ты меня уважаешь.

Едва не теряя сознания от душевной боли, Китти направилась к постели. Она понимала, что от нее требовалось.

Нина Ривенбарк отступила на шаг, чтобы оценить работу, затем выдохнула:

– О, миссис Макрей, вы очаровательны! В жизни не видела никого прелестнее вас. Взгляните на это платье! А изумруды, а ваши волосы! Только посмотрите на себя в зеркало, дорогая. Живая принцесса из сказки! – Она в восторге всплеснула руками, так и подскакивая на месте.

Многие и многие ярды великолепного темно-зеленого шелка были задрапированы изящными складками над кринолином. Широкий воротник наподобие шали обрамлял глубокое декольте, едва прикрывавшее соблазнительную грудь, которая, казалось, вот-вот вырвется наружу. Шею украшало изумрудное ожерелье, которое преподнес ей Кори, – великолепные ярко-зеленые камни играли и переливались в свете люстр, как и необыкновенные фиалковые глаза Китти.

Она залюбовалась своими рыжевато-золотистыми волосами, уложенными в сложное сооружение наподобие пирамиды. Одна прядь ниспадала на левое плечо, что придавало ее облику пикантность. Прическу, как и само платье, украшали живые цветки кизила. Белые бутончики с четырьмя лепестками были разбросаны на юбке, на вставке из тонкого шелка, прикрывавшей плечи. Впечатление было поразительным.

– О, как покраснели ваши щеки! Даже не надо их щипать! – воскликнула Нина, обойдя Китти со всех сторон, чтобы еще раз восхититься творением своих рук. – Мистер Макрей будет очень доволен. Если бы вы еще улыбнулись…

– У меня нет на то причин.

Сияющая от восторга дама нервно рассмеялась. Трудно работать с клиенткой, которая стоит неподвижно, словно статуя. Нина не раз задавалась вопросом, почему Китти Макрей выглядит такой грустной. Целый мир лежал у ее ног, и, тем не менее, она казалась воплощением уныния.

– Видели бы вы толпу внизу! – продолжала Нина, разглаживая платье то там, то здесь, оправляя локон или цветок. – Я слышала, как Хьюго сказал кому-то из слуг, что все, кто получил приглашение, приняли его, кроме губернатора, который уже обещал быть в другом месте. Собралось не меньше трехсот человек! Я не знаю, как Хьюго сумеет их всех разместить. Впрочем, он великолепно справляется со своими обязанностями. Когда я в последний раз заглянула через перила лестницы, он подгонял слуг, приказывая им подавать шампанское и закуски, а оркестранты уже начали настраивать инструменты.

Нина болтала не переставая, но Китти не слушала ее. Она все время думала о маленьком Джоне: как он без нее? Некоторым успокоением служило то, что Дульси была с ним. Негритянка, похоже, искренне привязалась к малышу, она проследит за ним. Тоскует ли Джон по своей маме? Плачет оттого, что ее нет рядом? Скорее всего, нет, ведь он еще слишком мал, ему всего пять месяцев, но кто знает, что происходит в уме младенца? Быть может, в этот самый момент он заходится криком, соскучившись по теплу и уюту материнских объятий?

Китти подавила слезы, пытаясь собраться с духом. Этот вечер устроил Кори, и ей придется держаться именно так, как он от нее ожидает, иначе Джон не скоро вернется к ней. Кори не перестанет мучить ее. Все должно пройти гладко. Она изобразит самую любезную улыбку и будет вести себя соответственно случаю.