Эмма Драммонд - Прозрение

В аду Спайонкопа он успел разглядеть и оценить то, что раньше презирал: силу традиций, корпоративный дух и товарищество. Люди вручили ему свои жизни, они доверяли ему. Это наполнило его гордостью, о которой он раньше не подозревал, и смутило, не давая облечь чувства в слова. И если кого-то Спайонкоп и сломил, то его силы он укрепил.

Наконец, он ощутил себя мужчиной, а не тенью Майлза. Он был сильным в пекле битвы. Люди слышали его голос и следовали за ним. Он был таким же славным сыном полка, как и все остальные. Оглядев находившихся рядом с ним в вагоне мужчин, Алекс почувствовал острую сладкую боль ответственности, снова поднявшуюся в нем, и понял, что не предаст их.

Призраки Спайонкопа улетучились, едва он глянул в узкую щель. Поезд приближался к Ландердорпу, и его охватил трепет. Сладкое воспоминание о Хетте все плотнее обволакивало его по мере приближения к этому месту. Вот уже линия пурпурных холмов перегородила небо. Но он знал, что за этими горами с плоскими вершинами откроется новая плоская равнина, покрытая желто-коричневой травой.

Война окончится через несколько недель, и тогда он пересечет эту равнину, как обещал. С того самого момента, как Хетта стояла у коровника, он всем сердцем желал изгнать эту картину из ее памяти, он собирался сделать это, заявив свои права на ее тело, подтвердив этим чувство собственного достоинства и мужскую силу и подарив ей чувства, не сравнимые ни с чем. Тем не менее на ее ферме он был узником, загнанным в ее коровник из-за своей военной формы, но скоро он придет за ней как свободный человек.

Они проехали Ландердорп и направлялись в сторону гор. Алекс вздрогнул, поняв, что в этот момент усадьба Майбургов находится совсем недалеко от него. Что-то сейчас делает Хетта? Чувствует ли она его близость, – внезапное ощущение, от которого захватывает дух, непонятное и потому удивительное? Он сосредоточился, наивно надеясь, что она получит его своеобразное послание, и тут земля начала подниматься, закрывая ему обзор. Он выпрямился, когда раздался оглушительный скрежет металла, вагоны начали сталкиваться со звуком, напоминающим разрывы снарядов, трещало дерево, и высвобождающийся пар свистел с такой силой, что ранил слух.

Мужчины в бронированном вагоне все были отброшены к одной стене. Алекс ударился о металлическую обшивку. Он почувствовал жалящую боль в скуле, соскользнув между двумя рядовыми, и на секунду потерял сознание. Но прорвался новый звук – он сразу узнал его, – объяснивший ему все происходящее. Они попали в засаду, и впереди буры завязали перестрелку с солдатами, находящимися на первой платформе.

Перекрывая шум, он крикнул своим людям, чтобы они заняли свои места, и с трудом поднялся на ноги. Щель была загорожена, и ему ничего не удалось увидеть. Уперевшись в металлические заклепки, он подтянулся и выглянул поверх края платформы в сторону головы состава.

Это не помогло. Их платформа накренилась, а паровоз и головной вагон скрывались за вздымающимся поворотом насыпи. Приказав своему сержанту принять на время командование, Алекс перелез через край платформы и спрыгнул на землю. Позади него по бесконечному мирному вельду убегала вдаль нитка железной дороги, а впереди, за изгибом дороги, ведшей через горы, шел бой.

Перебегая от вагона к вагону, он достиг поворота. Паровоз сошел с рельсов и перевернулся, тендер проехал вперед и тоже опрокинулся, кругом был рассыпан уголь. Бронированный вагон и два следующих тоже сошли с рельсов и представляли собой ужасающее нагромождение искореженного металла, легких полевых орудий и исковерканных ящиков. Люди из роты легкой пехоты оказались в ловушке и пытались сдержать большую группу буров, которые не подошли бы так близко, если бы знали, что с составом едут люди.

Было совершенно ясно, что они намеревались захватить поезд, чтобы получить винтовки и боеприпасы. Также было ясно, что в первом вагоне должны быть убитые и раненые и что находящиеся там не в состоянии будут долго отражать атаки диверсантов. Вагон перевернулся, и люди были слишком слабо защищены от нападавших с насыпи.

Вооруженное сопровождение явилось для буров полной неожиданностью. Алекс предположил, что им не придет в голову, что и в последних вагонах, не видных им, есть вооруженные люди. Он вернулся к подчиненным, разъяснил необходимость неожиданного нападения и повел их вдоль состава, держась к нему вплотную и указывая на все места, годные для прикрытия.

Медленно и осторожно он расположил своих людей так, чтобы они не выказали своего присутствия. Приказ открыть огонь застал буров врасплох. Двое или трое упали сразу же – одного из них убрал Алекс, – а несколько других были, очевидно, ранены, потому что отступили к деревьям. В течение получаса или более того стороны обменивались яростным ружейным огнем, пока часть бородатых всадников не ускакала галопом прочь.

Поблизости были горы – их буры любили больше всего и, без сомнения, ретировались именно туда. Алекс использовал передышку, чтобы выяснить потери, понесенные ротой легкой пехоты. Они оказались серьезными. Семеро погибли во время крушения, а двоих насмерть задавило грудой винтовок, вывалившейся из следующего вагона. Несколько человек были при смерти от огнестрельных ран, а четырнадцать получили ранения более легкие, но тоже нуждались в помощи.

Одним из них был офицер, на которого было возложено все командование, – капитан, раненный в левую руку. Он сообщил Алексу, что одному из солдат упавшими винтовками придавило ноги и он не в состоянии выбраться сам. Сообща его вызволили, но обе ноги были сломаны, он погибал на глазах. Два офицера посовещались и пришли к одному и тому же выводу.

До тех пор пока они будут находиться под прикрытием состава, они будут в безопасности, но стоит им сдвинуться оттуда, как они станут мишенью для бьющих без промаха буров. У них не было лошадей, так что отправить донесение с просьбой о подкреплении было невозможно, даже если бы гонец и пробрался незамеченным. Два человека попытались взобраться на телеграфный столб, но поспешили вниз под градом пуль. Один из них погиб в десяти футах от укрытия. Алекс заметил, что буры почти наверняка перерезали провода.

Они оценили свое положение. У них есть почти неисчерпаемый запас оружия, а вагоны служат надежным прикрытием. Из своего опыта они знали, что буры не станут торопить события. Они будут вести свою игру, оставаясь в горах. Но у английских солдат был лишь однодневный запас пищи и но одной бутылке воды.

– Нам остается только сидеть здесь, как курам в курятнике, – мрачно заключил капитан. – Когда поезд не придет, они пошлют другой паровоз, поняв, что случилось… но для многих из этих парней будет уже слишком поздно. Если они срочно не получат помощи, некоторые из них умрут.