Данелла Хармон - Пират в моих объятиях

Наверное, Сэм спал на палубе под звездами, решила Мария и почувствовала, что эта мысль огорчила ее. Она вспомнила о прошедшей ночи. Сэм, конечно же, поступил правильно, заставив ее выложить все, что тяжким грузом лежало на душе. Но ведь он против ее желания завладел этим кораблем… К тому же теперь он все о ней знает. И это по его вине у нее сейчас так ужасно болит голова. И тут снова раздался оглушительный грохот, и Мария невольно схватилась за голову. Наконец, не выдержав, она расправила юбки и решительно вышла из каюты.

Палуба… Волны за бортом, разбегающиеся в разные стороны… И небо, темное на западе и ослепительно яркое на востоке. Мария зажмурилась и снова схватилась за голову. Открыв глаза, она увидела ухмыляющихся матросов – они, переглядываясь, подталкивали друг друга локтями и поднимали кружки с ромом. Мария приняла их улыбки за насмешку, ей даже в голову не пришло, что мужчины, пораженные ее красотой, приветствуют ее.

Мария отвернулась, нахмурившись. Конечно же, они решили, что она провела с Сэмом ночь в одной постели. Иначе не ухмылялись бы так… Стараясь не смотреть на мужчин, Мария неуверенно прошлась по качающейся палубе.

Скорее всего ее принимают за шлюху. И все из-за этого любопытного болтуна. Как же его зовут? Спот? Страйпс? Мария снова подняла голову и вдруг поняла, что в глазах этих людей нет презрения; они дружелюбно ей улыбались, а некоторые из них даже поднимали вверх кружки, что свидетельствовало об их уважении к ней.

Но ведь все эти люди стали пиратами… Вскоре они ожесточатся и станут совсем другими – алчными, жестокими и кровожадными.

Словно наказывая Марию за эти мысли, корабль стремительно взлетел на гребень волны, и его бушприт задрался прямо к небу. Теряя равновесие, Мария ухватилась за канат, но едва не разжала руку, заметив, что канат покрыт дегтем. Ее качало на открытой всем ветрам палубе; соленая вода заливала лицо, и к горлу подступала тошнота.

Наконец она пришла в себя и немного успокоилась. Но тут снова раздался грохот, и все вокруг заволокло едким черным дымом. Когда дым рассеялся, Мария увидела мужчин, собравшихся у пушки. Был среди них и мальчик Джонни; он держал в руках запальный фитиль и внимательно слушал своего капитана, стоявшего рядом.

– Попытайся еще раз, парень. Протри ее губкой, забей туда порох, затем ядро. – Мария с ужасом наблюдала, как мальчик выполнял все инструкции Сэма. – Тщательно направь ствол. Держи фитиль с подветренной стороны. Отойди чуть в сторону, потому что будет сильная отдача. Вот так. Теперь дождись, когда корабль поднимет следующей волной, и пали…

Мария зажала уши ладонями. И тотчас же из пушки вырвалось пламя, и она с грохотом откатилась к удерживающим ее канатам. Несколько секунд спустя в полумиле от судна к небу взметнулся гигантский водяной столб. Над морем клубилось едкое черное облако. Мария смотрела, как мужчины улыбаются и похлопывают Джонни по спине. Кто-то протянул мальчику кружку. Сэм позволил ему сделать несколько глотков, затем передал кружку Страйпсу.

– Мария, девочка! – воскликнул Сэм, и глаза его засветились радостью. – Как хорошо, что ты присоединилась к нам! А я учил Джонни стрелять из пушки.

– Я видела, – проговорила она с раздражением в голосе.

Сэм удивленно поднял брови. Черт возьми, что он натворил на этот раз? Решив выяснить это – возможно, всему виной была мадера, – Сэм подошел к Марии и взял ее за руку. С веселой улыбкой заглянул ей в глаза:

– Что с тобой, принцесса? Слишком много выпила вина вчера вечером?

Мария отпрянула, словно прикосновение Сэма обожгло ее.

– Слишком много вина? Да, слишком много! И все благодаря тебе! Наверное, ты решил, что это очень веселая шутка!

Глаза его мгновенно померкли.

– Принцесса, я вовсе не собирался шутить, уверяю тебя.

– Да, конечно. Разве это шутка – учить стрелять из пушки десятилетнего мальчика! Да и какие могут быть шутки? Ведь вас ждет виселица!

Тут все на палубе замолчали. Воцарилась необычная тишина. Казалось, даже ветер утих, прислушиваясь к разговору капитана с Марией. Любопытный Страйпс замер, насторожился. Некоторые из матросов тихонько покашливали и обменивались вопросительными взглядами. И все ждали, что скажет капитан, как ответит дерзкой женщине.

Немного помолчав, Сэм проговорил:

– Мария, девочка, почему бы тебе не вернуться в каюту и не поспать еще немного? Ты отоспишься, и тебе станет гораздо лучше.

Подвернув рукава рубашки, Сэм наклонился над бочкой с водой и, опустив в нее по локоть руки, стал смывать копоть с лица. Глядя на него, Мария кусала губы. Как может она так злиться на него и в это же время восхищаться его мужской красотой? Когда же он, выпрямившись, энергично вытер лицо обрывком парусины, в ее глазах была уже не злость, а желание… Впрочем, сама Мария об этом даже не подозревала.

Сэм поднял голову и заметил, что она разглядывает его.

– Вот так и смотри на меня, принцесса. – Он улыбнулся. – Сейчас я провожу тебя в каюту, и тогда уж ты не вернешься на палубу до самого вечера.

Мария покраснела – она прекрасно поняла, что Сэм имеет в виду. Матросы, судя по всему, тоже поняли, о чем речь, многие из них тихонько засмеялись. Мария смутилась, потупилась.

Матросы же обступили их с Сэмом и, словно в предвкушении захватывающего зрелища, перешептывались, посмеивались и подталкивали друг друга локтями. Они даже заключали пари и ставили на кон монеты, точно зрители на петушиных боях. Но Сэм не обращал на них внимания. Подхватив еще одно пушечное ядро, он передал его своему главному пушкарю:

– Держи, Фил. Пусть парень еще немного поучится. – Лицо Джонни засияло, как солнце после дождя. – Только дай мне слово, что пушка будет вычищена, закреплена и готова к бою. Я не хочу, чтобы нас застали врасплох.

Сэм подошел к Марии, взял ее за руку и повел туда, где их не мог услышать Страйпс. У левого борта он остановился и, прислонившись к пушке, скрестил на груди руки.

– А сейчас, когда мы одни, моя дорогая, может, расскажешь мне, что за дьявол в тебя вселился с самого утра?

– Это все ты… – Мария перебросила через плечо косу. – Ты привел меня сюда против моего желания. И ты напоил меня. А сейчас выставил на посмешище перед всей командой!

– Ты это заслужила.

– Ничего подобного. А знаешь ли ты, что меня больше всего беспокоит?

– Скажи ради Бога!

– То, что ты учишь стрелять из пушки десятилетнего мальчика!

– Это беспокоит тебя? А тебе бы больше понравилось, если бы я учил его стрелять из кремневого ружья или управляться с абордажной саблей?

– Тебе бы только посмеяться надо мной. Ты стал невыносимым!

Сэм улыбнулся:

– Позволь мне разъяснить тебе кое-что, моя дорогая. Прежде всего: если ты решила вести себя подобным образом, то есть оскорблять меня на глазах у всей команды, то и я буду относиться к тебе без должного уважения. – Сэм снова улыбнулся, но эта улыбка не смягчила, а, скорее, еще больше подчеркивала жесткость его слов. – Так вот, если будешь продолжать в том же духе, то клянусь, что я запру тебя в каюте до тех пор, пока не покончу со всеми делами. Вчера вечером я сказал тебе, что должен выполнить свой долг. Нравится тебе или нет, но я останусь пиратом до тех пор, пока мои люди не выйдут на свободу.