Данелла Хармон - Пират в моих объятиях

– Никогда! Лучше мне гореть в аду, чем подчиниться тебе! – Сабля Сэма, описав дугу, сверкнула в воздухе.

Раздался пистолетный выстрел, и пуля просвистела в трех футах от плеча Сэма. Мария громко закричала, и все взгляды устремились на нее. И он тоже ее увидел.

Сэм на мгновение замер в замешательстве, но тотчас же снова взмахнул саблей; и теперь он бился с еще большим ожесточением, потому что понимал: жизнь Марии – в его руках.

– Прыгай, Сэм! Ради Бога, прыгай! – закричала она, бросаясь к нему.

Мария с силой толкнула его в грудь в отчаянной попытке сбить с ног, чтобы он перелетел через поручни, – это была единственная возможность спастись. Сэм покачнулся, однако устоял на ногах. А в следующее мгновение на Марию набросились несколько английских матросов; их грубые руки ухватили ее за запястья и, несмотря на ее отчаянное сопротивление, оттащили от Сэма.

Кинжал… Сейчас он находился за поясом ее бриджей. Мария отчаянным усилием высвободила одну руку. И тотчас же, выдернув кинжал из-за пояса, всадила его… в человеческую плоть. Стоявший перед ней матрос взвыл от боли, и Мария почувствовала на руке что-то теплое и липкое… В следующее мгновение чей-то кулак врезался ей в челюсть, в глазах у нее потемнело… Ноги Марии подкосились, и она упала на колени.

Перед глазами плыли разноцветные круги, и все же она еще видела Сэма: лицо его побелело от гнева; прорвавшись сквозь круг обступивших его врагов, он с занесенной над головой саблей бросился на обидчика Марии. И тут что-то холодное уткнулось ей в висок.

Сэм тотчас же остановился; грудь его вздымалась; глаза метали молнии.

– Ну давай же, – раздался чей-то голос. – Один твой шаг, и она мертва.

Мария смотрела на Сэма и видела боль в его черных глазах, видела его отчаяние. Его грудь вздымалась и опускалась – он пытался овладеть собой. Но сильные руки морского волка повисли вдоль тела, как бы признавая поражение.

Комок подступил к горлу Марии, горькие слезы щекотали нос, глаза, разъедали душу. Она попыталась заговорить, но ее горло словно засыпало песком. Она старалась вырваться из крепких тисков своего мучителя, и слезы текли по ее щекам.

– Сэм, – прошептала она. – О Сэм!

Его глаза ласкали ее лицо, как бы стараясь запомнить каждую черточку.

– Ах, принцесса… я люблю тебя, – с нежностью сказал он, сделал шаг вперед, затем еще один.

Кто-то попытался задержать его, но локоть Сэма с быстротой молнии поразил подступившего к нему ударом под ребра.

– Остановите его!

Поднялся невообразимый шум, но среди него Мария слышала и свой голос. Все происходило как во сне: какое-то движение, вспышка солнца на меди пистолета, когда лейтенант поднял руку, гордый вызов в глазах Сэма, когда он попытался увернуться, но было уже поздно – рукоять пистолета опустилась на голову Сэма с ужасающим глухим звуком – так топор вонзается в могучее дерево. Черные глаза Сэма закатились, ноги его подкосились. Абордажная сабля выпала из его ослабевших пальцев, ударившись о палубу, за ней рухнуло его большое крепкое тело.

Онемев от ужаса, Мария смотрела на него, потом закричала, царапаясь, она пыталась освободиться из крепких тисков рук. А вырвавшись, она бросилась к Сэму, упала перед ним на колени и, рыдая, обняла его тело руками. Она прижалась щекой к его бледной щеке, пряча лицо в его черных волосах. Его рука была безжизненной, мускулы обмякли, но там, где рука прижималась к ее телу, она чувствовала тихое пульсирование.

Мария подняла голову, взгляд ее был холоден, в нем читался злой вызов. Кинжал все еще был зажат в ее руке. Она медленно поднялась, и на ее лице зазмеилась улыбка морской ведьмы, улыбка, которую весь экипаж «Маджестика» будет помнить до конца своих дней. Она занесла руку для последнего смертельного удара.

Но кто-то железной хваткой сжал ее руку, и она услышала самоуверенный голос:

– Вы, должно быть, Мария Холлет. Разрешите представиться. – Пальцы мужчины еще сильнее впились ей в руку. – Джеймс Инголз, капитан корабля «Маджестик», к вашим услугам.

Капитан Джеймс Инголз, подперев рукой подбородок, с изумлением смотрел на Марию.

– Ешьте ваш ужин, мисс Холлет, – сказал он насмешливо, одним своим тоном вызвав раздражение Марии. – Остывшее блюдо не будет таким вкусным.

Склонясь над тарелкой с жареной олениной, Мария не проявляла к еде ни малейшего интереса. Может ли она есть? Есть в то время, когда Сэм сидит в камере городской тюрьмы, а этот монстр заставляет ее есть?

Принцесса…

– Я сказал – ешьте! – закричал Инголз, начиная терять терпение.

Мария медленно подняла голову. Ее глаза, холоднее света зимних звезд, горели зелено-голубым огнем.

– Убирайся ты к черту! – сказала она медленно, с расстановкой.

Не говоря ни слова, он, откинув ее голову назад, залепил ей пощечину, оставив отпечаток руки на щеке.

Мария точно так же, не говоря ни слова, взяла тарелку и запустила ее в ненавистное лицо.

Взревев как разъяренный бык, он вскочил со стула, одной рукой вытирая лицо, другой на ощупь ища салфетку.

– Ты заплатишь мне за это, маленькая сучка! – взвизгнул он. – Нет, за это заплатит твой любовник!

Он поймал ее, прежде чем она успела добежать до двери, рывком развернул к себе так, что ее груди уперлись ему в грудь. Она боролась. Она кричала. Ногтями царапала ему лицо. Разозлившись, он схватил ее за запястье и вывернул руку назад.

– Ублюдок! Сын потаскушки, торгующей своим телом! Мерзкий гнусный червяк!

Носком ботинка она ударила его в голень, и он взвыл от боли, однако не выпустил ее. Она боролась с ним, как разъяренная тигрица, – царапалась, кусалась, ее разметавшиеся волосы закрыли лицо.

– Будь проклята, ведьма! – закричал он, с силой отталкивая от себя Марию, когда она ногтями впилась ему в щеку.

Хрупкое женское тело ударилось о стену, но, не обращая внимания на боль, она вскочила и побежала к столу, где рядом с вилкой и кубком нетронутого вина лежал нож.

Громко ругаясь, Инголз вырвал у нее нож и, обхватив согнутой в локте рукой ее белую тонкую шею, прижал к себе. Мария вырывалась. Ее тошнило от того, что ее ягодицы были прижаты к его паху.

– По всему, – прохрипел он ей в затылок, – ты должна быть тихой, милой молодой девицей. А тебе, как я понимаю, преподали на пиратском судне хорошие уроки: ругаться и защищаться, как мужчина. Уверен, что твой… учитель будет тобой доволен. Жаль, что он мало пробудет в этом мире, чтобы полюбоваться на плоды своего воспитания.

Мария пришла в бешенство. Давление на ее горло усилилось. Красные круги застилали ей глаза, но она продолжала отчаянно отбиваться. Инголз слегка ослабил давление, давая ей возможность откашляться.

– Скажи мне, красотка, чему еще он научил тебя?