Линда Миллер - Уиллоу

– А до тех пор вы ничего о ней не знали?

– Знал, но не мог найти. Бог свидетель, как я старался.

– Реакция моей матери на появление Уиллоу, наверное, была очень интересной, – спокойно заключил Гидеон.

– Да. Но Ивейдн добрая женщина, она простила меня, как могла. Ей не нравится Уиллоу, к сожалению, но мне кажется, это вполне естественно. Конечно, много разговоров ходило вокруг всего этого, и твоей матери было вдвойне тяжело.

– Представляю себе.

Синие глаза Девлина обратились к Гидеону, выражение их было каким-то печальным.

– Но ты проехал всю дорогу до Вирджинии-Сити не за тем, чтобы помешать свадьбе Уиллоу и Пикеринга? – спросил он ровным голосом.

– Конечно, нет.

– Дела на железной дороге, говоришь?

– Да.

– Это связано со Стивеном?

Гидеон поднялся с кресла и подошел к окну с тяжелыми занавесками у заваленного бумагами стола Девлина. Врать ему не имело смысла, судья был слишком умен.

– Да.

Судья разразился неудержимым смехом.

– Ты никогда не поймаешь его, – сказал он с удовольствием. – Знаешь, Гидеон, как индейцы зовут Стивена?

Хотя алкоголь и снял некоторое напряжение с плеч Гидеона, они все же ныли. Он молчал; ему совсем не хотелось признаться себе в том, что на него возложена непомерно тяжелая задача.

Девлину Галлахеру было очень приятно развивать свою мысль.

– Они зовут его «Горный Лис». И не без причины, друг мой, не без причины.

– Его разыскивают, – сказал Гидеон без всякого воодушевления, даже не повернувшись и не взглянув на человека, который был теперь его тестем.

– Из-за дел на железной дороге?

– Да. Стивен грабил поезда. Мы не можем позволить себе смотреть на это сквозь пальцы, судья.

– Думаю, вы правы, – сказал судья печально. – Что хуже всего, Стивен, мне кажется, делает все это, чтобы как-то оскорбить меня.

Наконец Гидеон отвернулся от окна. После всех событий этого дня ему казалось, что уже ничто не сможет поразить его, но слова Девлина Галлахера просто потрясли его.

– О чем вы?

– О том, что сын ненавидит меня, и боюсь, что правильно. Я просто не знаю случая, когда бы он напал на поезд или почтовый экипаж, которых не вез бы одну из моих платежных ведомостей.

В небе загрохотало. Тучи, весь день сгущавшиеся вдалеке, приближались.

– Два месяца назад Стивен Галлахер со своими ребятами остановил «Сентрал пасифик». [2]Они забрали двадцать пять тысяч долларов.

Девлин кивнул.

– Двадцать пять тысяч моих долларов, и ни цента больше. Я не поддерживаю железнодорожные власти и не понимаю, почему они с таким рвением стараются поймать Стивена.

– Были напуганы пассажиры, – предположил Гидеон.

– Никто из них не пострадал, – возразил судья.

– Но ведь это не оправдывает вашего сына! Никому непозволительно останавливать «Сентрал пасифик» только потому, что ему так хочется!

– Стивена повесят, если ты поймаешь его. Тебе это известно?

Гидеон отставил стакан с виски, стукнув им по столу.

– Его будут судить по закону, судья. Девлин громко рассмеялся:

– Боже мой, ты слишком уверен в себе и своей железной дороге, парень. Венсел Тадд вот уже шесть лет гоняется за Стивеном, но даже близко к нему не подобрался. Ты, парень, знаешь, кто такой Тадд? Ну, так я скажу тебе. Он лучший во всей округе охотник за преступниками! Как, черт возьми, ты собираешься найти моего сына, если даже он не может?

Гидеон подумал об этой золотоволосой и кареглазой девушке, которая была сейчас наверху. Благодаря тому, что он сделал с ней здесь и в Нью-Йорке, впредь ее будут считать блудницей. И тем не менее именно она была ключиком к тому, чтобы найти Стивена Галлахера.

– Не знаю, – солгал он в ответ на вопрос судьи. Внезапно он почувствовал смертельную усталость, хотя был только полдень. Ему нужно было еще написать письмо Дафне, что-то вроде объяснения случившемуся, так как он должен был жениться на ней в первую неделю сентября.

Гидеон подошел к вешалке, стоявшей у дверей кабинета, и снял с крючка свою пыльную, помятую в дороге куртку. В сложившихся обстоятельствах ему неловко было оставаться в этом доме. – Я остановлюсь в гостинице «Юнион», – сказал он неподвижно сидевшему и погруженному в свои мысли судье Девлину Галлахеру.

– Твоя мать будет в ярости, – ответил судья. Гидеон пожал плечами и открыл дверь.

– Господин судья.

Галлахер поднялся с кресла и повернулся к нему:

– Да?

– Мне жаль.

Взгляд судьи был невероятно спокойным.

– Я знаю, – ответил он.

Гидеон вышел под дождь, подняв воротник от ветра.

В окно комнаты стучали капли дождя. Гидеон распечатал пачку писчей бумаги, которую купил в лавке по соседству, и взялся за перо. «Дорогая Дафна, – написал он. – Вот я и на Диком Западе…»

Он скомкал листок и начал заново: «Дорогая Дафна, ни за что не угадаешь, где я».

Сочтя и это недостаточным, он взял чистый лист бумаги, написал: «Дорогая Дафна, я могу не успеть вернуться к свадьбе».

Даже после соответствующих шутливых строчек письмо было слишком коротким. Гидеону показалось, что необходимо сказать что-то еще.

Со вздохом он поставил подпись на своем послании и отложил его в сторону, чтобы чернила высохли. Он не любил Дафну Робертс и был уверен в том, что и она не любит его; причины, по которым он обручился с ней, были более практического свойства. Став компаньоном отца Дафны, главного держателя акций компании «Сентрал пасифик», он мог бы создать финансовую империю.

До того дня, когда он вошел в простую, построенную из грубоотесанного камня церковь и увидел Уиллоу Галлахер, планы Гидеона жениться на власти и положении в обществе ничуть его не смущали. Теперь же они тяжелым грузом легли на его сердце и разум. Он не мог не думать о том, что эта ведьма с карими глазами была его женой, если не морально, то по закону. И он мог бы спать с ней по праву.

Эти мысли вызвали в нем нежелательную реакцию. Гидеон встал со стула, потянулся и выругался. С его стороны было несправедливо использовать Уиллоу Галлахер как приманку для Стивена, тем более что он, вероятно, уже навсегда погубил ее репутацию. Соблазнить ее ради такой сделки было бы просто недостойно.

И все же Гидеон желал ее так, как никогда не желал Дафны или любой другой женщины, которые были у него прежде. Уиллоу была красива: чувственное тело, золотистые волосы, так и зовущие пробежать по ним пальцами.

Гидеон остановил себя. Мир полон красивых женщин; незачем позволять этим бредовым мечтам об Уиллоу разрушать его планы.

Он аккуратно сложил письмо, которое написал Дафне, вложил его в конверт и написал адрес в Нью-Йорк. А потом, убедив себя, что Дафна Робертс была именно той женщиной, которая ему нужна, он взял куртку и вышел из комнаты.