Мария Баррет - Обесчещенные

– Могу я получить проводника? – спросил он у портье. – Меня интересует север, горы у границы. И еще я хочу взять напрокат джип. Портье кивнул и улыбнулся:

– О да, господин Бенет, мой сводный брат – проводник по горным местам, он будет весьма рад помочь.

Джон сунул записку в карман.

– Хорошо. Хватит часа, чтобы все устроить?

– О да, здесь нет проблем.

Джон заметил, что портье недоговаривает.

– Что еще?

– Маленькое замечание, сэр, это может вам сколько-то стоить.

Джон нетерпеливо вздохнул:

– Организуйте все, и я заплачу, сколько нужно. – Бросив быстрый взгляд на озеро, где лодка уже приближалась к дальнему берегу, он скорым шагом отправился в комнату собирать сумку. Он должен быть готов ко всем неожиданностям.

Инди отпила большой глоток воды из бутылки и передала ее Ашоку.

– Не понимаю, – сказала она, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Вы что, думаете, что мой отец и Боди Ядав спланировали все заранее за много месяцев? – Ашок покачал головой. – Тогда зачем надо было арендовать дом задолго до того, как кража обнаружилась? В этом нет смысла.

Ашок допил воду и засунул бутылку в сумку.

– Я уверен, что мой дядя не мог этого сделать, – ответил он. – Если бы он планировал обокрасть магараджу, то сперва позаботился бы о своей семье, я уверен в этом. Он бы не оставил мою мать и свою собственную мать одних, без мужчины в семье.

Инди тяжело вздохнула, посмотрев в сторону переговорного пункта.

– Куда запропастился Оливер? Уже битый час его ждем.

– Он скоро вернется, – успокоил ее Ашок, дотронувшись до ее руки. Несколько дней назад он догадался об их чувствах и очень сожалел, что никому из них не хватает разума признаться себе в этом.

Инди взяла карту с переднего сиденья «лендровера».

– Что ж, когда Оливер вернется, если это когда-нибудь случится, мы еще раз посетим дом и снова поразмыслим.

Они были в Гханерао, побывали в доме и вернулись в городок. Домик был летним, его снимали богатые жители Дели на период невыносимой жары, для них он был малоинтересен.

– Ага! – Ашок помахал рукой, увидев, издали Оливера. – Вот и он!

Они с Инди двинулись через пыльную площадь ему навстречу.

– Хотите выпить? – крикнул Оливер, когда они приблизились. – Тут за углом есть магазинчик с напитками.

Инди замерла, ей не хотелось терять время. Она посмотрела на Ашока – тот пожал плечами. Оливер подошел к ним.

– Я бы сделал остановку, – сказал он. – Умираю от жажды, но зато у меня есть о чем рассказать.

– Хорошо. – Инди оглянулась на джип. – Пойду, запру машину.

– Возьми сумку, ладно? – окликнул ее Оливер.

Она подняла руку в знак согласия и ушла. Через несколько минут она вернулась, и они отправились в магазин.

Они сидели на тротуаре, Оливер держал открытую книгу на коленях и делал пометки на листе бумаги.

– Еще секунду подождите, – бросил он им, на миг, оторвавшись от дела.

Инди вздохнула и отпила йогурт. Ашок смотрел на опустевшую на полуденной жаре улицу, на ней не было ни души. Внезапно он заметил индийца, которого как будто видел раньше, но человек исчез в боковой улочке, прежде чем Ашок успел его рассмотреть.

– Вот! – Оливер распрямился, и Ашок повернулся к нему, тотчас же позабыв о том человеке.

– Вот что я обнаружил, – сказал Оливер, держа свои записи. – Это отличается оттого, что мы сначала предполагали. Я долго гадал, и, мне кажется, не все упирается в форт. Я думаю, что изначально так было, но потом обстоятельства изменились, и Рай решил сменить шифр. Он добавил стихотворение, и в нем таится ключ. Это совершенно не связано с фортом.

Инди отставила свое питье.

– Стихотворение?

– Джеральд Манли Хопкинс. – Оливер посмотрел на первую страницу записей. – У меня было странное чувство, что оно мне знакомо. Я ничего не говорил вам, поскольку не был уверен. Знакомым оказался собственно стиль, он уникален, вот в чем дело. – Он слегка улыбнулся. – Так вот, я сейчас позвонил своему приятелю Робу Джоунзу в Дели. Пока мы ехали сюда, я снова и снова повторял слова и думал, что Хопкинс мог быть единственным автором. – От волнения Оливер говорил так быстро, что Ашок с трудом понимал его. – Вот почему я так задержался! Робу пришлось сходить в библиотеку, взять стихи и перезвонить мне.

Оливер уселся в позу лотоса.

– Это должна была быть первая строфа, и ему пришлось просмотреть все первые строфы – и удача! Он нашел! Вот.

Оливер взял листок и начал читать:

Он остановился и посмотрел на них.

– Это называется «Плененный жаворонок». Это все вторая строка: «Душа человека обитает в жалком, сложенном из костей доме…». Этот стиль так присущ Джеральду Хопкинсу… – Оливер замолчал и вспыхнул. Ни Инди, ни Ашок не слушали его. – Однако стихотворение продолжается:

Затем, в третьей строфе, появляется слово «тюрьма». – Оливер снова посмотрел на товарищей, но их лица ничего не выражали. – И я продолжал размышлять: это все должно было иметь значение – клетка, тюрьма, ярость, и я принялся заново изучать книгу. – Он открыл книгу на нужной странице. – Вот эта страница о любви. Это было тогда, когда Джейн Милз и Рамеш Рай предались любви. – Он искоса глянул на Инди и увидел, как она с трудом сглотнула. – Предположим, что это так. Датировано 24 июля 1965 года. Шифр продолжается до октября. Зарисовка форта относится к 29 сентября. – Оливер покачал головой, смысл был настолько ясен, что ему было странно, как он не догадался раньше. – Убийство Филиппа Милза и его любовницы произошло в начале октября. Стихотворение датировано октябрем. – Он отдышался. – Теперь я выскажу предположение, о'кей?

Инди и Ашок согласно кивнули.

– Джейн и Рамеш любят друг друга, они вместе составляют этот ребус. В конце сентября они едут в форт, Джейн рисует; затем, в начале октября, Филиппа убивают. Так вот, Джейн не убивала, я в этом полностью уверен, но она вынуждена бежать. Рамеш Рай помогает ей в этом, зная, что она не сможет доказать свою невиновность; он прибегает к помощи человека, к которому он относится как к отцу, – Боди Ядава. Боди снимает дом в горах для Джейн. Она уже беременна, должна была быть, если ты, Инди, родилась в марте, так? Таким образом, Джейн пережидает в этом доме, пока Рамеш сможет организовать дальнейший побег, может быть, в другую страну, и пока она не родит. Этот дом – тюрьма из стихотворения, а Джейн – плененный жаворонок.