Александр Корделл - Мечты прекрасных дам

Слыша, что шум не прекращается, Косоглазый Вонг вытащил свой мушкетон (огромную штуковину, которая стреляла камнями и гвоздями, после чего от человека оставался один скелет) и, подойдя к двери, выстрелил с обоих стволов, уверенный, что на две недели точно он заставил этот предрассветный хор замолчать.

Услышав выстрел, Анна поняла, что обиталище Косоглазого Вонга близко, и соответственно приготовилась.

Направив лодку ближе к берегу, она увидела крестьянина, работавшего в поле. Она спрыгнула на берег и поприветствовала его.

– Это лагерь мистера Вонга, известного бандита, которому я должна заплатить рисовую дань?

– Бедняжка! – вскричал крестьянин, выпрямляясь, – И кто же его спрашивает?

– Понюхай воздух и узнаешь! – воскликнул Янг. Старик повиновался и, когда Анна приблизилась к нему, сказал:

– Мои глаза, может быть, и обманывают меня, но нос нет. Я уверен, что передо мной знаменитая Благоухающая Госпожа из Фу Тан, деревни в верховьях реки.

– Верно. Тебе нравятся мои духи, старик? – Она заметила пятна опиума на его седой бороде.

– Нравятся? Да я даже от осенних роз не получал такого наслаждения. Что нужно такой красотке от человека, в котором зла больше, чем в самой жизни?

– Ты порочишь своего соседа?

– Порочу? Я вообще-то не люблю срамных слов, но ему кой-чего пожелаю: пусть у него в промежности заведутся вши, а в его свадебную кровать пусть помочатся ослы. Ты же, о прекрасная, поберегись. Таких красоток, как ты, он на завтрак ест.

– Какой же вред он тебе причинил? За что ты его так ненавидишь?

– Он крадет у нас весь урожай риса и морит нас голодом. Через него мы узнали этот проклятый опиум, а доходы от этого зелья он шлет через океан Великой Белой Королеве, той, что пьет слезы нашей страны.

– Да ты поэт, крестьянин, но у тебя ум глупца, – сказала Анна сердито. – Ты жалуешься, а нужно действовать. Ругаешь опиум, почему же ты сам от него не отказываешься?

Старик вытер свою испачканную бороду и простонал:

– Не суди нас так сурово! Если бы мы отказались от опиума, нас бы казнили. Даже наших кормящих матерей заставляют принимать его, чтобы он с молоком попадал детям. Мою сноху казнили прошлой весной за то, что она отказалась. Этот человек – дьявол. Вот и сейчас он со своими бандитами отправился курить опиум, и, когда их охватит похоть, они задушат ради удовольствия одну из наложниц.

Анна задумалась.

– Для того я и пришла, чтобы помочь вам противостоять его жестокости. Теперь ступай. Собери молодых мужчин из деревни и объяви Косоглазому Вонгу, что Благоухающая Госпожа, как взойдет луна, желает покурить опиум, и что она будет его ждать. Когда я начну курить, подам вам сигнал. И ты сразу зови парней, чтобы они связали бандитов веревками. А остальное предоставь мне.

Старик испугался. Весь дрожа, он закричал:

– Один намек на восстание повлечет за собой смерть!

– А разве сейчас вы не умираете? – спросила Анна. – Не перечь мне. Иди!

И она указала на деревню.

– Вряд ли он сможет нам помочь, – сказал Янг, когда она вернулась к лодке.

– Тин Хау привела его ко мне. А она всегда знает, что делает, – и, распростершись перед маленьким алым алтарем Королевы Небес, она начала молиться о том, чтобы все ее замыслы свершились.

После этого она погладила ноги маленькой богини, стараясь усмирить боль: ведь ноги Тин Хау были крепко стянуты, когда ей было всего восемь лет. В этот день, день ее рождения, отец переломал на ее ступнях все косточки – в подъеме и большие пальцы, после чего сдавил дочкины ножки натуго зашнурованными кожаными башмаками, после этого он каждый день все туже и туже их зашнуровывал, пока некогда прекрасные ступни Тин Хау не стали по длине такими же, как и лодыжки, и все пальчики, кроме больших, стали ссыхаться и отпали.

– Я посвящаю свою жизнь твоей боли, о Госпожа, – сказала Анна, – и сейчас я разделю с тобой эту боль, подобно тому, как католики-миссионеры разделяют боль Иисуса.

И до такого состояния довела себя Анна состраданием, что на лбу у нее выступили бисеринки пота.

– А что теперь? – спросил Янг, когда ее молитва была закончена.

– Отдохнем до полуночи, пока Вонг и его люди наберутся сил для курения опиума. Тогда можно ждать чуда.

– Чуда?

– Тогда деревня поднимется против бандитов.

– Разве старик обещал это? Я что-то не слышал.

– Это обещала Тин Хау. Янг усомнился.

– Я часто просил ее, но она ничего мне не делала. В прошлый раз, когда мы имели дело с Барби Ло, мы ни от кого не зависели. Ты скорее умрешь, чем дождешься помощи, Золотая Сестра.

Едва взошла луна, Косоглазый Вонг, во всем великолепии золотых и пурпурных одежд, спустился к причалу, где была привязана их лодка, и закричал своим писклявым голосом:

– Это лодка Благоухающей Госпожи из Фу Тан, той, которая когда-то служила в католической миссии?

– Да, – откликнулась Анна и вышла из-под навеса лодки, одетая в ярко-красный наряд певуньи.

– Что происходит? – в гневе вскричал Косоглазый. – Мне обещали, что я найду утеху с христианским невинным дитем, а передо мной гарпия-цветочница!

– Не гневайся, – отвечала Анна. – Я не просто девственница, а девственница, поклоняющаяся вашему прекрасному маку. Если ты будешь пить и курить со мной, то взамен своего бессилия получишь дюжину сыновей. Я это обещаю.

– Ты знаешь о моем недуге? Откуда?

– Потому что я – колдунья из Фу Тан, мне известно все. Позволь мне возлечь с тобой, мой господин, и я научу тебя тому, что нужно делать, когда тебя настигают алые и пурпурные грезы опиума.

– Ты знаешь, какая расплата ждет тебя, если твои обещания не будут исполнены?

– Не стоит говорить о расплате, побеседуем лучше о любви, – ответила Анна, и, почтительно склонившись, она взяла его за руку и повела к деревне.

Увидев, что она ушла, Янг распростерся перед алтарем Тин Хау и вознес молитву.

В маленькой красной комнатке особняка Вонга шаталось без дела множество бандитов, некоторые забавлялись с накрашенными наложницами, а большая часть уже накурилась опиума.

Посреди комнаты стоял стол, на котором лежали длинные серебряные трубки: обслуживал всех за столом Ученик, постигавший тут же на месте премудрости любви и опиума. Большой Сынок явился сегодня с новой женщиной, Быстрая Смерть и Свинья Хо Бун тоже были здесь, все трое знали толк в порочных утехах. Все как один обернулись к Вонгу, когда он втащил за собой Анну и повел ее к двери в соседнюю комнату.

Выкрашенные красным стены этой комнаты имели одно-единственное обрамленное золотом окошечко. Но и оно было плотно закрыто и не пропускало воздуха. Комната была украшена ярко-красными подушками и гобеленами, награбленными с заходивших в дельту кораблей. В середине стояла единственная серебряная лампа.