Шелли Брэдли - Его благородная невеста

Гвинет повернулась к Стивену.

– Сегодня вечером, после ужина, ты должен занять чем-то Ровену, отвлечь ее от Арика, – сказала она.

Стивен нахмурился, его мальчишеские глаза наполнились смущением. Как жаль, что его сердце стремится к этой холодной девке, которая умудрилась спать с его отцом и старшим братом, чтобы добиться своего положения, забыть о нищете!

– И что ты будешь делать? – спросил Стивен. В самом деле, что?

– Молить Господа о силе, – ответила Гвинет.

Ни Арик, ни Ровена на ужин не явились. Для Гвинет их отсутствие послужило очередным доказательством ее подозрений, от которого в груди вновь появилась резкая боль. Гвинет склонилась над своей тарелкой – точно так же как Стивен, сидевший поодаль от нее за хозяйским столом. Все вокруг них, начиная с замковой прислуги и заканчивая рыцарями Арика, бросали на Гвинет выразительные взгляды, полные сдержанной жалости.

От всего этого Гвинет едва не закричала.

Довольно! Она пойдет в спальню, застанет их вместе и как-нибудь остановит их.

Встав, Гвинет наклонилась к своему деверю и похлопала его по плечу. Стивен поднял на нее полные печали карие глаза, которые, однако, тут же наполнились надеждой.

Решив, что гнев послужит ей надежной защитой, Гвинет вышла из большого зала и отправилась искать мужа, который развлекается со своей шлюхой.

Гвинет даже не понимала, почему ее так волнует вся эта история. Поднимаясь по высоким ступеням, ведущим наверх, она подумала, что не так уж предана собственному мужу. Ее сердце не принадлежит ему. Или это не так? Нет. Какая нелепость! Гвинет нахмурилась. Она просто не хочет, чтобы ее игнорировали, не желает, чтобы слуги ее жалели, а рыцари предлагали свою помощь в решении неприятной проблемы.

Оказавшись наверху, у двери, ведущей в покои, где располагалась их спальня, Гвинет молила Бога только о том, чтобы там никого не было.

Увы…

Увидев, что дверь слегка приоткрыта, Гвинет молча прошла по анфиладе комнат. К счастью, спальня оказалась пустой.

Однако Гвинет услышала голос Ровены. Гвинет сразу узнала ее собеседника – это был низкий голос ее мужа. Они разговаривали за дверью, ведущей в кладовку позади спальни.

Черт бы побрал их обоих!

Гвинет сжала руки в кулаки. Гнев сотрясал ее тело, гнал ее вперед. Да и душевная боль подгоняла ее. Если уж им так приспичило совокупляться, пусть не делают это рядом с ее покоями, так близко от ее постели!

Пройдя мимо большого балдахина, почерневшего очага и табуретки, она приблизилась к своей цели. Нажав на ручку, Гвинет толкнула тяжелую деревянную дверь.

Арик и Ровена стояли рядом. Они были вдвоем!

Нет, они не обнимались, но вырез на платье Ровены был достаточно велик для того, чтобы соблазнить даже святого.

Потаскуха положила руку на плечо Арика. А потом прижалась к нему, предлагая себя. Однако, святые угодники, похоже, он никак не реагировал на ее заигрывания, он даже не смотрел на нее, а на его лице застыло напряженное выражение.

Услышав шум, парочка посмотрела на Гвинет. Ровена наградила ее мимолетной улыбкой и пожала плечами. Выражение лица Арика оставалось непроницаемым.

Гвинет чувствовала, что ее терпение на исходе и что она вот-вот взорвется.

Сделав несколько шагов вперед, она схватила Ровену за руку.

– Пошла вон! – крикнула Гвинет. Ровена попыталась высвободить руку. Гвинет крепче сжала ее, не давая костлявой потаскухе вырваться.

– Мы с Ариком просто… разговариваем, – запротестовала Ровена, правда, не слишком убедительно.

Сдерживая желание обхватить ее шею руками и сжать пальцы, Гвинет рванула Ровену за руку и подтолкнула к двери.

– Мне наплевать, если ты задерешь свои юбки и отдашься ему где угодно, хоть на помойке, шлюха ты поганая. Но здесь ты этого не сделаешь, поняла?

Ровена пыталась вырваться от Гвинет, но ее попытки не увенчались успехом. Спустя несколько мгновений Гвинет вытолкала ее в коридор, захлопнула дверь и опустила щеколду, чтобы та не смогла вернуться.

Затем Гвинет повернулась к своему ветреному мужу, который, подбоченившись, наблюдал за происходящим.

Внезапно на его лице появилась улыбка.

Ох, как же, должно быть, ему понравилась эта сцена! Вероятно, он решил, что Гвинет ревнует. Скотина!

– На помойке? – переспросил он. – Боюсь, это не слишком удобно.

– Ну да, только об этом ты и думаешь, тупоголовый мерзавец! Да пускай небеса разверзнутся над нами, если Ровене удастся еще раз соблазнить тебя.

Арик нахмурился, на его лице появилось смущенное выражение. Впрочем, Гвинет ни на секунду ему не поверила. Разве не говорила ей тетушка Уэлса, что мужчины только и думают о том, чтобы лечь в постель с любой женщиной?

– Что? – переспросил Арик, глядя на Гвинет.

Она опустила глаза, стараясь сдержать свой гнев. Однако на сей раз быть терпеливой ей не удалось. Гвинет то ли застонала, то ли зарычала.

– Вижу, тебе доставляет громадное удовольствие прикидываться невинной овечкой, ловелас ты поганый, дамский угодник! Что ж, очень хорошо! Только одного я понять не могу: какого черта ты вьешься вокруг юбок этой тощей стервы? Неужели в последнее время я хоть раз не выполнила в постели твои прихоти? Неужели не была послушна тебе, не отзывалась на твои ласки, а?! Нет, и тебе это известно! В последнее время, после твоего приезда, когда мы были с тобой в постели, разве я хоть раз отказала тебе, не допустила к своему телу? Не было такого! Ни разу! – вопила Гвинет.

Серебристые глаза Арика обрели равнодушное, ледяное выражение.

– Как ты и сказала, этого не было ни разу, – холодно кивнул он.

Но уголок его рта при этом дернулся, а его большое тело явно напряглось, как струна. Но на что же он сердится? Вероятно, на то, что она помешала его встречам с жилистой потаскухой.

Гнев Гвинет стал еще сильнее, он переполнял ее и, казалось, был готов вырваться из ее макушки наружу.

– Не могу сказать, что я понимаю… – Гвинет не договорила, у нее не было слов от возмущения. – В общем… – начала она снова, – если тебе так уж хочется спать со шлюхой, которая пускает тебя в свою постель или рвется в твою из-за твоих денег и титула, что ж, так тому и быть! Тупоголовый осел! – С этими словами Гвинет повернулась и хотела было выйти из комнаты, чтобы Арик не увидел слез, навернувшихся ей на глаза.

Но как только она прикоснулась к щеколде, огромная ладонь Арика накрыла ее руку, он развернул ее и привлек к своему длинному мускулистому телу. Арик запустил пальцы в ее черные кудри и запрокинул голову Гвинет назад, чтобы заглянуть ей в глаза. Его лицо при этом было напряженным, его собственные глаза – прищуренными.

– Хорошо, – хрипло проговорил он. – Так тому и быть.

А потом его губы накрыли ее рот.