Элизабет Стюарт - В объятиях врага

Маклин покачал головой.

– Мои люди приписывают мне больше благородства, чем я заслуживаю.

– Очевидно, они тебе доверяют. А когда судьбы стольких людей зависят от одного, это не шутка. Ответственность бывает очень тяжела.

– Верно, но иначе я не мыслю себе жизни.

Он окинул взглядом убегающий вдаль берег, а Энн не сводила глаз с его гордой головы, с могучего разворота широких плеч и думала о том, что будущее его клана находится в надежных руках. Ей было приятно, что Маклин привел ее в это укромное место на вершине мира. Если бы только можно было навсегда остаться здесь, вдали от тоски и одиночества, от неразберихи, царившей внизу! Очень неохотно ее мысли вернулись к отцу и его коварным интригам.

– За что мой отец так тебя ненавидит?

Маклин нахмурился, и волшебный покой весеннего дня внезапно рухнул.

– Дело не во мне одном, этот человек хочет прибрать к рукам всю Шотландию. Он терпит тех, кто его боится, заискивает перед ним, покорно подчиняется его приказам. Но тот, кто не склоняет перед ним головы, тот, кто смеет поступать, как подобает мужчине, рискует заслужить клеймо изменника и увидеть, как его семью упекут в тюрьму под каким-нибудь надуманным предлогом.

Энн сразу поняла, что он имеет в виду себя.

– А скоро он приедет за мной? – тихо спросила она, отводя глаза. Мысль о встрече с отцом теперь казалась ей куда менее заманчивой и желанной, чем три дня назад.

– Граф еще не знает, что ты здесь, милая девочка, – негромко ответил Маклин, и насмешливая улыбка вновь показалась на его лице. – Я решил немного помучить его неизвестностью, прежде чем послать ему весточку о том, что ты благополучно гостишь у своих родственников здесь, на Севере.

– А что, если он за это время причинит вред твоей семье?

Улыбка Маклина словно окаменела и стала похожа на гримасу боли. Он вдруг схватил ее за локоть, его пронизывающий взгляд проникал, казалось, в самую душу, а что за выражение таилось в непроницаемой синеве его глаз, невозможно было разгадать.

– Он не посмеет! А вы готовьтесь к тому, что вам придется пробыть здесь с нами несколько недель, Энн Рэндалл. Как вам кажется, сумеете вы так долго выносить мое общество?

– Если вы не будете забывать о хороших манерах, сэр, – дерзко бросила она в ответ, высвобождаясь из его рук.

Маклин запрокинул голову и расхохотался от души.

– Я приложу все свои скромные усилия, сударыня, но опрометчивых обещаний давать не буду.

Он опять взял ее за руку, словно намереваясь отвести обратно к лошадям, но в течение нескольких секунд они оба простояли в неподвижности. Энн заставила себя взглянуть ему в глаза, и, пока пыталась что-либо прочесть в их бездонной глубине, ей показалось, что весь окружающий мир куда-то исчез. Даже беспрерывно завывающий ветер как будто утих.

Беспечная веселость постепенно исчезла с лица Маклина. Он наклонился к Энн, его сильные пальцы еще крепче сжали ее руку. Глаза были полузакрыты, темные ресницы – ни один мужчина не имел права на такие густые и длинные ресницы! – немного смягчали их неистовую синеву.

На мгновение Энн лишилась способности мыслить здраво. Инстинктивно наклонившись вперед, она ощущала лишь бурное биение собственного сердца и внезапную нехватку воздуха. Прикосновение его рук напомнило ей о другом дне, о мгновениях, пережитых на лугу – там тоже дул сильный ветер! – когда она была на волосок от гибели…

При этом воспоминании на нее внезапно нахлынула ледяная волна подозрительности. Маклин был ее врагом, он поклялся отомстить ее отцу. Какая же она дура, что поехала кататься с ним верхом одна, без сопровождения!

Попятившись назад, Энн вырвалась из его рук, да Фрэнсис и не пытался ее удержать. Он так внезапно разжал руки, что она чуть не упала, но сумела удержаться на ногах и, отойдя подальше, вскинула на него полный недоверия взгляд.

– Прости, милая, у меня и в мыслях не было тебя пугать, – негромко произнес он.

Неловкое молчание затянулось, и наконец Маклин повернулся к лошадям, на ходу небрежно протягивая ей руку.

– Давай, девочка, обопрись на меня. Твои сапожки не предназначены для прогулок по горам, и вообще нам пора возвращаться домой.

В Кеймри они вернулись другой дорогой – пробравшись сквозь густой, напоенный ароматом смолы сосновый лес, выехали на открытое пространство вересковой пустоши к югу от замка. Фрэнсис задумчиво смотрел на застывший профиль Энн. Сцена, разыгравшаяся между ними на Мысе Чаек, не была им предусмотрена, но несколько мгновений мира и покоя, пережитых вместе с ней, понравились ему куда больше, чем он сам был готов признать. Ему была неприятна мысль о том, что она его боится. Натянув поводья, Фрэнсис стал прикидывать, что бы такое сказать или сделать, чтобы прогнать это напряженное выражение с ее лица.

– Что вы ответите, если я предложу вам состязание, сударыня? – спросил он наконец. – Я дам вам фору до подножия этого холма и все-таки первым приду к воротам.

Энн удивленно посмотрела на него, измерила взглядом расстояние и неожиданно улыбнулась.

– Идет, сэр.

Они оба обрадовались тому, что сковавшее их странное напряжение мгновенно спало. По знаку Маклина Энн пришпорила Касси, но, несмотря на щедрую фору и на резвость кобылы, вороной жеребец с легкостью нагнал ее задолго до того, как они увидели замок. Лошади помчались бок о бок, слегка замедлив бег только при въезде в узкие ворота.

На конюшенном дворе Фрэнсис соскочил с пританцовывающего жеребца, задорно улыбаясь. У Энн щеки разгорелись от стремительного прилива крови, она не смогла сдержать веселый смех, когда он подхватил ее с седла, закружил по воздуху и поставил на землю рядом с собой.

– Я бы тебя и близко не подпустил к тому проклятому оврагу, если бы скакал в тот день на этом черном дьяволе, – со смехом сказал Маклин, с радостью заметив, что мучительный страх окончательно исчез с ее лица.

Бросив поводья обеих лошадей поджидающему конюху, Фрэнсис взял Энн под руку, и они вместе прошли через узкую дверь в коридор. У входа в большой зал Маклин остановился и задумчиво потер подбородок.

– Сам не знаю, что с тобой дальше делать, милая, – признался он, слегка нахмурившись. – Я показал бы тебе весь замок, если бы мог быть уверен, что ты не предпримешь новой попытки сбежать.

Его правая рука все еще сжимала ее локоть – теплая и сильная. Энн ощущала ее мощь сквозь ткань костюма для верховой езды. Казалось, тепло его руки вливается через кожу прямо ей в кровь и расходится по всему телу… Она опустила глаза, мучительно размышляя, что ответить. Если она даст слово, значит, сделает выбор, и отступить от него уже не сможет!

– Я даю тебе слово… – начала она едва слышно, потом вскинула голову и поглядела прямо ему в глаза. – Даю слово, что не буду пытаться бежать… пока ты поступаешь со мной по-честному.