Филип Шелби - Оазис грез

Ваткинс слушал очень внимательно. То, что она уже сообщила ему, может оказаться исключительно ценным, если он найдет способ нажиться на этой информации. Но Ваткинс считал себя завзятым бейрутцем, и сложившиеся в этом городе обычаи подсказывали ему, что она передала ему далеко не все.

– Катя покинула Соединенные Штаты, оказавшись в тяжелом положении. Вы помните эти глупости относительно ее участия в деле «Мэритайм континентала»? Так вот, я знаю, что она хочет покончить с этим раз и навсегда. Если продажа состоится, то у нее окажется больше чем достаточно денег, чтобы восполнить потери. Понятно, что человек, находящийся вне пределов действия американских законов, и не подумал бы о таком поступке.

Ваткинс слегка улыбнулся.

– Ясно как Божий день.

– Думаю, что нам следует поощрить ее поступить именно так. Например, если бы она получила твердые заверения федеральных властей о том, что при условии возвращения денег будут сняты все обвинения против нее и Эмиля Бартоли. Думаю, что это стало бы веским для нее аргументом в пользу продажи.

– Понимаю, что она может воспринять это именно так, – согласился Ваткинс неопределенным тоном. Он ждал, когда о пол стукнется другой башмак.

– Наша с Луисом заинтересованность в этом деле понятна, – продолжала Джасмин, давая дипломату сведения, которые он ждал. – Хотя Луис пользуется полной поддержкой зуамов в предвыборной кампании, мы с ним смогли внести гораздо больший финансовый вклад в эту компанию, если бы продажа состоялась. Само собой понятно, что чем надежнее мы обеспечим его победу, тем лучше будет для всех.

Леонард Ваткинс откинулся на спинку кресла и неотрывно смотрел на фотографический портрет президента Джонсона. Он хорошо знал Джонсона. Старый техасец получил бы удовольствие, торгуя лошадьми.

Не было сомнений в том, что Ваткинс хотел, чтобы в президентский дворец попал именно Луис Джабар. В отличие от других людей в мире, которых Ваткинс относил к числу неблагодарных, ливанцы любили американцев. Америке это стоило денег, выделяемых на помощь, это верно, но игра стоила свеч. Американский бизнес облюбовал это место, а Луис Джабар зарекомендовал себя как человек, с которым можно вести дела. Ваткинс произносил панегирики Луису в Конгрессе, а также на встречах с представителями таких компаний, как «Арамко», «Тексако», «Мобил» и «Дюпон». И пока все оставались довольны, Леонард Ваткинс мог рассчитывать на долгую, плодотворную и в целом материально удачную карьеру.

Ваткинс повел себя в своей лучшей дипломатической манере.

– Джасмин, я ценю ваше доверие и понимаю смысл создавшегося положения. Думаю, что я прямо предложу, чтобы министерство юстиции рекомендовало объявить мисс Фремонт полную амнистию, если она восстановит потери.

«Проклятье, я практически могу это гарантировать!»

И Ваткинс действительно мог это сделать, потому что Билл Фредрикс, агент ФБР, прикомандированный к посольству, был школьным приятелем Бобби Кеннеди, а в министерстве юстиции до сих пор заправляли его люди.

– Я знала, что могу на вас рассчитывать, Леонард, – признательно произнесла Джасмин, поднимаясь со стула. – Мы с Луисом не забудем этого.

Ваткинс широко улыбнулся, как будто он получил банковский чек.

Пришло время, когда Кате надо было официально показаться в казино. Ходило много слухов о судьбе видного человека страны, так же как и о намерениях его новой зазнобы. Бейрутцы, а на деле все ливанцы, считали, что казино принадлежит им, и считали, что имеют право знать, что происходит.

Катя вспомнила, как легко Арманд держал себя в качестве хозяина, позволяя каждому человеку, с которым он разговаривал, чувствовать себя кем-то особым. В отличие от этого, Катя не сможет узнать ни души.

– Потратьте на это несколько часов, и все у вас уляжется как на тарелочке, – заверила ее Лила Микдади. Черноглазая Лила с оливковым цветом кожи, сорокалетняя красавица больше двадцати лет работала секретаршей у Арманда Фремонта и, как стало известно Кате после похорон, была большой его поклонницей все эти годы. Несмотря на это, узнав о завещании, Лила немедленно перенесла свою преданность на Катю. – Потому что, – объяснила она молодой женщине, – вы сделаете так, как того пожелал бы Арманд.

Лила провела Катю в кабинет и показала ей два шкафа, заполненные расставленными в алфавитном порядке карточками. На каждой стояла фамилия того или иного лица, его или ее адрес, краткие биографические данные и особые сведения, такие, как любовницы или любовники, а в правом углу приклеена фотография как на паспорте.

– Впоследствии вам придется просмотреть их все, – говорила Лила. – Но я приблизительно знаю, кто в настоящее время находится в городе. Думаю, что этого пока будет достаточно.

Погрузившись в ванну, Катя просмотрела все двести, карточек, которые отобрала для нее Лила. В тот момент она подумала, что их слишком много. Но, приехав в казино, она мысленно поблагодарила Лилу.

На этот раз она не сторонилась фотографов. Любой, кто поднимался по ступенькам лестницы казино, на равных основаниях попадал в объектив. Фоторепортеры просто набросились на Катю, когда увидели ее.

Но она вспомнила дрессировку, которую устроил ей Арманд. Она не стала выходить из машины, пока Салим и другие охранники не организовали гибкий треугольник. И только тогда, глубоко вздохнув и изобразив на лице улыбку, она вышла из автомобиля. Фотовспышки ослепили ее, а вопросы, которыми ее закидывали на дюжине разных языков, слились в сплошную какофонию. Катя отпрянула назад, но позаботилась о том, чтобы не отстать от Салима. Через несколько минут она уже была в помещении казино.

Служащие очень тепло приветствовали ее, как будто многие годы проработали с ней. Катя вошла в главный салон, Салим шагал сбоку. Столы были окружены игроками, по залу ходили, болтали и наблюдали за игрой парочки. Когда она появилась в проеме дверей красного дерева с резными украшениями из стекла, многие головы повернулись в ее сторону. Катя узнала некоторых по просмотренным фотографиям картотеки. Потом произошла очень странная вещь. Сделав свои ходы, люди за столами смолкли. Все, включая игроков и дилеров, уставились на нее. Катя почувствовала, как горячая волна прихлынула к ее шее, но не подала виду.

Как по команде, гости расступились, пропустив пожилого, благородного вида мужчину, одетого в старомодный смокинг. Катя признала в нем администратора игр, мэтра де жо, за которым во всех случаях остается последнее слово относительно происходящего в салоне. Катя помнила, что Арманд представлял ее ему, шепнул, что этот человек работает в казино больше пятидесяти лет.

Мэтр де жо приблизился к Кате, остановился и поклонился в пояс. Потом он повернулся к толпе и выкрикнул зычным голосом.