Марта Хикс - Волшебная река

– Дядя Мэтт, – заявил Керби Эбботт-Третий, более известный как Кетфиш, – я рад, что ты вернулся домой. Мне надоело заниматься фермой.

Мэтт взъерошил волосы племянника.

– Я тоже рад возвращению.

Кроха Стоунуолл ударил ложкой по столу. Он был недоволен тем, что его отец уделяет внимание другому молодому человеку.

– Я! Смотри сюда! – закричал карапуз. – Я! Мэтт снял его с высокого стула и посадил себе на колено.

– Ну вот. Так лучше?

Стоунуолл заворковал. Оноре прижалась щекой к руке Мэтта.

– Мой муж говорит, что рад возвращению домой. – В речи красивой уроженки Французской Луизианы чувствовался легкий акцент. – Но на самом деле Мэтт хочет отправиться в море.

– Дядя Мэтт, не надо. – Нахмурив веснушчатое лицо, Кетфиш сложил руки на тощей груди. – Я управляю этой фермой с того дня, когда солдат выстрелил папе в голову, но командовать – твоя работа, а не моя.

– Не слушай тетю Оноре. Я останусь здесь. Индия нахмурилась. Плавание на пароходе Берка О'Брайена усилило тоску Мэтта по морской жизни, это было написано на его лице. Если бы нашелся человек, способный не только управлять плантацией, но и любить ее…

Зик? Он был связан с землей, разводил лошадей, знал фермерскую работу, но этот старик и бабушка Мейбл заслуживали отдыха.

Когда половина тарелок была опустошена, Индия заговорила о деле.

– У нас еще остались помощники? Несколько человек произнесли хором «да».

– Получив деньги Уинстона, мы наняли еще нескольких работников, – сказала бабушка Мейбл. – Они занялись огородом. Теперь мы запасемся на зиму овощами.

– Кто будет их консервировать? – спросила Индия. – Делия не сможет заниматься этим и одновременно готовить.

Персия, до апреля 1861 года не знавшая, что такое физический труд, с гордостью заявила:

– Я учусь, хотя это нелегкая работа. Я уже законсервировала ранние помидоры. Господи, если бы здесь был Тим, он мог бы стоять возле меня с веером… и читать мне стихи, чтобы время летело быстрее. – Она прижала ладони к щекам цвета слоновой кости. – Война – ужасная вещь, она отрывает мужчин от домашних дел. – Персия взмахнула ресницами. – Если бы я не была замужней женщиной, а вы, майор О'Брайен, не были бы помолвлены, я бы попросила вас избавить бедняжку Персию от этих тягот.

Персия вела себя подобным образом со всеми мужчинами, поэтому Индия не беспокоилась. Персия всегда оставалась Персией.

– Занимайся своим делом, сестренка. Я имею в виду консервирование.

Остальные члены семьи начали рассказывать о своем участии в хозяйственных делах.

– Работа, работа, работа. Сейчас здесь говорят только о ней. – Кетфиш, мальчишка, которому пришлось взять на себя мужскую работу, воспользовался временной передышкой. – Пожалуй, я пойду порыбачу.

– Послушайте меня… – Бабушка Мейбл немного помолчала. – Если дама привозит сюда мужчину аж из Иллинойса, тут пахнет романом. Или чем-то большим. Майор О'Брайен, каковы ваши намерения относительно моей внучки?

Коннор положил вилку и тусклым голосом произнес:

– Я бы хотел попросить у вас руку Индии. Почему его голос звучит так уныло? Бабушка Мейбл пытливо посмотрела на него.

– Вы – крепкий парень. Думаю, ваши мускулы пригодятся здесь. Как видите, мы нуждаемся в помощниках. – Она с усмешкой поглядела на Индию. – Ты выбрала себе красавчика.

– Да, верно.

«Надо сказать ей о Порт-Гудзоне. И Джорджии. Сказать, что Коннор создан не для этой плантации», – подумала Индия, но… Она не могла этого сказать.

– Вы будете хорошим мужем для моей девочки? – спросила бабушка Мейбл.

– Да, мэм. Но вам следует кое-что знать. Я не богат. Мое призвание не позволяет разбогатеть. Я буду любить Индию и заботиться о ней до наших последних дней. Так вы отдаете мне Индию, мэм?

– Да.

Все радостно зашумели.

Мэтт произнес тост. Пили напиток из цикория, заменявший им кофе. Пожелав молодым всего самого лучшего, Мэтт добавил:

– Он – славный парень, хоть и сражался на стороне северян.

– У меня есть идея. – Кетфиш поднял вверх указательный палец, напоминая о том, что порой устами младенца глаголет истина. – Инди выйдет замуж за майора, и он будет управлять Плезант-Хиллом.

Если бы все было так просто.

Сняв ботинки и рубашку, Коннор уселся на лужайке на берегу реки и смотрел на посеребренную лунным светом воду. Он размышлял о событиях минувшего дня. Маршаллы обрушились на него, точно многочисленные враги на поле боя. Однако ему нравились эти люди, нравилось это место.

Маршаллы были настоящей семьей. Такой, какой он никогда не имел. За завтраком юный Кетфиш сказал нечто, уже приходившее в голову Кон-нору. Эти женщины и мальчик отлично управлялись с плантацией на оккупированной территории, однако Коннору хотелось и самому кое-что сделать в Плезант-Хилле.

Безумная идея.

Даже если бы он не имел обязательств перед армией, даже если бы воинская служба не была его призванием, гордость не позволила бы ему жить за счет семьи его жены.

Он услышал шорох. Шагая по траве, к нему приближалась Индия.

– Коннор…

– Почему ты не сказала мне, что это – не просто ферма? – спросил он, когда они впервые за день остались вдвоем.

– Мне не приходило в голову описывать Плезант-Хилл. Плантация смутила тебя?

– Что ты скажешь, если это так?

– Думаю, ты справишься со своим смущением. Тебе здесь рады, Коннор.

Ее слова действовали успокаивающе.

Она положила руку ему на плечо; горячая волна желания прокатилась по телу Коннора. Он повернулся, чтобы сжать эту руку, посадил Индию себе на колени. Лунный свет упал на ее стройные ноги. На Индии была только прозрачная ночная рубашка. И больше ничего.

Его растревоженная мужская плоть напоминала сейчас гранитное изваяние. Неужели только две ночи прошли с того момента, когда они впервые занимались любовью на «Дельте стар»? Его желание возрастало.

– Господи, я так хочу тебя, – произнес он хриплым голосом. Потом запустил руки в черные волосы Индии и прижал свои изголодавшиеся губы к ее устам. Почувствовал вкус ванили – Делия приготовила на десерт сладкий крем. Но его десертом была Индия.

Тонкая ночная рубашка не мешала ему чувствовать грудь Индии. Развязав несколько ленточек, Коннор отбросил в сторону тонкую ткань. Его губы прильнули к ее щедрой груди, и Коннору показалось, что на свете не существует ничего, кроме этого клочка земли и этой соблазнительной женщины.

Внезапно он ощутил запах мыла и лаванды.

– Ты вымылась. Я намерен тебя запачкать. Она засмеялась. Ее смех был грудным, чувственным.

– Только попробуй. Неужели я напрасно изводила туалетную воду?

– Ты весьма самоуверенная женщина, да? – Он зарычал и повалил ее в траву. В любовной атаке участвовали его губы, руки, сердце. – Почему тебе не быть такой самоуверенной? Кто еще может похвастаться такой шелковистой кожей?