Марта Хикс - Волшебная река

Индия не поверила своим ушам: Опал Лоренс, самая преданная из жен, восстала против своего обожаемого мужа?

Глянув украдкой на Коннора, Индия заметила на его плотно сжатых губах улыбку. Он подмигнул ей. Торжествующе сверкнул зубами и снова стал серьезным.

– Я пришла сюда, ваша честь, по двум причинам, – сказала Опал. – Во-первых, наша племянница серьезно пострадала по вине Роско Лоренса. Сэр, он давно использовал эту девушку, но я отказывалась поверить в это. В Натчезе я узнала, что случилось с Антуанеттой, и мне пришлось посмотреть правде в глаза. Он совратил невинную девушку.

Обвинитель вскочил со стула.

– Это не имеет отношения к рассматриваемому здесь делу.

– Что он сказал? – спросила Опал. Эндрюс ответил ей. – Возможно, вам кажется, что это не имеет отношения к делу, но в действительности все связано в один узел. Роско обижен на судьбу из-за того, что не родился богачом и красавцем. Это озлобило его. Он с самого начала возненавидел майора О'Брайена. Поклялся сломать его. Также мой муж ненавидел пленных, содержание которых ему доверили. Он морил их голодом, не лечил, не защищал от иллинойсских морозов. Возможно, Индия Маршалл О'Брайен выдавала себя за санитарку, но она была ангелом. Без нее многие из этих парней умерли бы.

– Черт возьми, Опал, что ты несешь! – заорал Роско Лоренс.

Глянув на своего помощника, Эндрюс указал пальцем на Лоренса.

– Уведите его.

Когда Лоренса выводили из зала, он закричал:

– Не слушайте мою жену! Она решила, что я сделал что-то с Антуанеттой, и потеряла рассудок. Это неправда. – Последние его слова утонули в грохоте захлопнувшейся двери.

– Продолжайте, миссис Лоренс, – сказал генерал, укрепляя надежду Индии.

Обвинитель снова возразил.

– Я выслушаю эту женщину и вынесу решение. – Эндрюс сплел пальцы замком и положил руки на стол. – Продолжайте, миссис Лоренс.

– У Роско возникли проблемы с министерством обороны. В Вашингтоне узнали, что он плохо обращается с заключенными. Он обвинил в этом миссис О'Брайен и майора. Стал плести против них интриги. Я знаю это. Однажды, когда Роско думал, что я не слышу его, он многое сказал. Похоже, Роско и один молодой рыжеволосый лейтенант – кажется, его зовут Джонс, Джон Джонс – разработали план. Они хотели сделать так, чтобы у майора О'Брайена возникли неприятности.

– Почему вы даете показания против вашего мужа, мэм? – спросил генерал.

– Мне надоело терпеть его издевательства. На самом деле в министерстве обороны не считали миссис О'Брайен преступницей. В Вашингтоне хотели выслушать ее и во всем разобраться. Роско представил дело иначе.

– Право, сэр, это сущая чепуха. – Обвинитель развел руками. – К тому же не имеющая никакого отношения к делу.

Опал, пользуясь своей глухотой, продолжала:

– Я связалась с моей сестрой в Огайо, и она согласилась взять меня и мою несчастную племянницу к себе. Я буду заботиться об Антуанетте. Мы начнем новую жизнь. Наконец обретем покой.

Судья выслушал все, что хотела сказать Опал. Индия затаила дыхание, опасаясь, что эти показания не будут приняты во внимание.

Ее опасения оправдались.

Выпив воды, генерал Эндрюс сказал:

– Я сочувствую вам, миссис Лоренс, но здесь судят не вашего мужа. Речь идет не о том, как он обращался с пленными. Нас интересует, с какой целью миссис О'Брайен проникла в федеральный лагерь. Поэтому…

Он виновато посмотрел на Индию. Однако подчинился букве закона. Готовясь к суду, этот выпускник Уэст-Пойнта полистал юридические справочники. Снова взглянув на Опал Лоренс, генерал сказал:

– Если вы не располагаете фактами, подтверждающими наличие заговора, мне придется отклонить ваши показания.

С ангелом милосердия, помогавшим северянам в 1863 году, похоже, собирались обойтись, как с обыкновенной мятежницей.

Все пропало. Ее признают виновной. Повесят. «Отойдите, ребята, эта крошка может свалиться вам на головы», – вскоре скажет кто-то рядом с эшафотом. Осталось только выслушать приговор.

В тот день, когда Опал попыталась заступиться за обвиняемую, судебное заседание было прервано. Возвращаясь в Плезант-Хилл, Индия положила руки на поручни «Эдны» и уставилась на воду. «Еду к тебе, Уинни», – подумала она.

Индия не захотела принять участие в беседе Феб с упрямой Тессой, которая вцепилась в свою дурацкую лампу так, словно от этой вещи зависела ее жизнь.

Почему она отказывалась подпустить к волшебной лампе другого человека? Магия привела Индию и Коннора к алтарю, так почему же Тесса не может проявить душевную щедрость и спасти человеческую жизнь?

Индия с трудом сдерживала себя, чтобы не сбросить эту упрямую пожилую даму – вместе с лампой, цепью и всем прочим – на колесо «Эдны». Было бы забавно увидеть расплывающееся по воде пятно крови. «Постыдись, Индия», – одернула она себя.

И ей действительно стало стыдно.

Она почти не раскрывала рта, пока муж не спросил ее:

– Позволим ли мы Опал забрать Антуанетту?

– Похоже, это будет лучшим решением. Нам не следует расходовать средства на уход за Антуанеттой, если у девушки есть родственники, которые охотно позаботятся о ней. Тем более что я не смогу помочь Антуанетте.

– Индия, суд не закончился. Не сдавайся.

– Если бы я не украла твой кожаный кошелек, суд и не начался бы.

– Как говорит Фитц О'Брайен, не стоит оплакивать сбежавшее молоко.

– Я не плачу.

Пароход подошел к причалу Плезант-Хилла. Индия подобрала подол платья и крикнула через плечо:

– В конюшне Маршаллов осталась еще одна славная лошадь, я прокачусь на ней. Не ждите меня к обеду!

Она побежала на конюшню и оседлала кобылу. Объехала имение. Подумала о том, что ее жизнь тоже движется по кругу. Наконец натянула поводья возле семейного кладбища. Привязав лошадь, Индия подошла к могиле Уинни.

Содрала ногтем лишайник с надписи. Уинни погиб, когда она совершила свою первую ошибку. Теперь эта череда ошибок подошла к концу.

Она услышала топот копыт и обернулась. Коннор. Высокий, красивый, величественный, он приближался к ней на сказочном арабском жеребце.

Неужели она потянет за собой своего славного мужа?

Заскрипев кожей, он перекинул ногу через седло. Свет закатного солнца сверкал на медных пуговицах его синего мундира. Коннор снял форменную шляпу. Как и следовало ожидать, вид у него был утомленный.

– Даже не думай отсылать меня домой, Индия. Я не оставлю тебя здесь, тем более в таком состоянии.

Домой. Он назвал Плезант-Хилл домом. Она испугалась, что он поймет по выражению ее лица, как сильно она его любит. Как нуждается в той силе, которую он щедро давал ей. Время, остававшееся до отъезда Коннора в Джорджию, истекало.

Интуиция подсказывала ей, что он не захочет ехать.