Джейн Арчер - Тайное увлечение (Пленительные мечты)

Рейвен поразили богатые драпировки, дорогие хрустальные люстры, картины и тяжелая дубовая мебель. Бар был огромным, а над ним висела большая, написанная маслом картина, изображавшая полуголую женщину, с томным видом возлежавшую на красном бархате. Остальное пространство стены бара занимали сверкающие зеркала и хрустальные бокалы.

Слейт купил им обоим виски, и пока они оглядывались в поисках свободного столика, занавес раздвинулся и на авансцену вышел человек в оранжевом клетчатом костюме, на ходу вытирая большим белым платком потное лицо.

– Внимание! Слушайте все! Сейчас перед вами выступит Маргарита – прелестная испанская роза из Техаса. В этом штате водятся не только самые безобразные быки, которых можно встретить на посланной нам Богом земле, но и самые прекрасные в мире женщины. Маргарита заставит вас забыть о неприятностях. Мужчины, подходите ближе. Настало время Маргариты!

Слейт и Рейвен нашли столик у самой сцены. Вскоре вокруг них столпились ковбои, вызывая Маргариту. Они кричали все громче, пока на сцене не появилась миниатюрная брюнетка с высокой прической и подведенными углем большими миндалевидными глазами. Узкие скулы были нарумянены, пышные формы молодой женщины облегало темно-красное шелковое платье, в разрезе юбки были видны стройные ноги в сетчатых черных чулках.

По подолу платья шла широкая оборка из черного кружева. Такое же кружево украшало глубокий, почти до пояса, вырез. На Маргарите были черные туфли на высоких каблуках, в руках она держала кастаньеты, на плечи спускалась черная кружевная мантилья.

Пианист заиграл все убыстряющуюся бравурную испанскую мелодию, и Маргарита стала кружить по сцене в такт музыке. Потом она стала отбивать чечетку, аккомпанируя при этом кастаньетами. Ковбои завороженно следили за танцовщицей и, когда танец закончился, шумно потребовали повторения.

Потом на сцену снова вышел человек в клетчатом костюме и вынес стул и гитару. Маргарита отдала ему кастаньеты и, взяв гитару, села на стул, выставив вперед длинную ногу в черном чулке.

Маргарита пела на испанском языке, изредка вставляя английские фразы. Она пела о любви и желании, одиночестве и потерях, то есть о том, что было так мило сердцу ковбоя.

Публика снова пришла в восторг, да и на Рейвен Маргарита тоже произвела большое впечатление.

Рейвен искоса посмотрела на Слейта – он был полностью поглощен песней Маргариты. Каково же было ее удивление, когда она, обратив свой взгляд обратно на певицу, поняла, что та явно поет для Слейта, и ей это не понравилось. Неужели Слейт знает испанский? И о чем поет ему Маргарита? Но самое неприятное заключалось в том, что эта испанская певичка, видимо, уже украла его сердце.

Рейвен тут же себя отругала. Какое ей дело до отношений Слейта и Маргариты – будь то в прошлом или настоящем? Но они, очевидно, хорошо знали друг друга, и это обстоятельство беспокоило Рейвен больше, чем она хотела себе признаться.

Маргарита спела еще две песни, станцевала зажигательный танец фламенко и, раскланявшись, покинула сцену, хотя публика не хотела ее отпускать.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Слейт.

– Она действительно хороша.

– Ты бы видела ее в Сан-Антонио. Там она и вправду блистала.

– Мне очень понравилось ее выступление.

– Я так и думал. Пойдем за кулисы. Я тебя представлю.

– А она не будет против?

– Нет. Мы с Маргаритой давние друзья.

Это было как раз то, что Рейвен не хотела услышать. Она отнюдь не горела желанием знакомиться с женщиной, которая, очевидно, много значила для Слейта. Но Слейт не заметил ее нерешительности и повел ее за кулисы, где он, судя по всему, бывал и раньше.

Он негромко постучался и окликнул Маргариту. Дверь распахнулась настежь, и танцовщица тут же заключила Слейта в объятия. Рейвен почувствовала себя рядом с ней почти высокой. Когда Слейт представил Рейвен, Маргарита тепло ее обняла и усадила в одно из двух кресел, занимавших почти всю комнату.

В накинутом поверх платья халате Маргарита села у туалетного стола с большим зеркалом.

– Я так рада видеть тебя, мой друг. Должна сказать, дела идут хорошо.

Рейвен с удивлением заметила, что Слейт слегка напрягся, но тут же расслабился.

Вблизи Маргарита выглядела еще красивее, чем со сцены, но она оказалась старше, чем ожидала Рейвен: ей было лет тридцать или чуть больше.

– Рад слышать, Маргарита, что твои дела идут хорошо. Ты произвела большое впечатление на Рейвен.

– Да, вы были просто великолепны, – поспешила подтвердить Рейвен. – Я просто глаз не могла от вас оторвать.

– Спасибо. Мне нравится то, что я делаю, хотя я и скучаю по своему прекрасному Техасу.

– Вы часто ездите на гастроли?

– Нет, реже, чем это нужно было бы: я всегда с большой неохотой уезжаю из дома. Но на этот раз…

– На этот раз Маргарита не могла отказаться от предложения, – закончил за нее Слейт.

– Верно. – Маргарита удивленно посмотрела на Слейта. – На этот раз я была вынуждена уехать из дома.

– Я этому, по правде говоря, рада. Ваше выступление доставило мне огромное удовольствие, – ответила Рейвен.

У нее было странное ощущение, что она слышит лишь часть разговора, происходящего сейчас между Слейтом и Маргаритой. Она все еще размышляла об этом, когда Маргарита вдруг быстро и горячо заговорила по-испански.

Рейвен была поражена. Но она удивилась еще больше, когда Слейт заговорил на том же языке, который он – это было очевидно – знал не хуже английского. Слейт, конечно, был загадкой, и можно было предположить, что люди, выросшие в Техасе, одинаково хорошо владеют обоими языками. Но что заставило Слейта и Маргариту перейти на испанский в ее присутствии? Что они пытаются от нее скрыть?

Рейвен сделала глубокий вдох и расслабилась. Незачем все время быть сыщиком. Маргарите, возможно, легче говорить по-испански, а Слейт отвечает ей на том же языке из вежливости, хотя по отношению к ней это можно считать грубостью.

Рейвен молча наблюдала за ними, а потом заметила, как Маргарита ударила несколько раз ребром ладони по запястью левой руки. На лице Слейта появилось довольное выражение. Рейвен неожиданно вспомнила, что в ее планы входило посетить «Серебряную туфельку» и расспросить женщину по имени Маргарита о Команчи Джеке. Ведь хозяин бакалейной лавки предположил, что однорукий может зайти в «Серебряную туфельку», и Рейвен тогда же решила, что сможет расспросить о нем певицу.

Не могла ли Маргарита рассказывать Слейту о Команчи Джеке, непроизвольно показывая потерю руки этим рубящим движением ладони? По спине Рейвен пробежал холодок. Слишком долго она пыталась не верить своим подозрениям относительно Слейта. Было в нем все-таки что-то, вызывающее недоверие.