Сьюзен Грейс - Невеста из Калькутты

– Рэнди, милая, – осторожно начал он. – Не нужно отворачиваться от меня. После того, что было между нами сегодня… ну, ты помнишь, там, у камина… нам с тобой нужно поговорить.

В ответ Рэнди молча повела плечами.

– Ну, хорошо. Тогда я буду говорить один, а ты слушай. То, что случилось, не должно как-то смущать тебя. В любви дозволено все, и то, чем занимаются супруги в постели… правда, это была не совсем постель… одним словом, это их личное дело. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Джеймс сумел рассмотреть в полумраке утвердительный кивок Рэнди и продолжил:

– Твоя безмерная… щедрость тронула меня до глубины… э-э… души, дорогая. И у меня никогда в жизни не было такого… такой… развязки. Она буквально… потрясла меня.

Рэнди уткнулась лицом в подушку, и Джеймс услышал ее рыдания. Он протянул руку, осторожно положил ее на плечо жены и почувствовал, как сотрясается ее тело.

– Не нужно плакать, Мира. Слезы вовсе ни к чему. Поверь, сегодня благодаря тебе я был счастливейшим из смертных.

– И одним из самых громких, – добавила Рэнди, поднимая с подушки голову и поворачиваясь лицом к Джеймсу.

Она и не думала плакать, напротив, на ее лице сияла улыбка.

– О господи! – вырвалось у Джеймса. – Я тут разливаюсь перед ней соловьем, а она лежит и хохочет надо мной!

– Не сердись, Джеймс, – сказала Рэнди, проводя рукой по щеке мужа. – Я смеялась совсем не над тобой. Наверное, это было что-то нервное. Понимаешь, мне кое-что нужно тебе сказать, но я не знаю, как к этому подступиться.

– Говори, как есть, – вздохнул Джеймс.

– Дело в том, что когда я занималась любовью с тобой, то обнаружилось, что ты кричишь и стонешь еще громче, чем я.

– Ты шутишь!

– О нет, – покачала головой Рэнди. – Честное слово, твои крики наверняка были слышны даже на конюшне и в винном погребе.

Джеймс откинул в сторону одеяло, посмотрел на тело жены, освещенное золотистыми отблесками огня. Затем опустил голову и приник губами к соскам, венчающим нежную грудь Рэнди, скользя рукой к темному треугольнику волос, притаившемуся между ее сомкнутых бедер. Рэнди ахнула от неожиданности.

– Что ты делаешь, Джеймс?

Он на мгновение приподнял голову и усмехнулся:

– Неужели не понятно, дорогая? Разумеется, занимаюсь любовью с собственной женой.

– Н-но так можно рассекретить наш брак, который мы должны сохранять в тайне. Разве ты не боишься, что нас могут услышать?

– Поздно нам с тобой бояться, Мира. Те, кому было интересно, послушали меня, теперь пускай и тебя послушают. Впрочем, если это тебя смущает, можешь прикусить подушку. А лично мне уже наплевать, услышат нас или нет, и нет такой силы, которая помешала бы мне заняться с тобой любовью – прямо здесь и сейчас.

На следующее утро во время завтрака, за которым прислуживал Абу, в гостиной появились Персиваль с Амелией. Одного взгляда на старого дворецкого и рыдающую женщину было достаточно для того, чтобы понять – случилось нечто ужасное, и Джеймс с Рэнди, не сговариваясь, сорвались со своих мест.

– Что стряслось, тетушка Амелия? – спросила Рэнди, опускаясь перед креслом, в которое усадил Амелию Персиваль.

– Ее светлость в шоке, – пояснил дворецкий. – Быть может, нужно послать за ее доктором.

– После вчерашней метели все дороги занесены снегом так, что не проехать, – возразил Джеймс. – Если ей нужна срочная помощь, ее сможет оказать Абу. Что с ней случилось?

– Ида Броуди мертва, милорд. Мы с ее светлостью принесли для нее поднос с завтраком, вошли в комнату и застали Иду сидящей в кресле. Она уже окоченела. – Персиваль склонился к уху Джеймса и негромко добавил: – Я чувствую себя виноватым за то, что позволил леди Мейдстоун притронуться к мертвому телу.

При этих словах Амелия неожиданно открыла глаза и подняла заплаканное лицо.

– Ты ни в чем не виноват, дорогой Перси. Будь у меня на носу пенсне, я бы сумела рассмотреть, что она мертва. – Амелия перевела взгляд на Рэнди. – До сих пор не могу в это поверить. Накануне перед тем, как лечь спать, я заходила к Иде, и с ней все было в порядке. Что с ней случилось, не понимаю.

Джеймс и Абу ушли вместе с Персивалем взглянуть на тело Иды, а Рэнди, оставшаяся с Амелией, заговорила, положив руку на ее плечо:

– Я тоже не понимаю, что произошло, но мужчины, быть может, сумеют понять причину смерти Иды. А вам сейчас хорошо бы выпить чашку горячего крепкого чая.

Амелия приняла из рук Рэнди чашку и неожиданно вздохнула:

– Вчера вечером я пыталась убедить Иду в том, что чистосердечное признание смягчит ее участь. Сказала, что знаю о том, что сделать это заставил ее мой муж. Она ответила, что подумает над моими словами, и пожелала мне доброй ночи. И вот теперь Ида мертва, и вместе с ней умерла тайна.

– Не совсем так, – перебил ее Джеймс, вернувшийся в гостиную со сложенным листом бумаги в руке. – В этом письме Иды, которое я обнаружил вложенным в Библию, сказано, что она пошла на это преступление потому, что не могла предать своего хозяина, герцога Мейдстоуна. – Он положил листок на стол возле Амелии. – Написав письмо, Ида приняла лошадиную дозу мышьяка и свела тем самым счеты с жизнью. Примите мои соболезнования, ваша светлость.

Амелия яростно затрясла головой и с ужасом покосилась на письмо Иды.

– Не может быть. У Иды Броуди было много недостатков, но при этом она всегда оставалась истинной христианкой, для которой совершить самоубийство – это значит обречь свою бессмертную душу на вечные адские муки. За поступком Иды стоит мой муж, и теперь я ненавижу его еще сильнее, чем прежде. – Она подняла со стола письмо и протянула его Джеймсу. – Надеюсь, оно поможет полиции доказать вину моего мужа, чтобы воздать ему по заслугам.

– Боюсь, что нет, ваша светлость, – ответил Джеймс, присаживаясь за стол напротив Амелии, рядом с Рэнди. – Видите ли, письмо написано довольно сумбурно, и его можно толковать по-разному. Хороший адвокат без труда сумеет убедить судей, что Ида Броуди была просто ненормальной женщиной, решившей перед смертью очернить доброе имя своего хозяина заведомой ложью, переложив на него собственную вину.

Амелия разочарованно вздохнула:

– Я должна была это предвидеть. Значит, Ричарду снова удастся выйти сухим из воды.

– Неправда! – закричала Рэнди. – Нам хорошо известно, что Ида пыталась отравить Нана по приказу Ричарда!

– Знаем, но доказать этого не можем, даже с помощью этого письма, – возразил Джеймс, кладя ладонь на руку Рэнди. – У нас осталось одно оружие – наш план, о котором мы говорили прошлой ночью.

– Какой план? – спросила Амелия, вытирая заплаканные глаза платком.

– Мы с Джеймсом решили заманить Ричарда в ловушку, – пояснила Рэнди. – Во-первых, мы поместим во всех лондонских газетах объявление о нашей помолвке. Это, конечно, будет неправдой, поскольку мы с Джеймсом…