Барбара Картленд - Обитель страха

Арабелла поднялась с постели.

– Хочу пойти вниз и сама обо всем услышать.

– Таково и желание его светлости. Он просил вас прийти, как только вы будете хорошо себя чувствовать.

– Хорошо себя чувствовать! – воскликнула Арабелла, – Да его светлость сочтет меня кисейной барышней, которая слегла в постель с приступом меланхолии.

Она начала снимать пеньюар и вдруг резко остановилась: посреди комнаты стоял кожаный дорожный сундук. Рядом притулился ее, Арабеллы, собственный старомодный саквояж. Очевидно, Мэтти укладывала вещи – и сундук, и саквояж были открыты, на стуле лежало несколько платьев.

Арабелла ничего не спросила, и так было ясно: маркиз отсылает ее. Да и могла ли она оставаться в замке? Очень скоро соседи узнают о случившемся и поспешат к маркизу с выражением восхищения и просто подгоняемые желанием узнать, каким он стал после стольких лет отсутствия. Потом последуют бесчисленные объяснения, встречи с адвокатами, расспросы мировых судей о гибели Бьюлы и Джентльмена Джека. Да, подумала Арабелла, ей придется уехать, и нужно только молить Бога, чтобы маркиз не отправил ее домой: мысль о том, что снова придется выносить жестокость сэра Лоренса, повергала ее в ужас.

За этими печальными размышлениями она кончила переодеваться и только теперь заметила, что Мэтти подала ей новое платье, прелестный наряд из белого батиста, отделанный драгоценным венецианским кружевом.

– К этому платью у ее светлости было особое ожерелье с медальоном, – сказала Мэтти, – и думаю, она не стала бы возражать, если бы вы надели его сегодня.

– Ее светлость так хороша, – отозвалась Арабелла и увидела, что ее слова доставили пожилой женщине удовольствие.

– Для меня на всем белом свете нет никого красивее! – воскликнула домоправительница.

– Знаете ли вы, что только благодаря вам маркиз и я остались в живых?

– Да, его светлость мне все рассказал. У меня не было сомнений, что госпожа окажется на высоте! А что она в Англии, я поняла из слов капитана Хантингтона, когда он приезжал сюда.

Продолжая разговаривать с Арабеллой, Мэтти достала из бархатной коробочки великолепное жемчужное ожерелье. В мерцании свечей засверкал усыпанный бриллиантами медальон. Миниатюрный портрет на обратной стороне его изображал маленького мальчика.

– Это его светлость? – спросила Арабелла.

Мэтти кивнула и, надев ожерелье на шею девушки, застегнула украшенный жемчугом и бриллиантами фермуар.

– Оно слишком роскошно для меня, и к тому же ее светлость, наверное, была бы против, чтобы я брала ее драгоценности, – протестовала Арабелла, а между тем не могла не видеть, что украшение ей очень к лицу и в самом деле является как бы частью платья.

– И все-таки наденьте ожерелье, мисс.

– Хорошо. Я верну его, когда буду уезжать, – ответила Арабелла и ей показалось, что каждое слово острым ножом вонзилось в сердце.

– К этому платью есть еще шляпка в тон и отделанная страусовыми перьями пелерина, – сказала Мэтти. – Я уложу их с вашими вещами.

Арабелла на мгновение закрыла глаза, пытаясь справиться с мучительной болью, пронзавшей ее при мысли об отъезде, потом гордо вскинула голову, а гордости ей всегда было не занимать – и пошла вниз по парадной лестнице.

Лакей торопливо распахнул перед ней двери библиотеки. Маркиз сидел за столом, углубившись в какие-то бумаги, и Арабелла невольно залюбовалась его благородным лицом, блуждавшей на губах счастливой улыбкой, элегантным кафтаном из синего атласа и белоснежным галстуком.

– Арабелла! – заметив ее и вскакивая из-за стола, воскликнул он. – Вы очень вовремя, я как раз покончил с делами.

Девушка прошла в глубь комнаты. Ей почему-то казалось, что маркиз старается смотреть не на нее, а на свои бумаги.

– У меня масса планов, – тихо сказал он, – и я хочу надеяться, что они получат ваше благословение.

Арабелла молчала, стараясь сохранять самообладание, и думала о том, хватит ли ей сил держаться с достоинством, когда придет время сказать друг другу "прощай".

– Мы должны немедленно уехать отсюда! – продолжал маркиз.

– Мы? – Собственный голос показался Арабелле незнакомым.

– Да, – ответил маркиз. – Тернер говорит, что, завидев зарево, люди устремились в лес. Скоро здесь будет полно посетителей, а я совершенно не в силах выносить их бесконечные вопросы и пространные воспоминания о прошлом. Будущее – вот что меня волнует сейчас. Поэтому я решил, – по-прежнему не отрывая глаз от своих бумаг, продолжал маркиз, – что лучше всего будет, разумеется, с вашего согласия, немедленно покинуть замок и поспешить в Хай-Уайкомб под кров моего крестного отца. Он епископ и, хотя давно удалился от дел, с превеликой радостью сегодня же обвенчает нас в домашней часовне. Наверняка вы захотите отправить весточку своей матушке. Мой грум в полном вашем распоряжении.

Арабелла ничего не ответила, поэтому после небольшой паузы маркиз заговорил снова:

– Завтра мы будем в Дувре, откуда на моей яхте переправимся через Ла-Манш. Я хочу показать вам Францию, вместе с вами впервые увидеть Италию и побывать у матушки и ее супруга в имении Коллалто. Одобряете ли вы мои замыслы?

– Вам нет нужды считать себя обязанным жениться на мне, милорд! – очень тихо, тщательно выговаривая каждое слово, ответила Арабелла. – Никто не узнает, что мое место в замке было иным, чем подобает ребенку. Матушка же сочтет вполне достаточным, что все время, пока вы были здесь, я находилась под присмотром мисс Мэйдерсон. Тем не менее я была бы очень признательна, если бы вы, ваша светлость, отправили меня в Лондон, а не в дом отчима!

Девушка умолкла. Маркиз встал из-за стола и подошел к ней.

– О Арабелла, – мягко сказал он. Глаза его блестели, лицо освещала улыбка. – Моя дорогая, наивная девочка! Разве вы не поняли, почему я говорил с вами таким казенным тоном? Да осмелься я поднять на вас глаза, все мои планы так и остались бы невысказанными! И вовсе не связанный какими-то обязательствами хочу я жениться на вас: условности для меня и гроша ломаного не стоят. Я делаю вам предложение только по одной причине – я люблю вас. Если же вы мне откажете, я просто заставлю вас подчиниться моей воле, ибо нет мне жизни без вас, мое сокровище.

Девушка подняла глаза на маркиза, и ему показалось, что комната вспыхнула сотнями огней.

– Это правда, Арабелла, – сказал он с такими нотами в голосе, что сердце девушки замерло в груди. – Когда этот негодяй грозил вам смертью, я решил, что не буду жить, если с вами что-нибудь случится. Я люблю вас, моя дорогая, люблю так сильно, как просто невозможно любить женщину!

У Арабеллы перехватило горло. Она хотела что-то ответить, но слова замерли на губах.