Виктория Холт - Третий Георг

Шарлотта была ошеломлена. Не столько из-за перспективы лишиться Швелленбург, заносчивые манеры которой часто и ей самой стало трудно выносить, но скорее Шарлотту возмутило то, что ее фрейлину возвращают домой без согласования с ней.

Она направилась к королю и спросила, что все это значит и каково положение королевы в этой стране, если она не может сама решать, кому быть ее личными слугами.

Георг выглядел смущенным.

– Таков обычай, – объяснил он, – все иностранные слуги рано или поздно должны возвращаться домой. Видишь ли, они приехали с тобой, чтобы помочь тебе устроиться. Ну, а теперь ты здесь уже вполне обосновалась, разве не так?

– Я этого не понимаю. Я не хочу, чтобы Швелленбург уезжала… до тех пор, пока я сама не решу отказаться от нее. Прошу тебя, ответь мне, это твоя матушка просила тебя так распорядиться?

Георг признался, что так оно и было.

– Тогда, будь любезен, попроси вдовствующую принцессу прийти сюда, чтобы я из ее уст услышала мотивы, которыми она руководствовалась.

– Шарлотта, ты придаешь всему этому слишком большое значение. У тебя будут другие фрейлины… женщины, которые знают наши порядки и обычаи.

– Все равно я желаю поговорить с вдовствующей принцессой в твоем присутствии.

Георг почувствовал себя неловко. Он надеялся, что Шарлотта не превратится в мегеру; ведь он так радовался, что ему досталась милая, послушная жена.

Но ему хотелось угодить Шарлотте, и в глубине души он вполне понимал ее. В конце концов, как королеве ей безусловно должно быть позволено выбирать себе слуг.

Вдовствующая принцесса явилась вместе с лордом Бьютом по просьбе короля, и когда они увидели взволнованную Шарлотту, то поняли, о чем пойдет разговор.

– Ее Величество обеспокоена тем, – объяснил король, – что с ней не посоветовались по поводу отставки мадам фон Швелленбург.

– Я очень хорошо понимаю вас, моя дорогая, – сказала вдовствующая принцесса, устремив свой холодный взгляд на королеву. – И я точно также страдала, когда впервые прибыла в эту страну. Но я, конечно, быстро начала понимать, что те, кто прожил здесь дольше, чем я, знают лучше…

– Я не могу понять, какой вред причиняет здесь мадам фон Швелленбург.

Принцесса, казалось, была уязвлена. Боже мой, королева не умеет себя вести; она, фактически, прервала ее. Несомненно эта маленькая выскочка страдает тщеславием. Откуда она явилась? Из какого-то Богом забытого герцогства о существовании которого мало кто знал! Когда стало известно, что английские послы направились туда, этот остряк Хорас Уолпол заметил: «Будем надеяться, что им удастся его найти!» Ну, конечно, люди такого сорта держатся весьма высокомерно. Принцесса Августа не так требовательна была к своему собственному происхождению, но, по крайней мере, она оставалась абсолютно покорной всю свою супружескую жизнь. Если эта маленькая мадам – королева, то она – мать короля; и если бы не смерть ее мужа, то она сама была бы королевой. Нет, малышку Шарлотту следует быстро поставить на место, дав ей понять, что независимо от того, что она является королевой, не стоит перечить ни в чем матери короля.

– Тогда, моя дорогая, вы должны попытаться понять. Эта женщина слишком заносчива. Она досаждает вашим фрейлинам. Это довольно тривиальная ситуация… и она должна уехать.

Молодая женщина, осмелившаяся написать письмо Фридриху Великому, после такого ультиматума пришла в себя. Швелленбург ей самой не так уж по нраву, чтобы огорчаться из-за ее отъезда. А кому вообще могла нравиться Швелленбург! Придется еще кого-то подыскать на ее место. Ведь должен же остаться рядом кто-то, с кем можно было бы общаться на родном языке. Нет, она не собирается так легко отдать Швелленбург, хотя бы потому, чтобы показать свекрови: с королевой нельзя обходиться подобным недостойным образом.

– Я не желаю, чтобы она уезжала. Она мне нужна. Пока я не освоила английский, у меня должен быть кто-то, с кем бы я могла говорить по-немецки. Вы не представляете, как трудно мне будет.

– Я не могу себе представить?! – вскричала вдовствующая принцесса. – Моя дорогая Шарлотта, я сама столкнулась с такой проблемой, но у меня хватило здравого смысла признать это естественным ходом событий.

Этот разговор происходил на немецком, который Георг понимал лучше, чем лорд Бьют; но последнему стало ясно, что раздражение обеих дам быстро нарастает.

Шарлотта подошла к королю и, умоляюще подняв на него глаза, произнесла:

– Прошу вашего благоволения. Позвольте мне оставить мадам фон Швелленбург.

Перед Георгом стояла дилемма: с одной стороны ему не хотелось огорчать свою мать, но в то же время он не понимал, как можно отказать в такой пустячной просьбе своей молодой жене. По существу, он был на ее стороне. Георг не мог понять, почему бы не предупредить эту несносную Швелленбург, чтобы та изменила свое поведение… и тогда одной проблемой будет меньше.

Это – решение. Он обрадованно улыбнулся, предназначая свою улыбку и лорду Бьюту, который с его мужской проницательностью, как был уверен Георг, примет его сторону. Поссорились две женщины, и Георг понимал, что как муж должен поддержать свою жену, хотя это означало бы пойти против матери.

Он немного заколебался, и вдовствующая принцесса уже готова была заговорить, когда он произнес:

– Мадам фон Швелленбург останется, и я уверен, что королева сделает ей соответствующее внушение.

– Но… – начала принцесса.

– Я предупрежу ее, – быстро вставила Шарлотта.

– Да-да, – продолжал король, – ты должна сказать ей, что в случае, если она будет вести себя… э-э… неподобающим образом, ей придется уехать из этой страны.

– Так дело не пойдет, – возмутилась вдовствующая принцесса, но лорд Бьют мгновенно подал ей предостерегающий знак.

– Но Ваше Высочество должны понять, что раз я сказал, то так оно и будет, – с достоинством произнес Георг и посмотрел на часы. – А сейчас, я полагаю, наши слуги ждут нас, чтобы помочь переодеться.

Это был знак, чтобы удалиться. Даже вдовствующая принцесса вынуждена была подчиниться ему. Лорд Бьют, поняв приказ короля, подал руку вдовствующей принцессе, и им не оставалось ничего иного, как уйти.

– Я не могу поверить! – вскричала принцесса, когда они остались одни в ее покоях. – Что случилось с нашим Георгом?!

– Дорогая, но ты же всегда говорила ему, что он должен быть королем. Наконец-то он принял к сердцу твои увещевания и стал им.

– Ты имеешь в виду, что он собирается действовать, не считаясь с нами?

– Сегодня я заметил это по выражению его лица; он явно хочет, чтобы мы впредь знали, что в случае расхождений между нами во взгляде на какую-либо проблему, последнее слово будет за ним.