Айрис Джоансен - Мой возлюбленный негодяй

— Он этого слова не знает, — сказала Ана. — Каждые четыре часа он набрасывается на меня и устраивает мне эту пытку.

Алекс упрямо выпятил подбородок:

— Джордан говорит, что рану надо обрабатывать, а то будет нагноение.

— С меня хватит! — она гневно посмотрела на него. — Убирайся из моей палатки!

Он невозмутимо продолжал промокать рану.

— Грегор, возьми его и унеси отсюда! Марианна шагнула вперед, готовая вступиться за брата.

— Нет. — Джордан положил руку ей на плечо и заставил остановиться.

— По-моему, он делает все правильно, — сказал Грегор. — Кто-то же должен заниматься этим. Не думаю, чтобы ты могла ударить ребенка.

— Это не ребенок. Это демон какой-то! — Горячая вода попала прямо на рану, и Ана ахнула. — И его нельзя заставить перестать!

Алекс на секунду прервал свою процедуру и повернулся к Джордану:

— Я думаю, вам всем надо уйти. Она старается не заплакать. Ей будет стыдно, если вы увидите ее слабость.

Марианна смотрела на брата с изумлением.

— Это ты сейчас отсюда уйдешь, — сказала Ана. Алекс повернулся и гневно посмотрел ей в глаза:

— Я остаюсь. Они уходят. Рану надо промывать. Глаза воран изумленно расширились.

— Ана? — спросил Грегор.

— О ладно, — неохотно согласилась она. — Вы все можете идти. Он явно не проявит ко мне милосердия. — Она взглянула на Грегора. — А ты останься. Мне надо, чтобы кто-то меня защищал.

— Я не уверен, что хочу тебя защищать. Пока Алекс не сказал мне, что ты ранена, я сам был готов тебя придушить. Мне вовсе не понравилось, что ты за Моей спиной назначила награду за голову Костейна.

— Его убили? — оживилась она. — Кто?

— Нико.

Ана Дворак удовлетворенно улыбнулась:

— Хорошо!

— Ничего хорошего. Изволь больше в мои дела не вмешиваться.

— Это было и мое дело. Ты — мой подданный, и моя обязанность — тебя защищать.

— Ана!

— Ну хорошо. Какая теперь разница? Он уже все равно убит. — Она с вызовом посмотрела на Алекса. — Тебе следовало бы к этому прислушаться, мальчик. Если ты сделаешь мне больно, я могу назначить награду и за твою голову тоже.

— Не назначишь, — ответил Алекс, снова опуская тряпочку в горячую воду.

Джордан подтолкнул Марианну к выходу из палатки. Она недоверчиво оглянулась через плечо на маленького мальчугана и воран. Как странно они выглядели рядом друг с другом, и тем не менее между ними существовала почти видимая связь.

— Я не уверена, что нам следовало их оставлять, — обеспокоенно сказала Марианна, как только они вышли из палатки.

— Она не причинит ему вреда. Эта битва идет с самого нашего приезда. Алекс потребовал, чтобы именно ему разрешили ухаживать за ней. Он этой ночью даже не ложился, чтобы вовремя промывать ей рану.

— Правда? — У нее в уме возникла забавная картинка: маленький детеныш защищает раненую львицу. — Ты не должен был ему этого разрешать. Ему нужен сон.

— Я бы не смог ему помешать, — сухо ответил Джордан. — К тому же так он был бы при деле. Я не хотел, чтобы он беспокоился о тебе. Достаточно, что беспокоился я.

Его слова наполнили ее глубокой радостью: они так много для нее значили! Но Марианна заставила себя не задумываться над ними.

— Наверное, ему можно сейчас с ней расстаться. Я приду за ним попозже.

— Он может не пойти с тобой. — Увидев страдание на ее лице, он резко добавил: — Ради Бога, не надо так переживать! Ведь это не значит, что он стал меньше любить тебя. Ты его не потеряла.

— Может быть, он винит меня за то, что с ним случилось.

— Он прекрасно понимает, что это не твоя вина.

— А может быть, моя. Ты же говорил, что я сама захотела приехать в Дэлвинд.

— Это была неправда. Разве ты не знаешь, что, когда мужчина соблазняет женщину, он готов сказать что угодно, лишь бы добиться своего?

Мужчина — да. Но не Джордан. Джордан не стал бы лгать.

Он остановился, сжав ее плечи:

— Послушай меня. Он не обвиняет тебя. Если кто-то и виноват, то это я.

Марианна покачала головой:

— Он так изменился!

— Его изменила жизнь, а не ты. И изменила к лучшему. Разве ты сама этого не видишь? Много ли найдется детей его возраста, которые не отступили бы перед воран? Раньше он был просто славным парнишкой, а теперь…

Джордан замолчал.

— А что теперь?

— Теперь он напоминает мне тебя при нашей первой встрече.

— Когда я была грязная, голодная и яростная, как дикий зверек?

— Это все не имело значения. — Его пальцы разжались и снова сомкнулись на ее плечах с какой-то странной жадностью. — Даже во тьме ты служила солнцу.

Марианне хотелось бы отстраниться, но она не могла пошевелиться. Именно так он смотрел на нее когда-то давно в башне Камбарона, когда солнечный свет наполнил ее пьянящей радостью, и ей впервые показалось, что она может заглянуть под маску, которая обычно так тщательно скрывала его мысли и чувства.

— Меня тоже выгнали, — произнес у них за спиной Грегор. Они повернулись и увидели, что он направляется к ним. — Похоже, Алекс решил, что я мешаю. Ане придется самой себя защищать. Марианна была рада, что появление Грегора рассеяло колдовское очарование. Отведя взгляд, она быстро проговорила:

— Мне надо пойти к себе в палатку и смыть с себя всю дорожную пыль. Потом я вернусь за Алексом.

— Сначала отдохни немного, — посоветовал ей Джордан. — Никакой спешки нет. Ты ехала верхом целый день.

— Я не могу отдыхать. Передайте Алексу, что я скоро вернусь.

А не все ли ему равно, вернется она или нет, печально подумала Марианна, удаляясь от палатки воран, Джордан уверяет ее, что она не потеряла брата, но в эту минуту она испытывала острое чувство потери. Глупо, конечно, так себя жалеть. Алекс цел и невредим, и Джордан тоже. Час назад она сказала бы, что ей больше ничего от жизни не нужно. Но, похоже, как только исчезает опасность, вновь просыпаются желания — и она вновь стремится к тому, чего не может иметь.

Но почему она решила, что все так плохо? Да, Джордан ей недоступен, но у нее есть Алекс: он ее любит, она нужна ему. Просто надо будет напомнить обо всем, что их связывает.

Войдя в палатку, она сразу же сняла жакет и амазонку и омыла прохладной водой лицо и шею. Ей всегда нравилось прикосновение прохладной воды к коже. На одном из витражей, которые приехали с ней сюда на повозке, был изображен водопад, сбегающий по поросшим мхом камням. Ей захотелось вернуть чувство наслаждения, которое она испытала, когда создавала бледно-голубые фрагменты стекла с изображением потока.

Витражи.

Марианна сразу же пожалела, что вспомнила о них. Небров знает о Завкове, а это означает, что теперь Марианне уже нельзя просто хранить молчание о Джадаларе и туннеле. Ей необходимо что-то предпринять, если она собирается сдержать данное матери слово и выполнить долг, к которому ее готовили с самого детства.