Сильвия Дэй - Неодолимая страсть

– Что же ты будешь делать, если найдешь прекрасную Амелию? – спросил Саймон. – Работать в конюшне? Ухаживать за ее лошадьми?

Митчелл застыл в изумлении.

– Да, я знаю, кто ты, хотя мне говорили, что ты умер. – Саймон поднял бокал и поболтал его содержимое. – Так ты собираешься работать слугой, тоскуя по ней издалека? Или, может, ты надеешься повалить ее на сено и наслаждаться, пока она не выйдет замуж или не зачнет от тебя ребенка?

Саймон выпрямился, поставил бокал и приготовился в ожидании удара. Удар был яростным, свалившим Саймона на пол. Они катались, сцепившись в драке, с такой силой ударяясь о столик, что фарфоровые статуэтки, стоявшие на нем, шатались. Саймону хватило нескольких секунд, чтобы выйти победителем. Времени потребовалось бы меньше, если бы он не так боялся покалечить парня.

– Хватит, – приказал Саймон, – и слушай меня. – Он больше не насмехался; его тон стал убийственно откровенным.

Митчелл замер, но его лицо по-прежнему пылало от гнева.

– Никогда не смейте так говорить об Амелии! Поднявшись, Саймон протянул руку и помог Колину встать на ноги.

– Я только говорю о том, что и так ясно. У тебя ничего нет. Тебе нечего предложить, чтобы обеспечить ее, у тебя нет титула.

Сжатые челюсти и кулаки выдавали, насколько Колину ненавистна эта правда.

– Я это знаю.

– Хорошо. А что, – Саймон привел в порядок одежду и сел за стол, – если я предложу помочь тебе получить то, что требуется, чтобы стать достойным человеком, – деньги, подходящий дом, может быть, даже титул в какой-нибудь далекой стране, которая будет соответствовать твоей внешности, полученной по наследству?

Митчелл застыл, его глаза вспыхнули от жадного интереса.

– Как?

– Я занимаюсь определенной деятельностью, в которой может оказаться полезным юноша с твоими способностями. Я слышал о твоей отваге при спасении мисс Бенбридж. С правильной подготовкой ты мог бы стать для меня ценным приобретением. – Саймон улыбнулся. – Такое предложение я бы не сделал кому попало. Так что считай, что тебе повезло.

– Почему мне? – с подозрением и не без некоторого высокомерия спросил Митчелл. Он был несколько циничен, и Саймон полагал, что это прекрасно. Зеленый юнец был бы совершенно бесполезен. – Вы меня не знаете, вы не знаете, на что я способен.

Саймон выдержал его взгляд.

– Я хорошо знаю, как далеко пойдет мужчина ради женщины, к которой неравнодушен.

– Я люблю ее.

– Да. Так сильно, что будешь добиваться ее любой ценой. Мне нужна такая преданность. За нее я постараюсь сделать тебя богатым человеком.

– На это могут уйти годы. – Митчелл провел рукой по волосам. – Не знаю, смогу ли я это вынести.

– Дай себе время повзрослеть. Пусть она увидит, чего была лишена все эти годы. Затем, если она захочет тебя, ты будешь знать, что такое решение принимает сердце женщины, а не ребенка.

Колин долго стоял, не шевелясь, под тяжестью нерешительности.

– Попробуй, – поторопил его Саймон. – Попытка ничего не стоит.

Наконец Митчелл тяжело вздохнул и опустился на стул по другую сторону стола.

– Я слушаю.

– Отлично! – Саймон откинулся на спинку кресла. – А теперь вот что я думаю…

– Почему вы мне ничего не сказали? – спросила Мария, когда рассказ окончился, и посмотрела на Саймона так, как будто он был чужим человеком.

– Если бы я рассказал вам, mhuirnin, – мягко сказал Саймон, – разве вы скрыли бы это от вашей сестры? Конечно, нет, а это была не моя тайна, чтобы разглашать ее.

– А как же Амелия, ее боль, ее страдания?

– К сожалению, здесь я ничем не мог помочь.

– Вы могли бы сказать мне, что он жив! – возмутилась она.

– Митчелл имел полное право стать достойным Амелии. Не обвиняйте его за то, что он борется за свою любимую женщину единственным доступным ему способом. Как мужчина, я очень хорошо понимаю его поступок. – Он помолчал и спокойно добавил: – Кроме того, то, что он сделал со своей жизнью, не ваша забота.

– Это моя забота, – протяжно произнес голос за их спинами, – если дело касается мисс Бенбридж.

Мария повернулась и увидела приближавшегося к ним Уэра.

– Лорд Уэр, – с упавшим сердцем поприветствовала она.

Еще никогда она не видела графа так небрежно одетым, но в его высокой фигуре чувствовалось такое напряжение, что Мария поняла серьезность его намерений. Его волосы были не причесаны, а лишь перехвачены сзади лентой, на ногах вместо туфель были сапоги.

– Это жених? – спросила мадемуазель Руссо.

– Милорд, – поздоровался Кристофер. – Я поражен вашей преданностью.

– Пока Амелия не отказала мне, – мрачно ответил граф, – я считаю, что забота о благополучии мисс Бенбридж – одна из моих обязанностей.

– Я уже давно так не веселилась, – широко улыбаясь, заметила француженка.

Мария закрыла глаза и потерла переносицу. Кристофер, стоявший за ее спиной, положил руку на плечо жены и сочувственно пожал его.

– Кто-нибудь собирается просветить меня? – спросил Уэр.

Мария взглянула на Саймона. Тот поднял брови.

– Как бы мне поделикатнее это сказать?

– Никакой деликатности не требуется, – сказал Уэр. – Я не идиот и, к счастью, не слабого здоровья.

– Он серьезно намерен войти в нашу семью, – пояснил Кристофер.

– Хорошо, – сказал Саймон, хотя глаза его сузились. Он рассказал о событиях, предшествовавших данному моменту, осторожно избегая имен, которых нельзя было упоминать.

– Значит, этот человек в маске – Колин Митчелл? – нахмурившись, спросил Уэр. – Мальчик, который в юности нравился мисс Бенбридж? И она не знает, что это он?

– Теперь знает, – проворчал Тим.

– Пока мы здесь говорим, Митчелл рассказывает ей обо всем, – объяснил Кристофер.

Позади что-то со стуком упало, и все, оглянувшись, увидели Пьетро, от изумления уронившего на пол саквояж.

– Этого не может быть! – с горячностью заявил кучер. – Колин умер.

Мария взглянула на Саймона, тот поморщился.

– Это становится все интереснее, – сказала мадемуазель Руссо.

– Злое же ты существо, – резко оборвал ее Саймон.

Мария посмотрела на Кристофера, выражая желание встать:

– Мне следует узнать, как развиваются события.

– Нет необходимости, – тихо сказал Сент-Джон, глядя поверх ее головы.

Все повернулись к холлу, в который выходила дверь из отдельной столовой. Оттуда вышла Амелия с покрасневшими глазами и носом, с растрепанными волосами, прелестное олицетворение страданий разбитого сердца.

Сразу же за ней вышел Митчелл, и его вид потряс Марию, как и всех присутствующих. Элегантная одежда, гордая осанка и ничего напоминавшего о том, что он когда-то был слугой. Колин был неотразимо красив, с этими черными томными глазами, обрамленными длинными густыми ресницами, чувственным ртом и твердыми скулами. У него тоже был страдальческий вид смертельно раненного человека, и сердце Марии переполнилось жалостью к обоим.