Элизабет Чедвик - Любовный узел, или Испытание верностью

– Авось так, – ответил он, угрюмо побрел к дверям, прислонился к ним, сложив руки, и стал смотреть на дорогу. Солнце снижалось к западу, посылая косые лучи; воздух был холодным.

Судя по звукам, хозяйка помешала варево в котле.

– Жалко, – заговорила она немного спустя. – Я и не понимала, насколько мне не хватает мужского общества, пока вы не появились.

Годард расцепил руки и обернулся.

– А как же посетители?

– А, эти! – Она фыркнула и помахала поварешкой. – Всех их дома ждут жены, а остальным стоит только надеть на голову кастрюлю, чтобы отправить домой раньше, чем придет время ложиться.

– Я никогда не был женат, – сказал Годард. – Кой толк, если ты младший из восьмерых.

Их глаза встретились и на минутку задержались. Затем Эдит сделала вид, что очень занята, а Годард откашлялся.

– Заметь, я не говорю, что не хотел бы жениться. Хозяйка не ответила, но он прекрасно чувствовал ее присутствие. Еще один шаг, еще толчок, и дело слажено. Но Годард, будучи осторожным человеком, держался подальше.

Такая же осторожная Эдит избегала его взгляда и упорно продолжала хлопотать, пока опасный момент не миновал.

Годард снова принялся наблюдать за дорогой. Пришел ребенок с квартовым кувшином: мать просила наполнить его элем. За ним появились двое мужчин, испытывавшие жажду после дневной работы в поле. Годард выпил с ними кружечку, потом пошел проведать свою лошадь. Тени росли, сумерки стали окутывать мир голубой дымкой. Встала яркая, серебристо-кремовая луна. В воздухе приятно пахло цыплячьими клецками. Годард покусывал сустав большого пальца и от всей души хотел, чтобы на дороге показался Оливер, однако она оставалась совершенно пустой, если не считать нескольких крестьян, тянувшихся знакомой дорожкой к таверне.

Замерцали звезды; за горизонтом угас последний луч заката. Наконец Годард зашел внутрь, накинул плащ и капюшон. Одно дело, что Оливер приказал ему уезжать и поискать другого хозяина, совсем иное – чтобы он послушался.

– Пойду поищу милорда, – сказал он Эдит, которая деловито разливала кушанье по тарелкам для посетителей.

Она коротко кивнула и быстро глянула на него с невысказанной заботой:

– Будь осторожен.

Годард улыбнулся и взял из уголка свой огромный посох.

– Об этом не беспокойся, – грубовато буркнул он, но в душе был польщен, что она тревожится о его благополучии.

Очутившись на дороге, гигант поехал так быстро, как позволял лунный свет. Ему совершенно не улыбалось покалечить ноги своей лошади, но и терять время не хотелось. Годард не боялся темноты, однако особого удовольствия она ему тоже не доставляла. За деревней дорога превратилась в простую тележную колею, от которой отделялись тропки поуже, ведущие в поля. Тишина углублялась; нарушали ее только стук копыт его лошади и собственное дыхание. Годард принялся было напевать, потом раздумал. Слишком глубокая, слишком просторная тьма, в которой таится невесть сколько подслушивающих ушей.

Он добрался до полоски леса, где дорога ныряла в черную лощину. Великан натянул поводья и всерьез прикинул, не вернуться ли обратно в теплую уютную таверну. Ему представились дымящийся суп с воздушными клецками и радушная улыбка Эдит. Одно плохо: пока неизвестно, что случилось с Оливером, порадоваться этому от души не удастся.

– Ха! – раздраженно буркнул Годард и тронул пяткой бок чалого.

Лошадь и всадник растворились во тьме. По дну лощины тек болотистый ручеек. Гигант скорее услышал его, чем увидел, когда конь с плеском перебрался через воду. Из-за постоянно сменявшихся полос тени и лунного света не заметил он, когда поднялся из лощины, и коня в яблоках на дороге впереди, пока тот сам не заржал и не подбежал рысью, чтобы поздороваться. Из его ноздрей валил пар, поводья были завязаны на луке седла, а на светлой шкуре виднелись темные пятна.

– Тихо, паренек, тихо, – проворчал Годард, поймав Героя за уздечку. Он привязал коня к седлу чалого, спрашивая себя, что же, во имя Христа, стряслось с Оливером. Пятна на шкуре жеребца были похожи на кровь и, судя по их положению, скорее всего на кровь рыцаря.

Великан цокнул языком, посылая чалого вперед, и почти сразу заметил блеск кольчуги недалеко от того места, где стоял серый. Он мгновенно спрыгнул с седла, зацепил повод за сук, чтобы лошади не ушли, и подбежал к лежащему человеку.

– Лорд Оливер?

Послышался стон, и Оливер попытался приподнять голову.

– Годард, упрямый болван, я же велел тебе уходить.

– Слух у меня уже не тот, что прежде. Куда вы ранены? Нежными для такого великана движениями он принялся ощупывать тело хозяина.

– Везде. В моем теле не осталось ни одной целой кости. Дай мне умереть.

Оливер закрыл глаза.

Годард похлопал его пальцем по щеке.

– Я проделал этот путь не затем, чтобы привезти назад тело, – сказал он серьезно. – Пока есть жизнь, есть и надежда.

– Пока есть жизнь, есть страдание, – откликнулся Оливер, но глаза открыл.

Годард сжал губы. Он понимал, что если не доставит быстро хозяина в таверну, тот умрет: не от ран, так от холода.

– Вам придется сесть верхом, сэр. Я поеду сзади и буду поддерживать вас в седле.

Оливер засмеялся было, но тут же мучительно застонал и с трудом выдохнул:

– Выходит, ты такой простак, что веришь в чудеса.

– Да, сэр. До деревни не больше двух миль. Жаль валяться тут, на морозе, даже если умираешь, – деловито добавил он, поднялся и привел лошадей. В его седельной сумке была фляжка крепкого эля. Годард сделал хороший глоток, а остальное отдал Оливеру.

– Выпейте это. Оно согреет вам кровь.

– Боюсь, недостаточно, – буркнул рыцарь, однако прижал фляжку к губам и покорно выпил.

– Вы только сядьте на коня, сэр, а остальное – моя забота, – сказал Годард.

Крепкий эль разлился по жилам Оливера, дав ложное ощущение тепла и немного сняв боль. Однако подняться на ноги было настоящей пыткой. Ребра болели так, что он едва мог дышать, а левая рука висела, как плеть. Когда он упал с лошади, кровь перестала течь из раны, но теперь, при попытке встать, снова закапала. Скрипя зубами, борясь с тошнотворной волной черноты, которая готова была захлестнуть его, рыцарь вставил ногу в стремя, а Годард закинул его на широкую спину чалого. Оливер чуть было не свалился с другой стороны, но успел конвульсивно вцепиться в поводья слегка еще действовавшей правой рукой.

Слуга быстро вскочил сзади и подхватил.

– Господи, легче умереть, – простонал Оливер, когда чалый двинулся вперед.

– Но лучше жить, – ответил Годард. Тьма снова сомкнулась над ними, когда лошади спустились в лощину, затем среди деревьев опять замелькал лунный свет. – Кто вас изранил?

Оливер заговорил медленно, с трудом: