Джо Беверли - Рождественский ангел

Довольно улыбнувшись, она отправилась на кухню. Сначала она раздала апельсины детям, потом стала укладывать подарочные корзинки с провизией. Порезав ветчину, она разложила ее по корзинкам, но никак не могла решить, что делать с живой птицей. Несмотря на все протесты миссис Пардо, она разложила по корзинкам все сладкие пирожки и добрую половину орехов и сухофруктов.

– Они нуждаются в этом больше, чем мы, – пояснила она свои действия недоумевающей кухарке.

– Вы правы, миледи, – с улыбкой согласилась та. – Да благословит Господь ваше доброе сердце!

– Да, отдавать лучше, чем получать. А еще лучше – отдавать нуждающимся, – убежденно сказала Джудит.

Велев отнести корзинки по адресам, указанным викарием, она поднялась к себе, чтобы снять накидку и присоединиться к общим работам внизу. Уже выходя из комнаты, она заметила последнюю нераспакованную коробку. Это были книги Себастьяна, и она взяла их с собой, чтобы по пути занести в библиотеку. Ей вовсе не хотелось держать стихи покойного мужа у себя в спальне.

При этой мысли ее охватило чувство вины. Когда же она избавится от этих необоснованных угрызений совести?

В библиотеке она нашла свободное место на полке рядом с портретом Себастьяна и поставила туда его книги. Глянцевитые дорогие тома отлично выглядели на фоне дорогой обстановки.

Поколебавшись, она взяла в руки одну из новых книг и задумчиво провела пальцем по тисненному золотом корешку. Как печально, что Себастьян так и не узнал о своей славе и признании! Может, он не был бы таким неуживчивым. Как печально… нет, как ужасно, что она совсем не тоскует о нем, а ведь для него именно она была смыслом жизни!

Она раскрыла тугой новый переплет книги, виня себя за то, что прежде не интересовалась поэзией. Ее взгляд упал на сонет – этой формой Себастьян пользовался редко. В сонете воспевалось ангельское пение его возлюбленной Джудит. Споткнувшись об эти строки взглядом, она в недоумении остановилась. Она никогда не умела петь, у нее не было ни хорошего музыкального слуха, ни голоса. И Себастьян знал об этом, потому что не раз просил ее замолчать!

Это было настоящим открытием! Все его стихи были написаны не о ней, а о некоей вымышленной Джудит, идеальной женщине, созданной его воображением! И всю жизнь он ворчал и капризничал, потому что реальная жена не была похожа на вымышленную возлюбленную.

Рухнув в кресло, Джудит разрыдалась.

Леандр искал Джудит и никак не мог найти. Он заметил перемены в доме, большое количество суетящихся людей, шумный говор, но прежде всего ему не терпелось увидеть жену. Приехав вместе с Николасом в его поместье, они обнаружили, что жены вместе с детьми уехали в Темпл-Ноллис, и помчались вслед за ними.

Какой-то улыбающийся юнец сказал, что графиня, должно быть, в библиотеке. Леандр отправился туда. Открыв тяжелую дверь, он услышал, как она плачет, и замер на месте. Проклятие! Этот дом подействовал и на нее.

Она сидела в кресле, обхватив голову руками, и безутешно, рыдала. Леандр тихо подошел и опустился на колени рядом с ней.

– Джудит, что случилось? Почему ты плачешь?

Она подняла на него огромные, полные слез глаза с покрасневшими веками и тихо сказала:

– Это ты, Леандр? Боже мой, я не умею петь!..

Он чуть не рассмеялся такой абсурдной причине горьких слез, но тут увидел рядом книгу стихов Себастьяна Росситера. Значит, Джудит сидела перед его портретом, читала его стихи и рыдала по покойному мужу? У Леандра сильно заболело сердце. Неужели сердце и вправду можно разбить?

Он поднял ее на ноги, сел в кресло и усадил к себе на колени.

– Все будет хорошо, – пробормотал он.

Что может быть глупее этой фразы! Видно, любовь превратила его в окончательного идиота, перевернув все в жизни с ног на голову.

Он крепко прижимал Джудит к себе, пока она сморкалась в его носовой платок, гладил ее волосы, убирал со щеки мокрый от слез завиток. Он хотел поцеловать жену, но она отвернулась – ей было не до поцелуев.

– Прости меня, – прошептала она сквозь всхлипывания. – Должно быть, ты считаешь меня абсолютной дурой.

– Это почему же? – попробовал он улыбнуться. – Потому что ты только сейчас до конца поняла, что тебе предстоит жить в этом мавзолее? И теперь ты пытаешься придумать наименее болезненный способ кончить жизнь самоубийством?

Он пытался шутить, что казалось ему единственным достойным выходом из этой ситуации.

– Вовсе нет, – неожиданно хихикнула Джудит. – Я не собираюсь умирать. Наоборот, я собираюсь укротить этот дом и сделать его ручным и послушным. – Она осторожно заглянула ему в глаза. – Знаешь, я велела убрать вазы и постаменты. Я подумала, если дети начнут там играть, очень скоро все будет испорчено.

– Пусть будет так, как ты хочешь. А почему у нас внизу собралась вся деревня?

В его голосе Джудит не услышала недовольства, поэтому собралась с духом и сказала:

– А еще я велела поставить там бильярдный стол.

– Отличная идея! – усмехнулся Леандр. – Я очень неравнодушен к этой игре. Кстати, я купил детям ракетки и воланы для игры в бадминтон. Надеюсь, им понравится.

Джудит улыбнулась и обняла его за шею.

– Я так рада, что ты вернулся, – прошептала она, уткнувшись ему в плечо.

– Правда? – не поверил своим ушам Леандр, чувствуя, как губы сами собой расплываются в глупой улыбке.

– Очень рада. Что случилось в Лондоне?

Он быстро рассказал ей, как поступили с мошенником Тимоти Росситером. Ему все время хотелось распустить ее волосы, поцеловать в губы, раствориться в ней…

– Тридцать тысяч фунтов? – переспросила Джудит, с трудом концентрируя мысли на разговоре. Ей хотелось поцеловать его, погладить его волосы, просунуть руку под рубашку, чтобы ощутить гладкую упругую кожу…

– Да, но он успел все растратить… – Он провел большим пальцем по ее губам.

– О Боже! – Она поцеловала его палец, и его рука тут же начала гладить ее щеку.

– Сначала я хотел солгать тебе, – почти шептал Леандр, – сказать, что нам удалось вернуть эти деньги, но я не хочу, чтобы между нами была ложь… Я собираюсь отложить эту сумму для Бастьена и Роузи. Им совсем не обязательно знать, что эти деньги от меня, а не от их отца… Так будет лучше…

Джудит почувствовала, как к глазам снова подступили слезы.

– О, Леандр, почему они должны благодарить отца, а не тебя за эти деньги?

– Потому что у меня впереди много времени, чтобы завоевать их любовь, – бережно вытер ее слезы Леандр, – а Себастьян уже потерял тебя и их…

Джудит печально покачала головой:

– Нас у него никогда не было. Я не умею петь.

– Что за ерунда?..

Наклонившись, Джудит взяла с пола книгу, нашла злополучный сонет и протянула книгу мужу:

– Смотри! Он пишет про мое ангельское пение. А я не умею петь! И он всегда просил меня замолчать, потому что ему не нравилось мое пение. Все его стихи не обо мне!