Сьюзен Робинсон - Леди Дерзость

— У дедушки Томаса есть книги о хороших манерах

— Что?

Она сделала вид, что очень занята приведением в порядок разложенных перед нею бумаг.

— Меня всегда занимал вопрос — почему манеры разных людей так отличаются друг от друга?

— Прошу прощения?

— А вы задавали себе вопрос — что такое свет? — Она протянула руку к солнечному пятну на поверхности письменного стола. — Я вижу его, и он дает тепло, но я не могу его схватить. Как вы думаете, солнечный свет и свет огня — это одно и то же?

— Хватит! — Он обхватил голову руками. — Я сейчас сойду с ума.

— Вы когда-нибудь задумывались над этими вещами?

— Не знаю. Мне нужно поговорить с вами на серьезную тему.

— Вот как. — Она сложила руки на коленях и посмотрела ему в глаза.

— Я никогда не стал бы об этом говорить, но, похоже, у меня нет выбора. — Блэйд наклонился к девушке; она, напротив, чуть отодвинулась. — Но вы должны хорошо понимать: то, что я скажу, должно остаться между нами. Вы можете дать слово, что никому не расскажете о нашем разговоре?

— Я не могу этого сделать, пока не узнаю, о чем речь.

Он смерил ее долгим взглядом.

— Как бы то ни было, я должен доверять вам, тем более сейчас, когда вашего деда уже нет с нами.

Видимо, решение далось ему нелегко. Он чуть помолчал.

— Бог мой, если бы он узнал, что я доверился вам, он бы сбросил меня в Темзу… Ориел, мне не дает покоя смерть вашего деда.

— Да, страшное несчастье. Я теперь держусь за перила, когда спускаюсь по лестнице.

Он мотнул головой и понизил голос:

— Вы очень сообразительная девушка. Подумайте немного. Вашего дедушку нашли не у основания лестницы и не на лестничной площадке, а на полу лестничной шахты. Для того чтобы упасть туда, он должен был перевалиться через перила. Однако, хотя он и был пожилым человеком, но достаточно крепко стоял на ногах. Иначе говоря, чтобы оказаться в лестничном пролете, ему пришлось бы перепрыгивать через перила или же…

— Или же его должны были столкнуть.

Ориел посмотрела на Блэйда. Она старалась следовать логике его рассуждений. Он кивнул, но она продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами. Наконец к ней вернулся дар речи.

— Но это значит, что он или сам хотел умереть, или же кто-то…

— … убил его.

— Дедушка Томас не мог пойти на грех самоубийства!

Блэйд сделал жест рукой.

— Успокойтесь, милая. Я с вами полностью согласен.

— Как мило с вашей стороны.

— Постарайтесь не выходить из себя.

— Не надо со мной разговаривать так, будто я малое дитя.

Он слегка улыбнулся, но она все еще хмурилась. Его лицо вновь посерьезнело.

— Что за причина этого покушения?

Насупившись, она барабанила пальцами по столу. Наконец она кивнула.

— Вы правы. Мы должны держать свои подозрения при себе, пока не узнаем больше. — Она перестала отбивать дробь и распрямила ладонь. — В ваших словах есть логика, но мысль об убийстве кажется мне невероятной. Кто желал зла дедушке Томасу? Моих теток переполняют злоба и ненависть, но они не способны на убийство.

— Однако должна быть какая-то причина. — Блэйд откинулся на стуле. — Причин убийств множество; чаще всего убивают в приступе гнева или с целью грабежа, а то и для того, чтобы убрать свидетеля.

— Гнева? — Ориел покачала головой. — Не думаю, в это трудно поверить. Людей убивают грабители с большой дороги или те, кто стремится к власти. Дедушку Томаса не ограбили, и он не был столь заметной фигурой, чтобы у кого-то появилось желание его устранить.

Блэйд посмотрел на нее, словно она была оракулом.

— А как насчет секретов? Были у вашего двоюродного деда секреты? Для кого-то опасные секреты?

— Фи, милорд. Дедушка Томас жил долгое время вдали от суеты света. Он был ученым, а не каким-нибудь заговорщиком.

Блэйд неожиданно с силой ударил по табуретке, и Ориел чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Ради всех святых, думайте. Вы умная девушка и должны были заметить что-то, что может дать нам ниточку к разгадке тайной смерти сэра Томаса. Призовите в помощники весь свой ум и знания, девочка.

— Сударь, почему вы понукаете мной, как служанкой?

Он сложил руки на груди.

— Или вы не столь разумны, как я считал, или же вы сознаете, что в Ричмонд-Холле может находиться убийца.

— Ни один из членов нашей семьи не является убийцей. Так же, как и никто из наших слуг. — Ориел замолчала, встала со своего места и посмотрела ему прямо в глаза. Тревожная мысль пронеслась у нее в мозгу. — Но что мы знаем о вас?

Он рассмеялся и, наклонившись, поцеловал ее руку.

— Клянусь Всевышним, вы смелая девушка, раз так прямо высказываете мне в лицо свои подозрения. Но подумайте еще. Если бы я убил Томаса, стал бы я говорить об этом убийстве? Ведь все в доме считают, что его смерть — результат несчастного случая.

— О!

Она вновь села на стул и попыталась обдумать то, что он сказал. Мысль об убийстве по-прежнему казалась ей невероятной.

— Мне нужно время подумать.

— Вы хотите сидеть и раздумывать, пока убийца гуляет на свободе? — Блэйд резко вскочил. — Святая дева Мария, у вас, быть может, ум мужчины, но, стоит вам оказаться перед выбором, вы колеблетесь и теряетесь, как обычная женщина. Неужели вы не поняли? Речь идет о вашей безопасности!

Она тоже вскочила на ноги, ее щеки пылали, а кулаки сжимались от гнева.

— Колеблюсь? Теряюсь? Вы, чужой человек, приходите ко мне, говорите об убийстве, о своих подозрениях, об опасности, которая мне грозит, а когда я хочу спокойно обдумать услышанное, вдруг кричите на меня.

— Вы недостаточно внимательны и наблюдательны. — Блэйд повысил голос.

Она также заговорила громче:

— Что вы хотите от меня?

— Думайте, девочка, думайте.

— Вы заставляете меня думать за вас, потому что вам самому ничего не приходит в голову.

Он побагровел.

— Клянусь Всевышним, я не позволю всякой пустоголовой девчонке насмехаться надо мной.

— Да, сударь, вам больше подходит общение с моей кузиной Джоан. У вас с ней полная гармония во время ваших многочасовых музыкальных занятий

В ту же секунду она пожалела о своих словах, ибо он торжествующе воскликнул:

— Ах, вот оно что! Она, оказывается, у нас еще и ревнивица.

— Вовсе нет!

— Нет, ревнивица. И мне очень приятно.

— Но вы отнюдь не приятны мне, милорд. Вы надменный, самодовольный распутник, готовый поверить льстивым словам развратных француженок.

Он хищно посмотрел на нее, покачал головой и подошел поближе. Ориел быстро отскочила, спрятавшись за стул, как за бастион.

— Не приближайтесь ко мне, — сказала она.

— Как же мне не приближаться, если вы сами вынуждаете меня доказать, что все эти французские леди отнюдь не перехваливали меня?

Она отбежала к дальнему концу стола, но он приближался к ней с дьявольской улыбкой на губах.