Кэт Мартин - Опасные страсти

— Мы покидаем город, — сказал он ей, — Я доставлю вас и детей к себе домой на своем жеребце. В конюшне стоит фургон. Придется забрать его.

Нина положила пальцы ему на руку. Прикосновение было легким, но, как всегда, Джеймисон почувствовал в нем силу.

— Вы уверены в том, что правильно поступаете? — спросила она.

Джеймисон посмотрел на Нину, увидел в ее глазах надежду и благодарность, и его сердце болезненно сжалось.

— Уверен, и с каждой минутой все больше. Вы готовы?

На лице девушки появилась улыбка, сияние которой затмевал яркий кровоподтек.

— Готова, как никогда в жизни.

Джеймисон вывел маленькую компанию из квартиры, продолжая раздумывать над тем шагом, который только что совершил. Теперь ответственность за Нину и детей целиком ложилась на его плечи. Казалось, такая мысль должна была его устрашить, но вместо этого Джеймисон чувствовал лишь облегчение оттого, что они уходят вместе с ним.

Элисса сидела с детьми у заднего борта фургона, который катился прочь из города, направляемый рукой Джеймисона. В полночь 12 мая они пересекли реку по наплавному мосту Францесбрюкке. Дунай широко разлился, и австрийский арьергард воспользовался преимуществами, которые им предоставлял внушительный водный рубеж. После окончания переправы солдаты уничтожили мост, лишив наступающих французов возможности форсировать реку, заперев их в ловушке на южном берегу Дуная.

На следующий день пушечная канонада стихла, Наполеон с триумфом вступил в столицу и расположился со своим штабом в покинутом императорском дворце Шенбрунне. Все это время фургон Джеймисона продолжал путь в колонне британского полка, который двигался вместе с австрийскими войсками к месту встречи с главными силами эрцгерцога на равнине Марчфилд к юго-востоку от Вены.

Готовясь к ночлегу в конце изнурительного дня, Элисса чувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она вновь двигалась с армией. Вместе с ней ехали Нина, дети и даже маленький лохматый щенок Вады. Не хватало только Адриана. Он исчез, унеся с собой кусочек ее разбитого сердца.

— Ты сегодня такая молчаливая, — заметила Нина. Как и прежде, они споро трудились вдвоем, и в эту минуту размешивали в котле гуляш, который готовили на ужин.

Элисса бросила на подругу короткий взгляд.

— Просто не было настроения разговаривать. — Она слабо улыбнулась. — Да и тебе, кажется, тоже. По-моему, все это время ты думала о Джеймисоне.

Нина вздохнула.

— С тех пор, как он увез меня от Ивара, мы почти не разговаривали. Я обуза для него. С моей стороны было недостойно взваливать на него свои заботы. Я рада избавиться от Ивара, и все же мне не следовало ехать с Джеймисоном.

Элисса вытерла руки о передник, повязанный поверх юбки.

— Он бы не настаивал, если бы не хотел вам помочь.

— В ту минуту, может быть, и хотел. Ему стало жаль меня. Я воспользовалась его великодушием и теперь жалею об этом.

Элисса улыбнулась:

— На мой взгляд, у майора немало добродетелей.

Щеки Нины залил легкий румянец.

— Он особенный человек.

— И к тому же хорош собой, — заметила Элисса, понимающе улыбаясь.

У Нины дрогнули уголки губ:

— Да, он очень красив.

— Со временем все уладится, Нина. Ты должна верить и надеяться.

Нина принялась энергично мешать ложкой в котле, и Элисса умолкла. Она видела, что подруга терзается беспокойством, но была уверена: действия Джеймисона продиктованы чем-то большим, нежели просто жалостью. Кроме него, никто не мог убедить в этом Нину, но до сих пор он был так занят, что девушки редко видели его.

Вот и сегодня вечером дела задержали его допоздна. Нина и Элисса уже давно поели, накормили и уложили детей, когда Джеймисон вернулся в лагерь, выступив из темноты в кольцо огней притушенных костров. Его высокие черные сапоги были покрыты пылью, от него пахло кожей и конским потом, и все же ярко-голубые глаза и высокая жилистая фигура привлекали женские взоры.

— Извините, что опоздал к ужину. Генерал Равенскрофт собрал офицеров на совещание, и оно затянулось дольше, чем мы ожидали. — Он вдохнул запах гуляша, который девушки держали для него теплым, и добавил: — Надеюсь, мне что-нибудь осталось.

Нина улыбнулась, мягко изогнув губы. В туманных отблесках костров ее черные глаза казались еще больше, чем были на самом деле.

— Конечно, — сказала она. — Сейчас принесу.

Она наполнила оловянную миску аппетитным кушаньем и подала ему кружку дымящегося кофе. Потом они с Элиссой уселись напротив, и Джеймисон принялся за еду.

— Что нового, Джейми? — спросила Элисса, как только майор устроился поудобнее и утолил первый голод. Джеймисон выглядел усталым, но подтянутым и собранным; невзирая на беспокойство, которое внушало ему развитие событий, он, как и полагается солдату, был готов к грядущим битвам.

— Чарльз переформировывает армию. Сражение состоится в ближайшее время, возможно, в конце нынешней недели. Есть и приятное известие: я отыскал вашего брата. Его полк стал лагерем примерно в миле отсюда. Думаю, завтра я смогу отвезти вас к нему.

Питер! Душу Элиссы согрела признательность. Она так беспокоилась за него.

— Спасибо. — Она хотела спросить об Адриане, но не решилась. Ей следует забыть Адриана — точно так же, как он стремится забыть ее.

После того как майор поужинал, Нина отправилась мыть посуду. Элисса заметила, каким взглядом Джеймисон смотрит на девушку, следя за каждым ее движением. Он подошел к котлу с мыльной водой, в которой Нина ополаскивала тарелку.

— Я знаю, уже поздно, — заговорил он, — но подумал, что мы могли бы побеседовать. Надеюсь, Элисса не станет возражать, если мы попросим ее присмотреть за детьми.

— Нисколько, — с улыбкой отозвалась Элисса.

Нина бросила на подругу беспокойный взгляд. На ее загорелых щеках выступил чуть заметный румянец. Девушка оперлась о протянутую руку майора, и они двинулись прочь от палатки. Элиссе оставалось лишь надеяться, что у Джеймисона более благородные намерения, чем те мысли, которые она прочла на его красивом лице.

Майор уверенно вел Нину сквозь скопление солдат, шатров и военного имущества к жидкой рощице у границы лагеря. Всю дорогу девушка чувствовала на своей талии его крепкую руку. Уже стемнело, но узкий серп луны освещал путь, а между тучами поблескивали звезды.

Джеймисон остановился под ветвистой сосной, и Нина повернулась к нему лицом, гадая, что он хочет ей сказать, и опасаясь, что он отправит ее из лагеря.

Ей казалось, что она сама должна настоять на этом решении и продолжать жизнь без Джеймисона.

Джеймисон откашлялся. Казалось, он нервничает так же сильно, как Нина.

— Я уже давно хотел с вами поговорить. Но сейчас, когда армия движется маршем, а Наполеон дышит нам в затылок… словом, только сегодня я смог выкроить время для беседы. — Он опустил взгляд на носки своих пыльных сапог. — Честно говоря, я и сам не знаю толком, что сказать. Дело в том, что я обещал вам помогать, но… видите ли, в тот момент все выглядело гораздо проще…