Стефани Лоуренс - Все о любви

Филлида всю жизнь считала любовь — между мужчиной и женщиной — делом сомнительным.

Ее мать умерла слишком рано, чтобы объяснить дочери более-менее внятно, по каким соображениям люди вступают в брак. Единственная женатая пара, которую она хорошо знала, были Фартингейлы, и их отношения строились на взаимном уважении, а вовсе не на каких-то сильных чувствах. Вечные намеки леди Фортмен только больше запутывали дело.

Никто не объяснил Филлиде, что такое любовь. Что касается ее реакции на Люцифера, она пострадала от собственного незнания, убежденная, что такое эмоциональное переживание — вроде того, что связало Мэри Энн и Роберта на всю жизнь, — с ней никогда не случится.

Это произошло неожиданно. Появился Люцифер и подобно землетрясению нарушил привычный порядок ее жизни — все изменилось и продолжало меняться. Новые очертания жизни еще не приняли окончательную форму. Филлида не позволяла этому случиться.

Желание порой могло затуманить ее разум — это происходило с каждым его прикосновением, каждым взглядом, — но она все же оставалась вполне самостоятельной женщиной, полностью отвечающей за свою жизнь. Но с Люцифером было невозможно вести себя так же, как со всеми прошлыми ухажерами. Она не могла игнорировать его — он создал и занял особое место в ее мире. Он был ее любовником.

И одновременно кем-то гораздо большим. Беспощадный пират в душе, тиран-защитник — все это было в нем. Она испытала и его нежность, и деликатность. Обучая ее науке страсти, он всегда ставил ее потребности выше своих желаний. Возможно, Филлида и была невинна, наивна, девственна, но достаточно наслышана о том, что далеко не все мужчины столь внимательны и тактичны. Он же был более чем тактичен — Люцифер был заботлив.

Она подумала: а не соблазнил ли он ее, чтобы тем самым заставить выйти за него замуж? Маловероятно. У нее не было никаких иллюзий насчет того, что он рассчитывает на победу, надеется добиться ее согласия, но она достаточно хорошо изучила его, чтобы знать — он играет честно. Люцифер был гораздо сильнее ее, но в его руках она никогда не чувствовала себя в опасности. Напротив, в объятиях этого человека ей было абсолютно спокойно. Итак, ее жизнь все еще принадлежала ей, выбор оставался за Филлидой, но он сделает все возможное, чтобы повлиять на него.

Еще можно было сказать «нет», повернуть назад, отступить, но она больше не была той женщиной, которая встретила его в день приезда, и его предложение было очень заманчиво. Но существовало одно серьезное препятствие, чтобы принять новое будущее: на что будет похож их брак? Если он сподобится отношениям Фартингейлов или опыту леди Фортмен, тогда Филлида ответит, безусловно, «нет».

Люцифер часто спрашивал, чего она хочет от брака. Филлида до этого момента не знала, что ответить. Однако в эти мгновения она поняла, что желает общности. Хочет работать, жить, любить вместе — разделить его жизнь и предоставить ему возможность разделить ее. Это стоило бы того, чтобы связать свою жизнь с тираном-защитником.

Но сможет ли он гарантировать это? Позволит ли ей время от времени играть ведущую роль? Способен ли будет действительно разделить власть в семье?

Улыбаясь, Филлида повернулась к подошедшему Бэзилу.

Молодой человек принес оршад и в качестве награды получил следующий танец. В тот момент, когда Филлида вошла в танцевальный зал, Люцифер уже был там. Они договорились, что подождут, пока бал достигнет кульминации, прежде чем отозвать Седрика для разговора. Люцифер увидел, как Филлида сделала реверанс и протянула руки Бэзилу. Сам он вынужден был уделить внимание своей партнерше, мисс Моффат. Леди Фортмен постаралась ради него — собрала всех незамужних юных леди за несколько миль вокруг.

Он едва сдерживал искушение сообщить, что ее старания напрасны.

Грейндж на этом вечере был представлен во всей красе: сэр Джаспер беседовал с мистером Фартингейлом и мистером Филингом; миссис Фартингейл и леди Хаддлсфорд были заняты друг другом; Джонас, Перси и Фредерик танцевали, и каждый вел себя по-своему; Перси явно снизошел до посещения бала; Фредерик изо всех сил старался быть любезным; Джонас же легкомысленно улыбался — только глаза его все время следили за Филлидой.

Люцифер кружился с мисс Моффат; котильон можно было танцевать абсолютно не задумываясь. Как и Джонас, он постоянно думал о Филлиде и старался не спускать с нее глаз.

Это был уже второй котильон и четвертый по счету танец; перемещаясь по залу, Люцифер внимательно изучал собравшихся.

Седрик стоял в позе патриарха, одобрительно наблюдая за своими гостями. Леди Фортмен была центром кружка щебечущих дам. Поумрой танцевал, несмотря на свой чрезмерно высокий и неудобный галстук. Люциус Эпплби помогал развлекать гостей и делал это значительно лучше, чем Поумрой.

Местные дамы считали Эпплби загадкой — Люцифер легко об этом догадался. Мужчина считался привлекательным; несмотря на сдержанность и поведение, которое демонстрировало полнейшее безразличие, его успех среди дам был очевиден.

С последними замысловатыми па котильон наконец закончился. Люцифер поклонился и, извинившись перед партнершей, направился к Филлиде.

Ее теплая улыбка отозвалась в его сердце. Люцифер обменялся приветственным кивком с Бэзилом.

— Как вы вовремя, мистер Кинстер. Я как раз говорил, что, разумеется, Филлида вынуждена проводить последние дни в Мэноре из соображений безопасности. Это, должно быть, было скучно для нее и несколько обременительно для вас, ведь вам приходится обустраиваться в поместье Горация. — С покровительственной улыбкой, которая говорила громче его слов, Бэзил слегка поклонился Филлиде: — Я пришлю экипаж за вами, дорогая, завтра утром. Мама будет счастлива провести день в вашем обществе.

Люцифер взглянул в лицо девушки, спокойное, как всегда, и с трудом поборол желание зааплодировать. Она улыбнулась Бэзилу в ответ:

— Благодарю вас, это прекрасная мысль. Но у меня другие планы на завтра.

— В самом деле? — Бэзил явно собирался спросить какие, но вместо этого сказал: — Тогда, возможно…

— Послезавтра воскресенье, так что тут все ясно. После этого… что ж, мои попытки помочь мистеру Кинстеру должны принести плоды, поэтому я буду продолжать помогать ему в Мэноре.

Бэзил поклонился вновь:

— Мои извинения, дорогая, если я вас неправильно понял…

В его тоне, однако, не было слышно извинения, лишь раздражение и скрытый упрек. Филлида прервала его движением руки:

— Вы многое понимаете неправильно, Бэзил, в основном потому, что не желаете понять.

Громко зазвучали скрипки. Филлида повернулась к Люциферу:

— Кажется, наш вальс начинается.