Виктория Холт - Вечный любовник

Просыпаясь по ночам, Корисанда думала о том, какая женщина рядом с ним в этот момент. Иногда плакала, вспоминая, как он оставил поле битвы, чтобы положить к ее ногам вражеские знамена и штандарты, потому что ее восхищение значило для него больше всего на свете.

Однако Корисанда не сердилась на Генриха за происходящие в нем изменения. Раньше он был королем маленькой Наварры, а теперь стал королем Франции.

Как у него дела там, на севере? Она постоянно об этом думала и часто обсуждала с принцессой Екатериной. За последние годы женщины очень сблизились. Екатерина уже не была юной девушкой, и ее донимали свои проблемы.

– Порой мне кажется, что я никогда не выйду замуж, – сказала она однажды, сидя над шитьем. – По-моему, Шарль скоро придет в отчаяние и женится на другой.

Корисанда знала, что кузен Екатерины, Шарль де Бурбон, граф Суассонский, младший брат принца Конде, любит Екатерину много лет и она его тоже. Временами казалось, что они вот-вот поженятся, но свадьба все откладывалась и откладывалась, заставляя влюбленных страдать.

– И я, и Шарль, мы оба стареем, – добавила принцесса.

Корисанда с легкой завистью рассмеялась:

– Такова уж судьба всех нас.

Екатерина отложила шитье и, сжав кулачки, спросила:

– Но почему брат не дает на нашу свадьбу согласия? Чего он еще ждет?

– Он слишком долго был занят своими делами. Вспомни, ведь совсем недавно Генрих был всего лишь королем Наварры.

– И что, королю Франции сложнее дать сестре разрешение, чем королю Наварры?

– Всему свое время, моя дорогая.

– Наверное, раньше я попросила бы тебя, моя дорогая Корисанда, похлопотать за меня, – сказала Екатерина.

Женщины грустно посмотрели друг на друга и снова взялись за шитье.

Выпавший снег сделал невозможным продолжение боевых действий. Потом снег растаял, пошли дожди, началась распутица.

Король понимал, что солдат во время вынужденного ожидания надо как-то подбадривать. Он обменивался с ними задорными шутками, и его воины после этого были готовы идти за ним куда угодно.

В марте Генрих выиграл битву при Иври. Когда его войска заняли пригороды Парижа, он отправился в замок Ла-Рош-Гийон, где решил устроить свой штаб.

Его любезно приняла хозяйка замка. Едва увидев ее, король понял, что давно сильно не влюблялся.

– Мадам, – сказал он, – как хорошо, что меня принимаете именно вы.

– Сир, мой долг принять вас.

– Надеюсь, эта обязанность вас не тяготит? Она опустила глаза:

– Ничуть, сир.

Он посмотрел на ее черные ресницы, фарфоровую белизну кожи, блестящие волосы и, глядя на эту красавицу, с неудовольствием вспомнил о Корисанде. Как он мог так долго оставаться ей верным? У него полная опасностей жизнь, он никогда не может быть уверен утром на рассвете, что увидит закат солнца. Это жизнь солдата, жизнь искателя приключений, да другая ему и не нужна. А при такой жизни надо доставлять себе удовольствия при первой же возможности. Долгая привязанность к Корисанде – лишь эпизод в его жизни, о котором теперь можно вспоминать с удивлением. Ему нужна жена, семья и дети. За что злой рок заставил его жениться на Марго, которая теперь, по слухам, ведет в Юссоне такой скандальный образ жизни, что заводит романы даже со своими пажами. О, они с ней очень похожи! Он никогда не уважал Марго так, как следует уважать женщину, поэтому ему и казалось, что он нашел в Корисанде то, что ему нужно. Если бы она была королевой! Если бы ее дети были законными!.. Если бы она не стала такой толстой и такой нежеланной… Если бы он сам был другим…

Генрих рассмеялся. Он всегда благодарил Господа за эту счастливую способность – смеяться над другими и над самим собой.

Ему было уже тридцать семь, жизнь сильно его потрепала, он больше не был красивым. Впрочем, красивым Генрих не был никогда. Правильнее сказать, теперь он не молод. Но все еще полон жизни, полон той свойственной ему грубой силы, с которой когда-то в Беарне карабкался по скалам. Но теперь стал еще и королем Франции. Возможно, бродягой, королем, которому еще предстоит отвоевать свое королевство, но все-таки королем.

На женщин титулы всегда производили впечатление. Власть привлекает так же, как и внешняя красота. Генрих считал, что большинство женщин предпочитают человека, потрепанного битвами и другими испытаниями, пахнущего лошадьми и порохом, если он с короной на голове. Для всех такой мужчина неотразим, даже для монахинь. И исходя из этого решил, что симпатичная хозяйка замка Ла-Рош-Гийон скоро станет его любовницей.

Она приготовила для венценосного гостя угощение, они сели за стол. Увидев, как хозяйка раздает приказания слугам, очевидно стараясь угодить королю, он приободрился, с удовольствием подумал об уютной постели, которую разделит с симпатичной женщиной, и даже мысленно поблагодарил судьбу за то, что она привела его в Ла-Рош-Гийон.

– А что маркиза де Ла Рош-Гийон нет в замке? – поинтересовался Генрих.

Ее лицо приобрело печальное выражение.

– Сир, маркиза больше нет. Я вдова.

Вдова! Что ж, тем лучше. Не придется делать мужа рогоносцем.

– Как грустно, что такая молодая и симпатичная женщина вынуждена оставаться в одиночестве.

– Сир, я любила моего мужа. И больше мне никто не нужен.

Он положил руку на ее ладонь и проговорил:

– Наверное, рана слишком свежая. Но ваша боль стихнет.

Она ничего не ответила и дала знак музыкантам, чтобы они играли.

Когда трапеза завершилась, король поднялся из-за стола.

– Я бы прошел к себе в спальню, – сказал он. – Может, завтра придется идти в бой. Солдат никогда ни в чем не может быть уверенным.

– Я распоряжусь, чтобы вас проводили.

– Умоляю вас оказать мне честь, проводите меня сами.

Когда они поднимались по лестнице, маркиза шла впереди. Он обратил внимание, как гордо она держит голову, и почувствовал возбуждение. «Я влюбился, – подумал Генрих, – в первый раз с тех пор, как охладел к Корисанде. Как хорошо быть влюбленным и благодаря этому снова чувствовать себя молодым!»

Маркиза открыла дверь в спальню и посторонилась, чтобы дать ему пройти. Он обнял ее, привлек к себе, но почувствовал, что тело женщины напряглось, и с досадой подумал, что за ней придется поухаживать. Ничего страшного. Можно надеяться, долго ухаживать не понадобится.

– Смею надеяться, вы имеете все, в чем нуждаетесь, сир?

– Это решать вам, мадам, – ответил он. Она сделала вид, что не понимает.

– Я распорядилась, чтобы в вашей комнате все было устроено настолько удобно, насколько это подобает для человека вашего положения.

– Удобно! Мне не нужны удобства. Моя дорогая госпожа, когда я увидел вашу ни с чем не сравнимую красоту – чего еще я могу желать?

– Ваше величество очень любезны.