Вирджиния Браун - Дикое сердце

Ему следовало сейчас же уйти, забыть ее, как она, очевидно, забыла его, но ноги не слушались. Он с горечью подумал, что прошло слишком много времени и один лишний час все равно ничего не решит.

Серапе соскользнуло через его голову на пол, ремни с кобурами расстегнулись с металлическим лязгом. Рафаэль сбросил сапоги и наклонился над кроватью. Нежный запах Аманды наполнил его ноздри, и воспоминания о прошлом нахлынули на него. Она пахла все так же, свежестью и чистотой, с легким сладким ароматом, напоминающим гардении, в изобилии растущие в горах. И еще она была все такой же нежной, какой он ее помнил, и вызывала в нем все ту же реакцию, то же страстное желание, которое было трудно контролировать. Все, чего ему хотелось, это взять ее…

Тонкая простыня, обернутая вокруг ног Аманды, слетела, когда он потянул за нее, и Рафаэль перевел взгляд с ее лица на округлые линии тела. Сильно ли изменил ее ребенок? Она не выглядела переменившейся, и все же что-то стало другим. Ее груди были все такими же крепкими, гордо натягивая тонкую ткань ночной рубашки, а живот оставался все таким же плоским. Но теперь в ней была зрелость, девическая угловатость превратилась в женственные изгибы, разжигавшие его страсть, и Рафаэль мгновенно среагировал.

Аманда слегка пошевелилась. Ей снилось, что она с Рафаэлем и он, держа ее в своих объятиях, ласкает ее ищущими руками, которые находили все ее самые сокровенные тайны. Конечно, это был сон, потому что Рафаэль очень далеко, в полусне подумала она, но ощущения были такими реальными, такими приятными, несмотря на то что прошло столько времени. Что за восхитительное чувство, когда прохладный ветерок обдувает обнаженную кожу, ищущие губы находят и окружают ее сосок, лаская его до тех пор, пока она не начинает извиваться от почти болезненного желания, а затем — ослепляющий взрыв вожделения.

Аманда с трудом смогла пробиться сквозь волны сна и открыть глаза, и только тогда обнаружила, что это вовсе не сон, а явь: Рафаэль в ее постели, как она того хотела, но почему-то злится на нее.

Ее синие глаза, затуманенные сном, прищурились… и, узнав его, она, радостно вскрикнув, попыталась сесть, но тут же оказалась снова отброшенной на кровать.

— Не трудись вставать, chica, — проговорил знакомый голос, который почему-то звучал резко и холодно, — уверен, тебе гораздо удобнее на спине. По крайней мере, я так слышал…

О чем он говорит — и почему смотрит на нее своими золотыми глазами так сурово и пристально?

— Рафаэль…

— Нет, не говори ничего. Не сейчас, Аманда. — Его сильные грубые пальцы, причиняя боль, зарылись в ее волосы, отбрасывая их с лица, губы двинулись вниз, чтобы, едва касаясь, скользнуть по ее губам. — Если ты начнешь мне сейчас лгать, я задушу тебя.

И это та нежность, о которой она мечтала? Аманда вздрогнула, когда Рафаэль тихонько выругался, увидев ее распухшие губы.

— Это Лопес сделал с тобой, Аманда? Или твое расположение завоевал кто-то еще? Puta! Будь ты проклята!

Он знает о Мигеле Лопесе… Разрозненные кусочки стали складываться в более разумном порядке, и Аманда почувствовала облегчение вместе с нарастающим гневом. Так он действительно думает, что она взяла в любовники этого надутого индюка Лопеса? Ну конечно, думает, иначе он не был бы сейчас так бешено зол на нее!

Внезапно гнев заменил первую реакцию удивления и волнения. Аманда быстро вскинула руку, и ее ладонь обрушилась на щеку Рафаэля.

— Проклятие! Ты что, всегда спешишь делать выводы, вместо того чтобы спросить, что случилось? — удалось ей выпалить до того, как его руки больно вцепились ей в плечи и он встряхнул ее, грубо требуя, чтоб она заткнулась. — Ты выслушаешь меня, — продолжала она, — а не будешь приказывать, Рафаэль Леон!

Аманда отпрянула, когда он окинул ее презрительным взглядом, и, встав на колени, нетерпеливо отбросила с лица спутанные пряди волос. Проклятие, он все еще может заставить ее дрожать от желания обнять его, даже когда доводит до бешеной ярости. Ей пришлось бороться с порывом протянуть руки, чтобы умолять его.

— Ты хочешь поговорить, — холодно произнес Рафаэль. На его губах появилась презрительно-насмешливая улыбка, и он, скрестив руки на груди, прислонился спиной к столбику кровати. — Ну так говори. У меня не слишком много времени, и я проделал весь этот путь не за тем, чтобы выслушивать твою изобретательную ложь, Аманда.

— Нет? Тогда зачем ты пришел, Рафаэль? — Она выскользнула из постели и встала перед ним так близко, что ее груди под тонкой тканью почти касались его широкой груди. — За все это время ты даже не попытался послать мне весточку и, похоже, вообще забыл о моем существовании. Зачем же ты затруднял себя, пробираясь в Керетаро? Уверена, ты можешь найти себе шлюху где угодно…

— Но не ту, что заявляет, будто у нее от меня ребенок, — перебил он, пожав плечами. — Хотя, возможно, это тоже ложь.

— Доказательство спит прямо за твоей спиной, — спокойно сказала Аманда, уязвленная тем, что Рафаэль так мало верит в нее. Он поверил очевидной лжи, вместо того чтобы подождать и дать ей шанс объяснить.

Даже когда Рафаэль оторвался от кровати и подошел к Стивену, чтобы посмотреть на него, Аманде не стало лучше; она все еще чувствовала внутри странную пустоту, как будто только что пережила убийственный шторм. Горло болело от подступивших слез, и ей казалось, будто грудь сдавили тиски, грозя раздавить ее.

А когда он, ничего не говоря, отвернулся от ребенка, надежда Аманды умерла окончательно. Он не собирается слушать, он не даст ей возможности оправдаться. Она не знала, плакать ей или кричать от ярости.

— Если предполагается, что ребенок мой, — раздался в тишине голос Рафаэля, — почему ты не написала об этом в своем письме? Я бы лучше понял твое решение остаться с Фелипе, если бы знал, что на кону безопасность малыша.

— О каком письме ты говоришь? — В голосе Аманды сквозило раздражение. Подойдя к туалетному столику, она взяла щетку и стала расчесывать волосы, чтобы занять руки; лучше делать что угодно, лишь бы удержаться от желания прикоснуться к нему. — Ты знаешь, что я не могла послать тебе письмо, Рафаэль. Так почему же ты его ждал? И я не решала сама остаться с Фелипе, а была вынуждена сделать это из-за тебя! — Щетка со стуком полетела на столик, и Аманда повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Ее руки схватились за твердую дубовую столешницу, на которую она оперлась, ища поддержки. — Похоже, ты очень вовремя забыл, кто принимал все решения и кто постоянно отказывался взять меня с собой. Но, полагаю, тебе трудно признать, что ты мог ошибаться! Только не великий Эль Леон!

— Похоже, это ты забыла некоторые незначительные детали, Аманда. — Тон Рафаэля был не менее язвителен, его челюсть сурово напряглась, янтарные глаза сузились и злобно сверкали.