Вирджиния Браун - Дороже всех сокровищ

— Но ты, помнится, говорил, что хочешь поехать в Мексику и в эту… как ее… – Жоли наморщила лоб, стараясь припомнить название страны.

– В Европу? – подсказал Джордан.

– 'Аи, в Европу, – согласилась Жоли.

– Съездим, почему бы и нет? Ты поедешь со мной?

Джордан снова обнял Жоли и прижал к себе. И в Европу, и в Мексику они обязательно съездят – но, похоже, на какое-то время все поездки придется отложить. Джордан еще не знал, что под сердцем у Жоли уже бьется новая жизнь. Весной этот человечек появится на свет. Жоли почему-то казалось, что это непременно должен быть мальчик – с голубыми, словно небо, глазами и черными, как у матери, волосами. Когда он вырастет, то будет большим и сильным, как его отец… Потом он встретит свою девушку, полюбит ее, и у них появятся дети, и все повторится сначала. Так было тысячелетия назад, так будет и еще через тысячи лет… Так было и есть у апачей, так было и есть у белых людей. Может быть, когда-нибудь апачи и белые поймут, что они не враги друг другу, и станут наконец жить в мире…

Так думала Жоли, и ей хотелось плакать от счастья.

– Жордан, – тихо позвала она. – Я должна тебе кое-что сказать.

27 сентября 1886 года

Тополя, высившиеся вокруг аккуратного деревянного домика, надежно защищали его от ветров. От дома, петляя, тянулась узкая дорожка, уводившая в бескрайние поля.

При беглом взгляде в этой картине не было ничего необычного. Но присмотревшись, можно было увидеть, что недалеко от домика стоит некое строение, странным образом напоминающее индейский вигвам. Впрочем, это и был самый настоящий вигвам – и принадлежал он хозяйке имения.

– Она часто там отдыхает? – спросил Гриффин, глядя на вигвам с крыльца дома.

– Только когда в доме становится слишком жарко, – ответил Джордан. – Тогда Жоли уходит в вигвам, чтобы побыть одной. Но подолгу она там не сидит, так что я не возражаю.

– А маленький Джонни не возражает, когда мама оставляет его одного? – Широкое лицо Эймоса озарилось улыбкой.

Джордан собрался было ответить, но тут чей-то громовый голос произнес:

– Маленький Джон Анри отнюдь не возражает, monsier! Когда maman нет рядом, он может играть со своим grandpere .

Эймос обернулся. Сидя, на руках у огромного, словно гора, Анри Ла Флера, малыш казался совсем крохотным.

«Ничего, – подумал негр, – дайте только срок – увидите, как мы обгоним и папу, и дедушку!»

– Не правда ли, – лицо великана светилось счастливой улыбкой, – мой внук – вылитый grandpere ?

– Вообще-то я нахожу, что он больше похож на нас, Синклеров, и в первую очередь на моего дядю Джордана! – хитро прищурившись, ответил Гриффин.

– Да, глаза у него от отца, – согласился Эймос. – А вот волосы и комплекция – от матери.

– От отца у него не только глаза, но и ум! – добавила Жоли, появляясь в дверях.

Джордан встал ей навстречу и помог сесть в кресло-качалку.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила Жоли у Эймоса и улыбнулась. – Никогда не видел беременной женщины?

– Разумеется, видел, – ответил негр. – Но чтобы с таким большим животом – признаюсь, нечасто.

– Должно быть, снова мальчик! – заключил Джордан.

– Non! – прогремел Анри. – На этот раз должна быть petite fille – такая же очаровательная, как maman!

– Не хочу я сестру! – надул губки малыш. – Я хочу пони!

– А вдруг у нее там и вправду пони? – сострил Гриффин. – Живот и вправду что-то уж очень велик!

– Не говори ерунды! – одернул его Джордан, хотя на самом деле немудреная шутка племянника рассмешила и его. – Расскажи лучше, как дела в колледже?

– Отлично! – Симпатичное лицо Гриффина светилось гордостью. – Учусь на адвоката, перешел на второй курс…

– Я всегда говорил, что этот парень далеко пойдет! – торжествующе воскликнул Эймос. – Не удивлюсь, если в один прекрасный день ты станешь губернатором нашего штата!

– Как знать, может быть, мне суждено стать и президентом! – ответил Гриффин и важно надул щеки.

– Не зарывайся, приятель! – осадил его негр. – Для начала хотя бы стань толковым адвокатом.

– А как Далия? – спросил Джордан, имея в виду жену Эймоса. – Я-то думал, она приедет с тобой!

– На последнем месяце? Извини, Джордан, но согласись, что путешествовать ей сейчас сложновато, к тому же если учесть, что живот у нее, пожалуй, еще больше, чем у твоей Жоли.

– Не иначе родится парень, – заключил Джордан.

– Как знать, – вставил Гриффин, – даст Бог, и двойня!

– Надеюсь, Эймос, у тебя с тех пор больше не было проблем? – спросил Джордан, имея в виду недавний инцидент – с ранчо Эймоса угнали коров.

Негр согласно кивнул:

– С тех пор как Нана и Джеронимо поймали в Мексике и посадили в тюрьму во Флориде – слава Богу, нет. Впрочем, – добавил он с ноткой грусти в голосе, – порой мне жалко, что все так кончилось. По-своему я даже уважал этих смелых, отчаянных людей…

– Насколько мне известно, – вставил Гриффин, – Джеронимо бежал из тюрьмы, на радостях напился и решил не сдаваться белым…

– Совершенно верно, – подтвердил Джордан. – Тогда белые решили простить его и заключить с ним перемирие. Пообещали ему золотые горы – разумеется, в результате он так ничего и не получил… Я иногда думаю, – Джордан вдруг посерьезнел, – чего, собственно, мы добились своей войной с апачами? Вырезали подчистую целую нацию! И мне, каюсь, тоже пришлось приложить к этому руку…

– Dah , Жордан! – перебила его Жоли. – Апачей стало меньше, они загнаны в резервации, как скот, но наше племя не погибло, Жордан! Оно выживет – как выжили мы с тобой.

Джордан пристально посмотрел на жену и раздумчиво произнес:

– Да, ты, конечно, права.

Затем он перевел взгляд на своего сына – мальчика с голубыми глазами, смуглой кожей и черными как смоль волосами – и снова подумал, что Жоли, конечно, права. Апачи смогли пережить испанцев, французов, другие индейские племена… Такой народ никогда не погибнет! И даст Бог, когда-нибудь бессмысленная ненависть и вражда между людьми разного цвета кожи уступят наконец место дружбе и взаимному уважению – такому, какому сумела научить его Жоли. Да, и у индейцев, и у белых много грехов, но ненависть всегда бесплодна. Двигать жизнь вперед способна только любовь.

Джордан понял это, а поняв, стал счастливейшим из людей.

Сумерки постепенно сгущались, и небо становилось все темнее.

– Смотри, Жоли, – воскликнул Джордан, указывая рукой на небо, – первая звезда! Помнишь, однажды я сказал тебе, что, заметив первую звезду, можно загадывать желание?

– 'Аи, помню, – улыбнулась в ответ Жоли. – Тогда я загадала – и мое желание сбылось.

Жоли посмотрела счастливыми глазами на Джордана, затем перевела взгляд на своего отца, на своего мальчика, на Гриффина и Эймоса…