Ребекка Брэндвайн - Море любви

– Все закончилось, ты свободна, Лаура, – ласково сказал Ники. Решительное выражение лица мальчика смягчила улыбка, когда он увидел меня, испуганную и заплаканную. – О, Лаура, с тобой все в порядке?

– Ники! О, Ники! – всхлипывала я, бросаясь в его объятия. – Я так испугалась. Мне… мне нечем было дышать! Я думала что… умру здесь!

– Успокойся, успокойся, крошка. Все хорошо. Теперь уже все закончилось. – Ники крепко прижимал меня к себе, успокаивающе поглаживая мне спину. – Ну, давай, вытирай свои слезы, а не то глаза станут красными и потухнут, тогда уж точно, каждый захочет узнать от чего ты так расстроилась. И черт знает, что начнется тогда. Хорошая моя девочка. – Он попытался усмехнуться, стараясь успокоить меня.

– Вот, возьми, – Ники вытащил из сундука довольно грязный, пожелтевший от времени кружевной платок и сунул мне в руку. – Вытри нос. Вот и хорошо. Теперь тебе полегчало чуть-чуть, крошка!

Увидев, что я начинаю успокаиваться, Ники сжал кулаки и повернулся к Торну.

– А теперь послушай, ты, скользкий маленький червяк! – мальчик говорил отчетливо, пихая что-то бормочущего Торна в грудь. – Мы уже все устали от твоих идиотских выходок и больше не собираемся их терпеть, слышишь? Лаура же могла задохнуться здесь, мерзкая ты тварь! Что ты собирался с ней сделать, если бы я не заподозрил неладное и не выбил из тебя правду, Торн? Оставить ее здесь? Ты, ей богу, самый настоящий кровожадный монстр! Но на этот раз, ты не останешься безнаказанным, это уж точно. Тети Джулианы здесь нет, и она тебя не спасет, как обычно, и не услышит твоих криков о помощи. Таким образом, ты в моих руках, также как и бедняжка Лаура была в твоих. Сейчас я задам тебе такую трепку, которую ты действительно заслуживаешь, отвратительный родственничек!

– Подожди! – Джеррит заговорил с Ники, как с глупым юнцом, останавливая его, подняв вверх руку. – Подумай немного. Нужны ли нам неприятности, которые последуют за тем, как мы проучим этого презренного дурака? Папа наверняка разозлится, ты сам знаешь, каково это будет. А Торн сразу же полетит к тете Джулиане поплакаться. Давай оставим все как есть. С Лаурой все в порядке, а с этим маменькиным сынком мы разберемся в более удобное время и в подходящем месте.

Его губы изогнулись в презрительной улыбке, и он толкнул Торна. Затем Джеррит внимательно посмотрел на Ники, и на какое-то мгновение между братьями возникло непонятное мне напряжение. Только со временем я поняла, что эти взгляды были красноречивее слов, которые, если б их произнесли, подобно ящику Пандоры, обнажили бы страшные, уродливые вещи, без всякой надежды навсегда забыть о них. Даже тогда, несмотря на мой юный возраст, что-то в поведении Джеррита неприятно напоминало мне его деспотичного отца, и от такого сходства меня бросало в дрожь.

Сейчас, как и раньше, в старой Англии, существовал закон о том, что только один сын (хотя у дяди Драко их было несколько), старший, может быть наследником и стать, в свое время, главой рода, человеком, которому все члены семьи должны подчиняться, несмотря на то, что он сам плевал на всех, кроме Бога и короля. Джеррит как раз и был таким наследником. Мне кажется, Ники вспомнил об этом, потому что внезапно покраснел. В наступившей тишине, с его губ сорвались ругательства и язвительные слова.

– Мне никто не будет указывать, Джеррит! – резко заявил Ники. – Никто, а меньше всех ты! И я не прошу тебя делить со мной ответственность за мои поступки. Не прошу! Иди вниз, если боишься, – усмехнулся он, – и стань таким же ябедой, как Торн. Мне плевать! Тебе от этого никакой пользы не будет. Папа не выносит нытиков, поэтому ты из этого ничего не выгадаешь. А может быть тебе, как обычно, хочется показать себя лучше меня? Ну, тогда иди, делай как знаешь. А если останешься, то позволь мне рассчитаться с этим идиотом!

После этих слов, Джеррит угрюмо поджал губы. Не знаю, что он собирался ответить, но тут, без всякого предупреждения, Ники, как бешеная собака, набросился на Торна, вырвав его из рук брата так внезапно и сильно, что тот отлетел в сторону, наткнувшись на лошадку-качалку. Ники же с Торном повалились на пыльный пол чердака.

Хотя обоим мальчикам исполнилось по одиннадцать лет, Ники был гораздо больше и тяжелее Торна, который казался младше своего возраста и практически ничего не понимал в драке, потому что все время прятался за юбку своей мамочки. И я не удивилась, увидев, как он беспомощно барахтался на полу, подобно жуку, внезапно перевернутому на спину. Мое настроение заметно улучшилось, когда его лицо приобрело испуганное и встревоженное выражение.

Я сразу же перестала плакать и ликующим голосом закричала:

– Дай ему в нос, Ники! Разбей его противное лицо! Однажды я наблюдала драку каких-то потрепанных девок из кабака в деревне и сейчас вспомнила некоторые их реплики.

– Какая же ты грубая, кровожадная девица, Лаура! – холодным тоном заметил Джеррит, осуждая мое, совсем недостойное леди, поведение. Он стоял и отряхивал пыль со своей одежды. – Я это запомню. – Его глаза посмотрели на брата. – Хватит, Ники! Я тебя предупреждаю. Ты знаешь, как папа относится к дракам. Я не хочу, чтоб меня выпороли из-за того, что какой-то засранец не в состоянии сдержать себя.

– Не вмешивайся, Джеррит, а не то пожалеешь об этом! – бросил ему брат сквозь стиснутые зубы, одновременно нанося основательный удар в челюсть Торна. Затем, замычав от боли, прорычал: – Этот… сопливый щенок наконец-то получит то, что ему давно причитается, и ты не сможешь… мне помешать!

После этих слов глаза Джеррита потемнели от только ему одному известных эмоций, а челюсти сурово сжались. В эту минуту, в полумраке чердака, он показался гораздо старше своих тринадцати лет и стал так похож на своего отца, что я даже вздрогнула, по моему телу побежали мурашки.

«Однажды этот парень станет очень опасен», – подумалось мне. Я воспринимала всю ситуацию уже не как восьмилетняя девочка.

Необходимо сказать, что все, за исключением тети Мэгги и моего отца, боялись дяди Драко. И поэтому-то было ясно, почему я предчувствовала, что Джеррит, когда вырастет, будет не только разделять взгляды своего отца, но и унаследует его характер.

Пока мы с Джерритом наблюдали, стычка на чердаке переросла в настоящее побоище. Торн явно терпел поражение. У него был подбит глаз и разбита губа. Но, тем не менее, должна признать, что он защищался, как мог. Ники, который не привык к такой девчоночьей тактике, как царапание и вырывание волос, тоже порядком досталось. На его лице появились глубокие, красные царапины от ногтей, а на левой руке красовались отпечатки острых зубов Торна.

На чердаке был полный бардак. Повсюду валялась сломанная мебель. Хрупкий деревянный стул, на который Ники толкнул Торна, развалился на части. Пол был усеян острыми деталями разбитых китайских часов, которые впивались в катающихся на полу мальчиков. Из-за поднятой пыли ничего нельзя было разглядеть.