Мэри Гилганнон - Повелительница бурь

Собрав всю свою волю в кулак, викинг поплотнее прижал к груди тело ирландской женщины и с удивлением убедился, что ее тепло помогает ему преодолеть страх. Пусть она и не настоящая фея, но все же местная уроженка, возможно, она охраняет его одним своим присутствием.

Луна вышла из-за облаков, и в ее свете он наконец увидел впереди высокий нос «Девы бури», причаленной к берегу. Даг с облегчением перевел дух. Это был его мир – дерево, вода, металл, люди, а не странные, загадочные тропинки населенного призраками острова.

Два человека были оставлены охранять драккар, и, когда Даг приблизился, один из них окликнул его:

– Стой, кто идет?

Узнав голос Рорига, Даг испытал еще большее облегчение.

– Это Даг Торссон, – ответил он. – Крепость сожжена дотла, а мертвые ирландцы валяются внутри и кругом нее.

– Но где же тогда Сигурд?

– Он скоро будет здесь. Сейчас все собирают добычу – не возвращаться же с пустыми руками!

– А что принес ты? – поинтересовался второй часовой. – Как я слышал, Сигурд запретил брать пленных.

Даг поморщился. Неужели теперь ему придется отстаивать свое право на эту ирландскую женщину в борьбе с каждым из людей своего клана? Надо было оставить ее в лесу до того, как он повернул к реке; он спас ей жизнь – разве этого не достаточно?

– Эта ирландка помогла мне выжить, пока я был в темнице. Сигурд согласился даровать ей за это жизнь…

– Но не дорогу в Энгваккирстед! Он еще прежде предупредил всех, что на этот раз мы идем не за рабами. Нам нужны только сокровища: золото и больше ничего.

Разъяренный упрямством говорившего, Даг сделал несколько шагов по направлению к драккару. Женщина принадлежит ему, и он поступит с ней так, как пожелает!

– Погоди! – заступил ему дорогу второй охранник по имени Кальф. – Мы стережем этот драккар, и я говорю тебе, что ты не имеешь права проносить ее на борт!

Пальцы Дага легли на рукоять боевого топора, висевшего у него на поясе, но он не мог поднять его, держа женщину на плече. Тогда он позволил ее телу соскользнуть вниз, а потом достал из перевязи боевой топор и изготовился к бою.

– Кажется, ты ищешь ссоры со мной, Кальф?

Викинг, стороживший драккар, сделал шаг назад.

– Ты еще не восстановил силы, Даг. Вряд ли Сигурд обрадуется, если вернется и обнаружит, что я сражаюсь с его раненым братом.

– Он будет не больше рад, если увидит, что ты валяешься мертвым в речной грязи, но мне нет до этого никакого дела. – Даг пожал плечами. – Если ты не хочешь пустить меня на корабль, тебе придется отведать поцелуй моего Кровопийцы. [5]

Кальф скользнул взглядом по сверкающему лезвию топора и отступил в сторону; тогда Даг вернул топор на пояс и нагнулся, чтобы подпить женщину. Движение это отозвалось болью во всем теле, колени едва не подломились, но ему все же удалось снова перебросить ее через плечо и выпрямиться. Усилием воли подавив стон, он принялся подниматься на драккар.

Покачивание драккара несколько успокоило его, но он все же чувствовал, что смертельно устал. Несколько мгновений викинг лежал, тяжело дыша, потом поднялся и направился туда, где были уложены припасы, и начал отыскивать бурдюки с водой. Найдя один из них, он припал к нему ртом, а когда напился, облегченно вздохнул и улегся на приятно покачивающуюся палубу.

Закрыв глаза, погрузился в полузабытье; и тут перед ним снова возник образ женщины, так похожей на фею. Он вспоминал, как она в первый раз пришла к нему и распущенные волосы волной окутали ее фигуру. Огонь факела золотил ее кожу, а лицо выражало одновременно гордость и неуверенность.

Вздохнув, викинг нехотя стряхнул с себя этот полусон-полуявь. Всмотревшись в темноту, он различил недвижимое тело женщины и, поднявшись, подошел к ней. Проведя рукой по ее голове, он нащупал чуть выше виска вздувшуюся шишку. Что и говорить, ручища у его брата не из легких; завтра у женщины будет от боли трещать голова.

Его пленница была так мала, что больше напоминала чудесную небольшую птичку. Рука викинга скользнула ниже, лаская нежную шею. Ему еще никогда не приходилось касаться такой гладкой кожи, и он не смог устоять перед искушением насладиться ее шелковистостью. Затаив дыхание, Даг проник пальцами через разорванную сорочку, и его рука ощутила плотность тугой высокой груди.

Богиня Фрейя, как же она была прекрасна! Темнота не позволяла видеть ее, но пальцы ощущали все великолепие ее сложения. Каково будет лежать рядом с ней, ощущая ее нежную хрупкость; при одной мысли об этом Дага прошиб пот, и все его тело застонало от желания.

И в тот же момент он отдернул руку. Глупец! Этим-то и опасны женщины; их красота делает мужчину снисходительным к их слабостям. Неужели он не знает, что все они тщеславны, самодовольны и не способны на преданность и самопожертвование? Эта тоже вряд ли отличается от остальных, ведь она помогла ему – своему врагу. Не имеет значения, что она спасла ему жизнь; лучше не задумываться, почему она это сделала.

Даг нахмурился, вспомнив первое появление женщины в его темнице. Почему, будучи явно благородного происхождения, она хотела отдаться закованному в цепи узнику? Наверняка только затем, чтобы досадить мужчине, которому принадлежала.

Чувство отвращения заполнило викинга, и он отодвинулся подальше от пленницы, даже радуясь тому, что темнота скрывает ее необычайную красоту.

Фиона проснулась от того, что солнечные лучи жгли ее подобно пучку огненных стрел. Попытавшись приподняться, она была вынуждена тут же снова лечь из-за тошноты, волной подкатившей к горлу. Согнув руку, девушка ощупала раскалывающуюся от боли голову и обнаружила на ней изрядную шишку: должно быть, она ударилась обо что-то или кто-то ударил ее. Внезапно с пронзительной отчетливостью она вспомнила громадного воина и едва не вскрикнула от того, что ночной кошмар оказался реальностью.

Викинги – теперь она была буквально окружена ими; часть их сидела на веслах, широкие, покрытые потом плечи двигались при гребле, а солнце играло на светлых волосах этих гигантов. Впереди высоко в небо вздымался нос драккара.

Фиона инстинктивно постаралась втиснуться в щель между деревянными ящиками и плотно набитыми мешками, на которых до сих пор лежала; теперь она была лишь беспомощной пленницей!

Ужас заполнил ее всю, отодвинув куда-то далеко головную боль. Викинги сохранили ей жизнь только для того, чтобы, когда у них возникнет потребность, по очереди ее насиловать. Представив дюжину обнаженных ухмыляющихся негодяев, надвигающихся на нее, Фиона почувствовала, что вот-вот сойдет с ума. Лучше уж сразу прыгнуть за борт и утонуть в холодном море. Она постаралась совладать со своим трепещущим телом и, с трудом поднявшись, выпрямилась, намереваясь поскорее покончить с собой, покуда не исчезла решимость.