Сьюзен Грейс - Леди-судьба

Пробившись сквозь дым и языки пламени, заполнившие коридор, Эдвард ворвался в комнату Кэтрин. Она стояла, прижавшись спиной к стене, с ужасом глядя на языки пламени. Увидев Эдварда, Кэтрин сползла на пол и сказала дрожащим голосом:

– Я боюсь огня. Помогите.

Эдвард упал перед ней на колени, обнял руками за плечи.

– Все будет хорошо. Все будет хорошо, ангел мой, клянусь.

– Там все пылает, – сказала Кэтрин, указывая за спину Эдварда. – Нам отсюда не выбраться.

Эдвард сорвал с постели покрывало и погрузил его в ведро с остатками воды. Потом обернул им Кэтрин и отнес к окну. Усадив ее здесь на пол, он сорвал шторы и отбросил их в сторону, схватил туалетный столик и швырнул его в окно.

Звон разбитого стекла заставил Майлса и Шона ринуться к окну спальни. Путь к бегству оставался отрезанным – ведь снаружи окно было оковано прочной железной решеткой. Было ясно, что им не справиться с толстыми прутьями.

– Принесите веревку и пригоните сюда лошадей, – крикнул Эдвард. – Быть может, им удастся выдернуть решетку.

Шон убежал и спустя несколько секунд вернулся с Джеффри и Черным Магом. Моментально была привязана веревка. Черный Маг рванул, и после нескольких попыток могучему животному удалось выдернуть железные прутья.

Эдвард поднял Кэтрин на руки.

– Я сказал, что все будет хорошо, мой ангел. Обещал, что скорее умру, чем дам тебе погибнуть. Я сдержу свое слово. Я люблю тебя, Кэт.

Он отогнул край влажного покрывала и нежно поцеловал Кэтрин в губы.

Кэтрин смотрела в лицо Эдварда и с трудом узнавала его – исцарапанное, опухшее от побоев, с покрасневшими от едкого дыма глазами. Волосы Эдварда опалило пламя и осыпал пепел пожарища. Эдвард передал ее за окно с рук на руки Майлсу и Джеффри. Едва он успел сделать это, как у него за спиной с грохотом начали рушиться горящие балки. Одна из них придавила его к полу.

– Помогите ему! – крикнула Кэтрин. – Ведь он только что спас мне жизнь. Я не хочу, чтобы он сгорел.

Оставив Кэтрин под присмотром Джеффри, Майлс и Шон скинули сюртуки и вскарабкались в оконный проем. Им удалось приподнять балку и освободить Эдварда. Шон перекинул через плечо его безжизненное тело и отнес к окну, где его принял Пэдрик. Он отнес Эдварда на конюшню, где уже был развернут походный лазарет.

Кэтрин оставалась с Джеффри и с замиранием сердца следила за тем, как выбираются из пылающего дома такие дорогие для нее люди – Майлс и Шон, и, только убедившись в том, что они целы и невредимы, она позволила себе закрыть глаза и потерять сознание. Майлс успел подбежать к ней и подхватить на руки.

– Бедная моя, ты же вся заледенела. – Он взял из рук Джеффри свой сюртук и заботливо укутал Кэтрин. Она открыла глаза, и Майлс нежно поцеловал ее. – Я люблю тебя, Кэтрин. Я едва не потерял тебя, но впредь не отойду от тебя ни на шаг.

И он еще раз поцеловал ее.

Глядя на них, Джеффри обнял за плечи Шона и сказал ему:

– Ястреб, мне кажется, что мы с тобой не нужны больше нашей дочери. Теперь есть другой человек, который сможет о ней позаботиться.

– А мне кажется, что, как бы она ни любила молодого Грейсона, наша помощь ей еще понадобится, – улыбнулся Шон. – Со своим характером Кэт не сможет долго усидеть на месте, а ведь рано или поздно у них будут дети. Не думаю, что у нее хватит терпения на то, чтобы самой воспитывать их.

– Мы с тобой еще слишком молоды, чтобы стать дедушками, – потрепал по спине своего нового друга Джеффри.

К ним подбежал запыхавшийся Пэдрик.

– Док просит вас прийти как можно скорее. Эдвард может умереть с минуты на минуту.

Вскоре все они собрались на конюшне. Джастин объяснил, что тяжелая балка раздробила грудную клетку Эдварда и смерть его неотвратима.

Когда Джеффри опустился на колени рядом с братом, тот открыл глаза, полные страдания, и чуть слышно спросил:

– С Кэт все в порядке, Джеффри?

– Да, Эдвард, – кивнул герцог. – Спасибо за то, что ты ее спас.

– Я могу видеть ее?

– Я здесь, Эдвард, – откликнулась Кэтрин, подходя ближе и беря Эдварда за руку.

Он посмотрел на ее спутанные волосы, на перепачканное сажей лицо и слабо улыбнулся.

– Я обещал хранить тебя, мой ангел, и я сдержал свое слово. Ты ошибалась во мне.

– В чем я ошибалась? – спросила Кэтрин.

Эдвард с трудом набрал воздуха в раздробленную грудь и пояснил:

– Прошлой ночью ты говорила о том, что мне неизвестно, что такое любовь. Это неправда. Я любил Евангелину. Любил, но наделал слишком много ошибок и в результате погубил ее. Потом я встретил тебя и поклялся, что на этот раз не повторю их. Когда ты была ранена, я молил господа, чтобы он взял мою жизнь вместо твоей. Разве это не любовь?

– Да, Эдвард, это любовь, – кивнула Кэтрин. – Настоящая любовь. А теперь тебе нужно немного отдохнуть.

– Погоди, я хочу еще кое-что сказать тебе, – удержал ее Эдвард. – Не надеюсь, что ты простишь меня. Прошу только об одном – попытайся когда-нибудь понять меня.

Кэтрин снова кивнула, чувствуя, как ее глаза застилают слезы.

– Кэт, на прощание… – прошептал Эдвард, морщась от боли, – …поцелуй меня в последний раз перед смертью. Мне легче будет умереть, зная, что я теперь не один на целом свете.

– Я не оставлю тебя, Эдвард, – ответила Кэтрин, наклоняясь и целуя его. – Я буду рядом с тобой столько, сколько потребуется, клянусь.

– Благодарю тебя, Кэтрин, – улыбнулся Эдвард немеющими губами. – Теперь я точно знаю, что ты – дочь Евангелины. У вас одинаковый свет в глазах, и я счастлив, что умираю, спасая ее ребенка. Как ты думаешь, она знает об этом там, на небесах?

– Да, дядя Эдвард. Я уверена, что мама все знает.

– Как хорошо, Кэтрин. – Он прикрыл глаза, слабо пожал руку Кэтрин и вздохнул: – Как хорошо, что я никогда больше не буду один.

Виктория, плакавшая в стороне, уткнув голову в плечо Джастина, вдруг почувствовала острую боль в груди и обернулась к сестре. Кэтрин склонилась над умирающим, стараясь успокоить его и преодолевая собственную боль. Боль была настолько сильной, что Виктории пришлось прикусить губу, чтобы не закричать в голос. Ведь они с сестрой чувствовали одинаково.

Спустя несколько мгновений душа Эдварда отлетела. Лицо его разгладилось и стало спокойным. На губах появилась последняя, прощальная улыбка. Наконец-то он избавился от всех мучений.

– Буду молиться о том, чтобы господь принял твою душу, Эдвард, – сказала Кэтрин, целуя мертвую руку. – Ведь милость его неисчислима.

Джастин подошел, чтобы укрыть покойника. Взглянув в пепельно-серое лицо Кэтрин, он озабоченно спросил:

– Кэт, с тобой все в порядке?

Вместо ответа она бесчувственно привалилась к его плечу.

Поздним вечером того же дня Виктория сидела в капитанской каюте. Джастин заново обрабатывал открывшуюся рану Кэтрин. Вместо обессилевшей за день Виктории ему помогала Тереза.