Патриция Мэтьюз - Мечты сбываются

Тревожные мысли пронзили Котти, когда он проследил за взглядом молодого человека. Не связано ли как-то его возвращение с Хоуп? Более того: не собирается ли он увезти ее с собой?

Мужчины поднялись и помогли подошедшим сестрам сесть. Котти взял нож для разрезания мяса.

– Полагаю, обязанность разрезать гуся лежит на мне как на хозяине. Правда, у меня это не так уж здорово получается, но я постараюсь.

Когда Котти раздал порции и все принялись за еду, он взглянул на Чарити, сидевшую возле него и с глубоко несчастным видом ковырявшую в тарелке.

– А где твой обожатель, Чарити? – не смог удержаться от колкости Котти. – Разве ты не пригласила Чарльза Бонни?

– Пригласила, – раздраженно ответила она.

– Тогда почему его нет? – Котти демонстративно окинул взглядом всех присутствующих. – Похоже, он единственный, кто не принял приглашения.

– Чарльз сказал, что придет, если сможет. – Она с презрением обвела взглядом сидящих за столом. – А еще он сказал, что, возможно, будет занят. Ведь Чарльз – видная фигура в губернаторском дворце, а не какой-то служащий таверны.

– Чарити, – подавив возмущение, тихо заметил ей Котти, – эти люди – наши друзья, хотя и работают в таверне, а Стюарт Уильямс, между прочим, тоже помощник губернатора. – Котти посмотрел на противоположный конец стола, где сидели Стюарт и Хоуп, но, увидев, как Стюарт, наклонившись к девушке, что-то шепчет ей на ухо, отвел взгляд.

– Стюарт – всего лишь помощник, – пренебрежительно заявила Чарити, – а Чарльз – правая рука губернатора. Он говорил, что губернатор без него пропадет.

– Вот как? Ну что же, видимо, господин Бонни весьма высокого мнения о себе.

– Он просто говорит то, что есть! – запальчиво воскликнула Чарити.

– Во всяком случае, ты принимаешь это за чистую монету, – пробормотал Котти, прекратив на этом обсуждение.

К восьми часам все гости разошлись по домам, а девушки поднялись к себе в спальни. Джон ушел, и Котти сидел один в баре, потягивая последний стаканчик спиртного и прислушиваясь к раздававшимся время от времени тяжелым шагам караульных, патрулировавших улицы.

В первые годы своей жизни в Сиднее он еще не понимал, как ему не хватает семьи, но когда появились Фейс и девочки, они заполнили пустоту в его сердце. Но Фейс умерла, а Хоуп и Чарити, видимо, скоро покинут его, чтобы создать собственные семьи, и тогда он снова останется один. Может быть, было бы лучше, если бы он никогда не знал Блэкстоков, подумал Котти, и впервые в жизни ему стало себя жалко. И что это на него нашло? Он покачал головой. Действительно, теперь у него было все, о чем он когда-то мечтал, и даже больше. А что касается Хоуп и Чарити, он не жалел о знакомстве с ними, они принесли в его жизнь радость. Но они люди, а не вещи и имеют право на собственную жизнь, однако Котти чувствовал, что ему будет очень не хватать их, особенно Хоуп…

Снова покачав головой, он встал и пошел к себе наверх, но, взявшись за ручку двери в свою комнату, замер и, чуть наклонив голову, прислушался. Тишину коридора нарушал какой-то необычный звук – звук подавленных рыданий. Может, это Чарити плачет из-за того, что Чарльз Бонни не пришел сегодня на обед? Бесшумно пройдя по коридору, он приложил ухо к двери ее комнаты. Нет, звук исходил не оттуда. Неужели Хоуп? Но она вообще редко плакала, а уж тем более сейчас с чего бы ей плакать? Котти подошел к ее двери и, окончательно убедившись, что звук доносится оттуда, немного поколебавшись, тихо постучал. Наступила тишина, затем он услышал глухой голос Хоуп:

– Кто там?

– Хоуп, это Котти. Открой мне.

– Нет! Уходи!

– Хоуп, открой дверь! – настаивал Котти. – Если понадобится, я простою здесь всю ночь.

Через несколько секунд послышались легкие шаги, дверь приотворилась, и показалось заплаканное лицо Хоуп.

– Я услышал, как ты плачешь. Что случилось, Хоуп?

– Это тебя не касается. Уходи!

– Я не уйду, пока ты не расскажешь мне, что случилось. Не помню, когда я в последний раз видел тебя плачущей. Все, что касается тебя, касается и меня.

– Ладно, раз ты так считаешь, входи.

Сделав шаг назад, она открыла дверь и впустила Котти в комнату. Хоуп была без туфель, но все еще в том же наряде, в котором принимала гостей. Глаза покраснели и припухли, и даже под его пристальным взглядом она не могла сдержать сотрясавших ее рыданий. Стараясь не разбудить Чарити, Котти осторожно закрыл дверь. Вряд ли Хоуп хотела бы, чтобы сестра узнала о ее переживаниях. Затем он взял девушку за руку и, подведя к кровати, усадил, а сам, придвинув стул, уселся рядом и ласково сказал:

– А теперь рассказывай, Хоуп.

– Стюарт просил меня выйти за него замуж и поехать с ним в Англию, – после минутного молчания произнесла она, не отводя взгляда от их соединенных рук.

У Котти упало сердце, но он попытался обратить все в шутку:

– И из-за этого ты плачешь?

– Котти, я не люблю его! – Она взглянула ему в лицо и снова опустила голову. – Он добрый, я очень хорошо отношусь к нему, но я его не люблю.

От этих слов у Котти на душе стало легко, он почувствовал головокружение, но с удивлением услышал собственные рассудительные слова, непроизвольно сорвавшиеся с его губ:

– Дорогая, возможно, ты просто не знаешь, что такое любовь.

Господи, что с ним происходит? Он никогда не чувствовал себя таким растерянным. Он не хотел, чтобы она уезжала, и в то же время сам убеждал ее сделать это. Пока эти мысли проносились у него в голове, Хоуп что-то сказала, но он не услышал и, постаравшись взять себя в руки, переспросил:

– Что ты сказала?

– Я сказала, – вытерев рукой слезы, повторила Хоуп, – что я знаю, что такое любовь.

Котти в недоумении уставился на девушку. Неужели в ее жизни был какой-то другой мужчина, о котором он не знал? Неужели она встречалась с кем-то без его ведома?

– Но откуда?

Медленно подняв голову, Хоуп заглянула Котти в глаза, и он почувствовал, что ему стало трудно дышать, – даже с покрасневшими и опухшими от слез глазами она была прекрасна, и он хотел ее. Он понял, что всегда хотел ее, но почему же он осознал это только сейчас? А теперь он со страхом ожидал ее ответа.

– Котти, – совсем тихо заговорила она, – я знаю, что такое любовь, потому что я люблю тебя – люблю с тех пор, как себя помню.

Котти не мог отвести взгляда от ее лица, в ее глазах светилось то, о чем она сказала.

– Ты не понимаешь, что говоришь! – возразил он против собственной воли.

– О нет, я знаю, что говорю, – чуть слышно отозвалась Хоуп, глядя ему в глаза, и ее губы тронула мягкая, грустная улыбка.

В следующее мгновение, сам не понимая, как это произошло, Котти, сидя на кровати, уже обнимал Хоуп, а ее голова покоилась у него на плече.

– Я тоже люблю тебя, Хоуп. Наверное, я уже давно люблю тебя, сам того не сознавая.