Линси Сэндс - Любовь слепа

Эйдриан помедлил, потом сел, не желая говорить о своих планах в этом месте, но зная, что, оттаскивая Реджиналда от игорного стола, вряд ли удастся заручиться его поддержкой. Смирившись с мыслью, что придется провести несколько часов в отвратительном прокуренном притоне, Эйдриан игнорировал любопытные взгляды на свой шрам и мысленно готовил аргументы, которые сможет использовать для убеждения кузена, когда они выберутся из игорного дома. Он знал, что придется проявить хитрость.

– Ты, наверное, сумасшедший! – воскликнул Реджиналд три часа спустя.

Эйдриан направлялся в свой лондонский дом. Он убедил кузена зайти выпить после выхода из притона и изложил ему свою просьбу сразу же, как только они оказались в его карете.

Эйдриан нахмурился, удивленный такой реакцией. Не на такое он надеялся и не такого ожидал после своего признания. Он скорее рассчитывал, что кузен окажется более покладистым.

– Почему сумасшедший?

– Потому что это безумие – ждать от меня, что я по доброй воле подвергну себя такой опасности, – со смехом ответил Реджиналд. Но он все же прошел вслед за Эйдрианом в библиотеку. – Подумай о моих наследниках или, вернее, об их отсутствии, если девчонка снова ошпарит меня.

Эйдриан округлил глаза, в то время как Реджиналд устроился в одном из кожаных кресел у холодного камина. Сам он направился к круглому столику со стоящим на нем графином бренди и сказал:

– Мы говорим о хрупкой женщине, а не о батальоне французов.

– Да, но леди Кларисса может причинить больше вреда, чем вся французская армия, вместе взятая, – проворчал Реджиналд.

Эйдриан нахмурился, но продолжал молчать, обдумывая свой самый убедительный аргумент, пока наливал бренди. Наконец он воткнул на место пробку, взял бокалы и вернулся к камину.

– Я только хочу, чтобы ты привел ее и оставил. Ты не так уж много времени с ней проведешь, Редж.

– Да, но...

– Я был бы очень признателен за это, – добавил Эйдриан, протягивая ему бокал. Они молча посмотрели друг на друга; потом Реджиналд вздохнул и проворчал:

– Ну хорошо. Все, что угодно, ради любви и романтики. Но я надеюсь, ты вспомнишь об этом, когда мне понадобится твоя услуга.

– Вспомню, – заверил его Эйдриан и с облегчением устроился в кожаном кресле напротив.

Редж вздохнул:

– Браво, старина. И так, завтра я забираю девушку и привожу ее к тебе... куда?

Эйдриан медлил с ответом, зная, что дальше ему потребуется хитрость. Наконец он сказал:

– Мы можем обсудить это потом, а сначала я должен сообщить тебе одну маленькую деталь.

Встревоженный его тоном, Редж вопросительно поднял бровь:

– И это будет?..

Эйдриан избегал смотреть ему в глаза.

– Мне бы не хотелось говорить об этом, но мачеха Клариссы питает отвращение к... э... распутникам.

Редж поднял вторую бровь. Эйдриан неловко заерзал и добавил:

– Примерно как с леди Страммонд.

Теперь брови кузена подозрительно сошлись на переносице, так что Эйдриан решил открыть карты.

– Я подумал, что ты мог бы применить подход, который использовал, чтобы убедить леди Страммонд позволить ее дочери выйти из дома.

– О, Моубри, ты что!

Эйдриан поморщился в ответ на возмущение кузена, но сказан:

– Ну, с леди Страммонд это же сработало.

– Да, сработало, но...

– И сработает снова, – настаивал он. А потом добавил: – Я уверен. И только ты можешь справиться с этим.

– Кузен, – мрачно сказал Реджиналд, – одно дело – сыграть хлыща, чтобы добыть женщину для себя самого. И совсем другое...

– Пожалуйста, – оборвал его Эйдриан.

Глаза Реджиналда расширились от удивления. Эйдриан Монтфорт, граф Моубри никогда не говорил «пожалуйста». Никогда в жизни. Вдруг почувствовав неловкость, он обратил свой взгляд на холодные угли в камине и покорно вздохнул:

– Ну хорошо.

– У дверей лорд Гревилл, и он желает знать, принимают ли леди Крамбри гостей.

Кларисса, заморгав, открыла глаза и подняла голову со спинки кресла, чтобы посмотреть надверной проем и заслонившего его дворецкого. Ее мачеха сказала:

– Кто, вы сказали, у дверей, Фоулкс?

– Лорд Гревилл, – повторил дворецкий смертельно скучным голосом.

Кларисса прикусила губу и постаралась скрыть свое возбуждение, хотя сердце грохотало в ее ушах. Моубри сказал, что пришлет вместо себя кузена, и так и сделал. Она скрестила пальцы и молча взмолилась, чтобы мачеха не отослала его прочь и не испортила все, а потом напряглась, почувствовав, что взгляд Лидии обратился в ее сторону.

Голос мачехи был полон замешательства, когда она сказала:

– Мне казалось, ты уже познакомилась с лордом Гревиллом?

Кларисса поняла подтекст: если он уже познакомился с ней, то почему вообще вернулся? Однако она не позволила тому намеку расстроить ее и, нервно пожав плечами, сказала:

– Да, познакомилась. Он показался мне очень приятным человеком.

– М-м... – Лидию это, похоже, не убедило. – Я могла бы поклясться, что слышала, что он...

Она не договорила, а леди Хейвард, пившая с ними чай и оставшаяся посплетничать, сказала:

– Я тоже слышала шепотки, что он немного развратен, Лидия, но, думаю, все это чушь. Зависть, вероятнее всего. Он происходит из очень хорошей семьи и в весьма дружеских отношениях с принцем-регентом.

Теперь Кларисса понимала, почему эта женщина подталкивает Лидию принять лорда Гревилла. Нет сомнения, это имеет отношение к ее связи – и, соответственно, ревности – с лордом Прадоммом; но Клариссе было все равно. Она была благодарна леди Хейвард, каковы бы ни были ее мотивы, и, затаив дыхание, ждала, пока мачеха не сказала с сожалением:

– Ну хорошо, Фоулкс. Проведите его сюда.

– Очень хорошо, миледи, – пробормотал Фоулкс, удаляясь из комнаты.

Кларисса нетерпеливо ждала, скрестив пальцы, что уловка удастся и она скоро снова увидит лорда Моубри. В комнате воцарилась напряженная тишина, и Кларисса навострила уши. Она ясно слышала, как Фоулкс открыл парадную дверь и объявил, что леди Крамбри дома.

– Ах чтоб тебя! – донесся веселый голос. – Так впусти же меня. Тут у человека вот-вот сопрут утиралку. Я уже собирался впихнуть свою тушку и найти какого-нибудь воришку, чтобы шарахнул мне молнию.

Кларисса смущенно заморгала, услышав эти слова, когда леди Хейвард осведомленно заявила:

– Это жаргон.

– Жаргон? – переспросила Лидия в таком же замешательстве, какое ощущала Кларисса.

– Сленг, дорогая, – объяснила леди Хейвард, жалость в ее голосе ясно давала понять, что они безнадежно отстали от жизни. – Сейчас среди молодых людей это последний крик моды.

– О! – коротко ответила Лидия. Ей явно было неприятно выглядеть невежественной. – Ну, я редко следую всем этим новомодным увлечениям. Они так часто меняются. Так что он сказал?