Линси Сэндс - Любовь слепа

– Просто входите сюда, – отрезал Эйдриан, остановившись у двери гостиной и сердито наблюдая, как слуги проходят мимо него в комнату. Он вошел вслед за последним из них и закрыл дверь. – Кто-нибудь из вас передаст эту информацию Люси, когда она вернется, но я не хочу, чтобы вы упоминали об этом разговоре Клариссе. Точнее, я уволю каждого, кто будет болтать о том, что я вам сейчас скажу, даже друг с другом. Я не хочу, чтобы моя жена случайно услышала об этом от кого-то из вас и стала беспокоиться. Это понятно?

– Исключая, разумеется, того из нас, кто сообщит об этом Люси, – заметил Киббл.

– Да, да, за этим исключением, – со вздохом пробормотал Эйдриан. Киббл всегда считал для себя обязательным поправлять его. По мнению дворецкого, этот разговор был чрезвычайно важен, и чрезвычайно важно было сделать все правильно.

– Очень хорошо, милорд, – сказал дворецкий и принял расслабленную, но внимательную позу. – Пожалуйста, продолжайте.

Эйдриан поджал губы. Фразу «Пожалуйста, продолжайте» Киббл всегда использовал раньше, когда хотел, чтобы Эйдриан прочитал по памяти или объяснил что-то, чему он обучал его. Эта фраза всегда заставляла его чувствовать себя десятилетним мальчишкой, стоящим перед гувернером, каковым, конечно, он и был. По крайней мере когда-то Киббл был его гувернером.

Вздохнув, он приказал себе отбросить эти мысли и сказал:

– Во-первых – как вы слышали, когда я говорил Люси, – очки Клариссы разбились, а без них она очень плохо видит. Из-за этого она подвержена разным случайностям, и в городе с ней произошло уже несколько несчастных случаев.

– Каких несчастных случаев? – спросил Фредерик. Эйдриан колебался, потом решил, что лучше рассказать им, чтобы они знали, с чем им придется столкнуться.

– Она ставила на колени чашки с чаем, принимая их за стол, падала с лестницы, поджигала свечой парики и все в таком же духе.

– Господь милосердный! – пробормотала миссис Лонгботтом, озабоченно морща лоб. – Нам придется приглядывать за девочкой, пока не привезут ее новые очки.

– Да, вот именно, – сказал Эйдриан. – Предполагается, что ее горничная должна присматривать за ней, но девушка не всегда может быть рядом. Кларисса иногда устает от ее опеки и становится нетерпеливой, когда с ней приходится нянчиться. Поэтому я хочу, чтобы вы все приглядывали за ней. Эта задача будет для вас самой главной до тех пор, пока она не получит очки. Я не хочу, чтобы она пострадала.

– Будет сделано, – твердо сказал Киббл. – Сколько времени потребуется, чтобы доставить новые очки?

Эйдриан неуютно поежился, не в силах встретиться с ним взглядом, и пробормотал:

– Я сейчас этим занимаюсь.

Глаза Киббла сузились, и Эйдриану показалось, что дворецкий почувствовал его замешательство; он всегда мог распознать его ложь. Прежде чем Киббл смог продолжить расспросы, Эйдриан заговорил снова.

– Это не единственная проблема, – быстро произнес он, возвращая себе часть недавней уверенности. – Возможно, есть кто-то, пытающийся навредить Клариссе.

На лицах его слуг появилось удивление, и он продолжил:

– Некоторые из несчастных случаев могли быть вовсе не несчастными случаями.

– Что вы хотите этим сказать, милорд? – спросила миссис Лонгботтом.

Эйдриан задумался, но потом решил, что лучше им знать, с чем придется иметь дело. Конечно, он не думал, что здесь Клариссе может грозить какая-то опасность. Он был уверен, что, кто бы ни пытался навредить ей, он не станет пытаться делать это сейчас, когда она вышла за него замуж и была надежно спрятана в его загородном доме. Однако, поскольку Эйдриан понятия не имел, почему кто-то вообще стремится причинить ей зло, его одолевали сомнения. Поэтому он быстро рассказал о ее падении с лестницы, о том, как ее толкнули под экипаж, о падении в фонтан и о пожаре, когда дверь ее спальни оказалась заперта.

Пока слуги осмысливали его слова, стояла абсолютная тишина; наконец Киббл спросил:

– И давно она без очков?

– Некоторое время, – уклончиво ответил Эйдриан, потом откашлялся и сказал: – Итак, как вы видите, я беспокоюсь за нее и буду признателен, если вы все станете внимательно следить за всеми незнакомцами, появляющимися в поместье, и за тем, что может причинить ей вред.

– Я буду смотреть за ней днем и ночью, милорд, – поклялся Фредерик, которого история страданий Клариссы, очевидно, глубоко растрогала.

– Уверен, в этом не будет необходимости, Фредерик, – сухо сказал Эйдриан. – Но я буду благодарен, если вы все проявите бдительность, когда сможете.

– Очень хорошо, милорд, мы будем очень тщательно присматривать за ней, – согласился Киббл. – Если это все, то, может, нам стоит вернуться к работе?

– Да, это все, – сказал Эйдриан. Устраиваясь в кресле у камина, он слышал шорох одежды и шарканье ног выходящих слуг, потом вздрогнул, когда до его слуха донесся звон стекла со стороны столика на колесах, где стоял бренди. Ушли все, кроме Киббла, который теперь наливал бренди в два бокала. Вернув стеклянную пробку в графин, дворецкий принес бокалы и протянул один Эйдриану, прежде чем устроиться в мягком плюшевом кресле рядом с ним.

Эйдриан ничуть не удивился. Это был привычный ритуал, когда Киббл хотел поговорить с ним. Его тревожило только, что именно слуга мог желать обсудить.

– Она не видела вашего лица, – сказал дворецкий. Это был не вопрос.

Рот Эйдриана напрягся, и он уставился в холодный камин, не желая отвечать.

– Вы сказали, что ее очки разбились. Почему вы не купили ей новую пару до того, как привезти ее сюда, в Моубри?

Эйдриан обиженно пожал плечами и поднял свой бокал, чтобы сделать добрый глоток бренди.

– Вы боитесь, что ваше лицо будет ей отвратительно. – И опять слова дворецкого не были вопросом.

– Я планирую достать ей новые очки через неделю или около того, – проворчал Эйдриан, чувство вины заставляло его злиться.

Киббл помолчал, его взгляд был задумчивым. Он тоже неподвижно смотрел в пустой камин. Потом он спросил:

– У нее нет собственных денег?

– Что? Да, конечно, есть. – Эйдриан нахмурился. Он знал, что у Клариссы есть деньги; его мать упоминала по дороге после примерки, что она купила бутылочку духов. Тогда он узнал, что она получает небольшую сумму из ее наследства с тех пор, как ей исполнилось двадцать. Разумеется, все это было улажено в день их свадьбы, и некоторые бумаги из тех, что им пришлось подписать в тот день, были о переводе денег на счет, к которому у нее был доступ. Об остальном нужно было узнавать. – Почему ты спрашиваешь об этом?

Киббл пожал плечами:

– Просто интересно, милорд.

Встав, дворецкий опрокинул в рот остатки бренди, отнес пустой бокал и поставил его на столик, прежде чем выйти из комнаты.