Пенелопа Томас - Тайна

— Я Вас расстроил? — спросил он тихим мягким голосом.

— Вы ожидали, что доставите мне удовольствие Вашим абсурдным поведением?

Я намеревалась добиться объяснения, хотя другая часть моей души готова была понять и простить, не подвергая его еще одному испытанию.

Он крепче сжал мою руку.

— Разве для Вас так важно, чтобы мы сохраняли хорошие отношения с Пенгли? Сэр Рональд напыщенный и самодовольный индюк, а его дочь настолько добродетельна, что от ее добрых намерений просто тошнит.

Я возмутилась.

— Как Вы можете так плохо о ней говорить? Вы не видели от нее ничего, кроме доброты.

— Могу поклясться, что она уже расписала календарь моих визитов и общественных дел на ближайшие двенадцать месяцев.

— Чепуха. Просто она хотела привлечь Вас к делам, которых Вы были лишены несколько лет.

— Я могу сам позаботиться о своих занятиях.

— В прошлом Вы не проявляли особых способностей в этой области.

Я знала, что перехожу дозволенные мне границы, но не могла остановиться.

Он начинал злиться, мелькнула насмешливая ухмылка, его лицо приблизилось к моему и обдало запахом бренди. Зрачки его были так близко, что можно было различить вспыхивавшие золотые огоньки, мерцавшие в свете газовых светильников.

— Теперь Вы взяли на себя роль моего советчика? — пробормотал он.

Я окаменела.

— Можете издеваться сколько угодно, но Ваше сегодняшнее поведение никакой пользы Клариссе не принесло.

— Она еще мала, чтобы придавать значение балам.

— Через несколько лет ее отношение изменится, ей нужно будет выезжать в свет.

Я чуть не сказала «вырываться из Холла», но вовремя поправилась.

Он провел пальцем по моей руке, подчеркивая нашу близость.

— У нее есть Вы, Вашего общества ей достаточно.

— Мать ей нужна не меньше.

Я в ужасе осеклась, поняв, что сказала слишком много. Лорд Вульфберн заморгал от удивления.

— Вы хотите сказать, что уже подобрали мне жену? — спросил он.

— Конечно, нет. Но Вы не можете запретить мне иметь свое мнение. Например, мне очень нравится мисс Пенгли, у нее столько достоинств. Каждому ясно, что ее присутствие в доме могло бы неузнаваемо изменить жизнь Холла.

— Она не в моем вкусе и для этих целей совершенно не подходит.

Он посмотрел на меня серьезно и многозначительно, у меня замерло все внутри. Если бы он не держал меня крепко за руку, я бы поспешила пуститься в бегство от того, что я прочла в его глазах.

Но так как бегство было невозможно, я перешла в наступление.

— А как насчет Клариссы, ее нужды Вы принимаете в расчет?

— У нее есть Вы, я же сказал.

— Я только гувернантка.

— Ее устраивает, она вполне довольна.

— Она не пожалуется, даже если ее это не будет устраивать.

Он разжал пальцы.

— Довольно. Я не собираюсь обсуждать этот вопрос с Вами.

— Тогда, как я понимаю, мне можно подняться к себе.

Я освободила руку и поднялась на следующую ступеньку, повернувшись к нему спиной.

— Джессами, — позвал он. Я обернулась.

— Вам действительно было бы приятно видеть меня женатым на мисс Пенгли?

Я сглотнула, зная, что не могу дать положительный ответ на этот вопрос, не погрешив против истины. Но мне трудно было признаться даже самой себе.

— Приятно мне или неприятно — это к делу совершенно не относится.

— Вы не ответили.

— Это было праздное любопытство, я не считаю нужным отвечать на глупые вопросы.

— Но Вы не смеетесь.

— Не поняла?

— Глупые вопросы обычно вызывают смех.

— Не следует понимать буквально. Не все, что глупо, должно вызывать смех.

Он улыбнулся.

— Равно как все, что кажется лишенным смысла, бессмысленно на самом деле.

— Вы начали изъясняться загадками, а я слишком устала, чтобы их разгадывать.

— Давайте отложим до следующего раза.

— Не вижу необходимости. Все уже сказано.

— В самом деле, Джессами?

— Конечно.

— Как странно. Мне показалось, что наш разговор только начинается.

После шокирующего поведения лорда Вульфберна в Пенглихаус я ожидала снова увидеть разбитного бесцеремонного барина, каким я его застала в первый день приезда. К счастью, я ошиблась. В течение последующих дней он вел себя безупречно, даже внешности своей уделял больше внимания. Волосы были гладко причесаны, одежда безукоризненна, манеры корректны. Он не пытался больше задевать мое самолюбие или вернуться к вечернему разговору.

Хотелось верить, что это не игра, не новое представление, хотя рассудком я понимала, что ошибаюсь. «Пора уже привыкнуть к обстановке Холла», — убеждала я себя. В этом доме все было иным, чем казалось, включая хозяина.

Цель чудесного превращения стала ясна в первый же вечер, когда он пригласил меня обедать за его столом. В течение трапезы, которая проходила в молчании, его поведение было столь же жестким и официальным, как его белый накрахмаленный воротничок. Когда посуду убрали, он продолжал торжественно разглядывать меня через широкий стол.

— Надеюсь, Вы не собираетесь искать другого места? — начал он.

— Такая мысль мне не приходила в голову, — заверила я. Да у меня и не было ни малейшего желания менять место.

Он несколько расслабился.

— Весьма рад. Для Клариссы это была бы самая большая потеря со времени смерти матери.

— Вам незачем беспокоиться, — успокоила я его. — Я вполне довольна жизнью здесь, и моя роль меня вполне устраивает.

— Я тоже доволен, — сказал он тихо. Сердце забилось сильнее.

Он забрал салфетку с колен и сложил ее нервными и резкими движениями пальцев.

— Мне показалось… — он замолчал. — Неважно. Скажу только, что я рад, что ошибся.

— Я не думала покидать Холл. Вы меня убедили, что здесь я нужна, — сказала я, радуясь в душе, что он избавил меня от необходимости выслушивать то, что могло поставить меня в неловкое положение.

— Вам так важно чувствовать себя необходимой?

— Мне кажется, всем это важно. Каждому хочется, чтобы его труд ценился и приносил пользу.

— Более важно, чем жить нормальной жизнью?

— Если не из чего выбирать, то уж лучше жить с сознанием, что делаешь что-то нужное, — ответила я.

Он стал барабанить по столу пальцами. Пламя свечи, попадая на золотое кольцо, отражалось острыми лучами.

— У Вас ужасная привычка избегать прямых ответов на вопросы, мисс Лейн. Мне нужен прямой ответ, на меньшее я не согласен.

Это требование заслуживало резкого осуждения, так как исходило от человека, весь образ жизни которого был маскарадом. Но вопрос меня заинтересовал. Он был прав — у меня никогда не было нормальной жизни. Несмотря на неприглядные стороны пребывания в Холле, я обрела здесь приют и свое место, которого у меня до этого не было. Отказываться от них не входило в мои намерения.