Пенелопа Томас - Тайна

Кларисса дошла до сводчатого входа в замок и остановилась. Казалось, она действует в состоянии транса и не управляет собой. Прежде чем она сделала следующий шаг, Тристан схватил ее на руки. Она испуганно вскрикнула и уронила Матильду.

— Не бойся, — сказал он. — Все обошлось.

Его голос вернул ее к реальности, она с удивлением смотрела на отца.

— Разве я не говорил тебе, что сюда опасно ходить? — упрекнул он. — Как ты могла ослушаться моего приказания?

Она сглотнула, словно ком стоял в горле.

— Джессами сказала, что если смело глядеть в лицо нашим страхам, они пройдут, папа. А я всегда боялась замка.

— И правильно боялась, глупышка. Свалится один камень, и этого достаточно, чтобы раскроить тебе череп.

Тут подошла я. Их разговор долетел до меня, и я пришла в ужас от мысли о последствиях моей необдуманной фразы.

— Я не подумала…

— Думаю, что идея исходит от меня, — сказал Тристан, прерывая меня. — Я уже имел случай убедиться, что не следует Вам говорить того, что может рикошетом вернуться, но уже в другом контексте, и о чем я могу пожалеть.

— Простите, милорд.

Он перевел взгляд с меня на Клариссу, которая была счастлива сидеть у него на руках.

— Слава Богу, все обошлось. Пойдемте в Холл.

— Матильда! — закричала она, вырываясь из рук отца. — Я не могу оставить ее здесь.

— Я найду Матильду и принесу. Она упала где-то.

— А мы с тобой пойдем в мой кабинет, — сказал он очень строго. — Я хочу объяснить тебе кое-что.

— Я скоро вернусь, — крикнула я им вслед.

Оглядев место, я вскоре заметила белое платье куклы, видневшееся в густой траве. Ступая осторожно, я подошла и увидела Матильду. Когда я нагнулась за ней, что-то треснуло у меня под ногами. Я испугалась, что раздавила ей руку, но, к счастью, ошиблась. Кукла была в полной сохранности, а на земле я увидела осколки разбитого стекла розового цвета. Подобрала несколько кусков, и тут что-то блеснуло.

Из-под камня торчал кусок металла, его было трудно достать. Наконец, мне это удалось. Я увидела кусок медной резьбы, согнутый и искореженный, но нетрудно было определить, что когда-то он принадлежал настольной лампе.

Я рассмотрела остатки лампы, которые будили во мне смутное воспоминание. Может быть, я видела такую в Холле? Я перебрала все комнаты, известные мне. В прихожей пользовались газовыми светильниками, в служебном крыле я не была. Наверху мне была известна только западная часть дома. Для классной комнаты это была слишком нарядная вещь. К спальне Клариссы она тоже не подходила. Оставались только мои комнаты и…

Меня осенило. Я вспомнила, как Мэри искала однажды лампу с розовым стеклом, которая исчезла со столика в моей гостиной. Ею пользовались, когда там жила мисс Осборн, но когда я приехала, лампы уже не было. Я была уверена, что это та самая лампа.

Если так, то как она очутилась здесь?

Кларисса? Мэри? Миссис Пендавс? Все заходили в мои комнаты. Но если им нужна была лампа, они всегда могли найти другую поближе. Только один ответ казался логичным.

Мисс Осборн.

Я была уверена, что это она принесла лампу сюда. Это открытие все ставило на свои места.

Бедная мисс Осборн! У нее было плохое воображение. Слишком практичная и трезво мыслящая мисс Осборн, не способная растрачивать свои пристрастия на мужчин, она имела другую страсть. Археология — вот что было ее любовью и религией.

И ее непреодолимо влекли развалины. Что должна была испытывать эта фанатично преданная науке женщина, наблюдая ежедневно руины из окна своей спальни и зная, что доступ туда ей запрещен?

Одна мысль влекла за собой другую. Так, значит, она подкармливала собак не для побега, а чтобы иметь доступ к руинам, когда представится удобная возможность. Мэри не верила, что мисс Осборн не боится воя собак, она не любила гувернантку. Но на самом деле так оно и было, и мисс Осборн всегда была только тем, за кого себя выдавала.

— Что же случилось с Вами? — спросила я вслух.

Может быть, она споткнулась и выронила лампу, а затем побоялась вернуться в Холл, чтобы не выдать своего непослушания? Или заблудилась в темноте и не нашла в тумане дороги назад?

Я попыталась представить мисс Осборн, бредущую наугад через болота, и отбросила эту мысль как невозможную. По ее аккуратному строгому платью с искусно перелицованными манжетами, по ее отношениям с Клариссой и Мэри можно было сделать только один вывод — это был осторожный и дисциплинированный человек, умеющий точно рассчитывать свои действия.

Поведение этой женщины исключало случайности.

Что же могло заставить ее выронить лампу? Что-то испугало ее? Я всмотрелась в руины. Какую тайну они хранили? Что-то опасное? Дикий зверь, способный разодрать чемодан и наводящий страх на свирепых собак? Что ожидало ее, если бы она вошла под своды этой старой двери с одной лампой вместо оружия? Даже Уилкинс носил с собой вилы, когда входил внутрь.

Или она вынуждена была пуститься в бегство, забыв о камнях в подгонявшем ее страхе? Почему она не побежала в Холл, а предпочла исчезнуть бесследно? Или она вообще не уехала, а лежит где-нибудь бездыханная?

Может быть, на нее напали и убили, как ту овцу?

Я еще раз осмотрела место. Прошло уже несколько месяцев, мне самой было неясно, что я ожидала найти.

Дождь давно уже смыл бы следы крови, если бы таковые были. Ветер унес бы клочья одежды.

Но что могло унести тело взрослой крупной женщины?

Осмотрев каждый дюйм земли у входа в замок, я не нашла ничего, что давало бы разгадку тайны исчезновения мисс Осборн. Все же я решила посвятить Тристана в находку. Что бы он ни думал, теперь ему придется навести о ней справки.

Я подозревала, что мое сообщение не доставит ему удовольствия.

С куклой в одной руке и осколками стекла в другой я направилась к его кабинету. Кларисса как раз выходила — кудряшки нависали на лоб, в глазах еще не высохли слезы. Я спрятала руку с осколками за спину.

— Вы нашли Матильду! — воскликнула она, забыв о слезах и радостно сжимая куклу в объятиях.

— Смотри, с ней ничего не случилось, она цела и невредима, только платье немного запачкалось о траву.

Кларисса поругала Матильду и захлопотала над ней, как птичка над птенцом, который попробовал выбраться из гнезда раньше, чем его крылышки окрепнут.

— Пойду поищу для нее другое платье.

Она наклонилась и прошептала: «Папа велел идти наверх и не уходить оттуда, а еще не выходить из дома без старших. Я никогда раньше не видела его таким расстроенным, хотя он и не кричал на меня», — добавила она, не желая быть несправедливой.

— Это я виновата. Но когда я говорила, что не следует поддаваться страху, я не думала, что ты сознательно подвергнешь себя опасности.