Лиза Клейпас - Моя до полуночи

– Ну же, Роан.

– Кэм…

– Успокойся. – Он дотронулся до ее щеки.

– Но пчелы…

– Все будет хорошо. – Кэм поднял с пола фонарь и подошел к пролому в стене. Просунув фонарь внутрь, он заглянул в дыру. Тут же пчелы начали садиться и ползать по его руке, плечам и голове. Амелия, пристально следившая за ним, заметила, как дернулась его рука, и поняла, что пчелы его ужалили. Ее охватила паника.

Голос Кэма прозвучал приглушенно:

– Здесь нет ничего, кроме пчел и сот.

– Должно быть, – сказал Кристофер. – Зайди внутрь и поищи.

– Нет! – в ярости закричала Амелия. – Пчелы зажалят его до смерти!

Фрост направил на нее пистолет.

– Иди! – скомандовал он Кэму.

Пчелы уже облепили волосы Кэма, его лицо и шею. Амелии происходящее казалось кошмарным сном.

– Тут ничего нет. – Голос Кэма звучал на удивление спокойно.

Кристофер, казалось, упивался ситуацией.

– Ты плохо смотрел. Зайди поглубже и не появляйся без сокровищ.

Глаза Амелии наполнились слезами.

– Ты чудовище. Там ничего нет, и ты это знаешь.

– Вы только посмотрите, – сказал он, презрительно усмехнувшись, – она плачет о своем любовнике-цыгане. Как же низко ты пала.

Вдруг всю комнату залило бело-голубым светом. Порыв ветра задул пламя фонаря. Амелия вытерла слезы и обернулась, пытаясь найти источник света. Какая-то природная энергия светилась вокруг них, а холод стал совершенно нестерпимым. Спотыкаясь, Амелия бросилась к Кэму с протянутыми руками. Пчелы поднялись роем и полетели обратно в улей.

Кэм поймал свою любимую и прижал к груди.

– Тебе очень больно? – спросила она его.

– Пустяки. Ужалили пару раз. – Кэм вдруг замолк. Амелия проследила за его взглядом.

Две неясные фигуры, искаженные в неровном свете, боролись за пистолет. Кто это? Кто еще пришел в эту комнату? Через секунду Кэм толкнул Амелию на пол.

– Не вставай! – приказал он и бросился на дерущихся.

Но они уже разошлись. Один, вырвав оружие, упал на пол с пистолетом в руках, другой бежал к двери. В воздухе стоял треск, словно взрывались петарды. Дверь громко захлопнулась за убежавшим человеком, хотя никто до нее даже не дотронулся.

Амелия села, стараясь разглядеть фигуры людей.

– Кэм? – нерешительно спросила она.

– Все хорошо, колибри. Иди сюда.

Она подошла и вздрогнула, когда увидела человека с пистолетом. Это был Лео.

Его лицо было спокойным, на губах блуждала улыбка. Увидев сестру, он выругался.

– Амелия, на дворе ночь. Какого черта ты здесь делаешь?

Амелия опустилась на пол рядом с братом.

– Поппи нашла твою записку. Мы приехали сюда, потому что боялись, что ты собираешься… покончить с собой.

– Вообще-то идея была именно такой. Но по пути сюда я заглянул в таверну, чтобы выпить. А когда наконец добрался до Рамзи-Хауса, мне показалось, что здесь слишком много народу. Самоубийство со свидетелями смахивает на фарс. Как ты считаешь?

Его спокойные рассуждения лишили Амелию сил и мужества. Она смотрела то на пистолет, то на Лео. Призрак Лоры тоже был где-то здесь, с ними. Зыбкий холодный свет то приближал неясные очертания, то растворял их. У Амелии так онемело лицо, что она едва могла шевелить губами.

– Мистер Фрост искал здесь сокровища, – сказала она брату.

Лео посмотрел на сестру скептически:

– Сокровища? В этой куче развалин?

– Понимаешь, мистер Фрост думал…

– Не трудись объяснять. Мне совершенно неинтересно, что думает мистер Фрост. Этот идиот. – Лео посмотрел на пистолет и большим пальцем погладил черный ствол.

Амелия не ожидала, что человек, задумавший самоубийство, может быть таким спокойным. Опустошенный человек в пустом, разоренном доме. Все в нем говорило об усталости и смирении.

Лео поднял тяжелый взгляд на Кэма:

– Ты должен увезти ее отсюда.

Амелию охватила дрожь. Она понимала, что если брат останется здесь один, он убьет себя. Но в голову не приходило ничего, что можно в такой момент сказать. По крайней мере ничего такого, что не звучало бы театрально и неубедительно. Абсурдно.

Губы Лео дернулись, словно он был слишком вымотан, чтобы улыбнуться.

– Я знаю, чего ты хочешь и чего не хочешь. Тебе хотелось бы, чтобы я не был таким. Но что поделаешь. Я такой.

Амелия почувствовала, как ее взгляд затуманился, и слезы сами потекли по лицу.

– Я не хочу тебя потерять.

Лео подтянул колени и обхватил их руками, но не выпустил пистолет.

– Я больше не твой брат, Амелия. Я изменился после смерти Лоры, ты знаешь.

– Все равно ты мой брат.

– Никто не получает того, чего хочет, – пробормотал Лео.

Кэм внимательно посмотрел на Лео:

– Я мог бы попытаться уговорить тебя отложить пистолет и поехать с нами домой. Но даже если я остановлю тебя на этот раз… Нельзя заставить человека жить, если он этого не хочет.

– Правильно, – ответил Лео.

Амелия хотела запротестовать, но Кэм остановил ее, прижав палец к ее губам. Кэм продолжал смотреть на Лео, но не с сожалением, а словно в каком-то отстраненном раздумье, будто был сосредоточен на каком-то математическом уравнении.

– Человека не может преследовать призрак, если он сам его не вызывает силой своей воли. Ты это знаешь, не так ли?

В комнате становилось все холоднее и холоднее, стекла звенели, пламя дрожало. Напуганная вибрацией воздуха и невидимым присутствием непонятной таинственной, мистической силы, Амелия прильнула к спине Кэма.

Лео усмехнулся, горько и безнадежно, как приговоренный к казни.

– Конечно, знаю. Я должен был умереть вместе с ней. Я никогда не хотел оставаться в живых. Ты не можешь знать, что я чувствую. Меня греет одна мысль – убить себя и соединиться с моей Лорой.

– Но это не то, чего хочет она.

В светлых глазах Лео вспыхнула враждебность.

– Откуда, черт возьми, ты это знаешь?

– Если бы ситуация была обратной, ты бы выбрал для нее это? – Кэм показал на пистолет. – Я не стал бы требовать такой жертвы от той, кого люблю.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Имею. Я все понимаю. И я призываю тебя – перестань быть эгоистом. Ты так опечален, что заставляешь ее возвращаться, чтобы утешить тебя. Ты должен ее отпустить. Не ради себя, а ради нее.

– Я не могу.

Все же какие-то эмоции отразились на лице Лео. Комната была по-прежнему освещена бело-голубым светом, а холодный ветер, будто невидимыми пальцами, шевелил кудри Лео.

– Отпусти ее с миром, – продолжал Кэм, теперь уже более мягко. – Если ты покончишь со своей жизнью, ты обречешь и ее душу, и свою на вечное блуждание и муки. Это нечестно по отношению к ней.

Лео молча покачал головой и крепче сжал руками колени, напомнив Амелии того мальчика, каким он когда-то был. И она вдруг так остро, как никогда раньше, поняла его печаль.