Сьюзен Джонсон - Снова и снова

В двери гостиной постучали так громко, что это можно было услышать в спальне.

– Твой кекс, моя без-пяти-минут-герцогиня! – сказал он с недовольной гримасой.

– Возможно, за едой мне придёт в голову идея, как избежать этой свадьбы, или твоя удача от тебя отвернётся.

– Или твоя. – Саймон искренне полагал, что ему удача уже улыбнулась: она здесь, и она больше не хочет разорвать его на куски. Остальное рано или поздно приложится.

Сидя напротив неё в кресле перед камином, он угощался бренди, пока Кэролайн ела свой кекс и запивала чаем. Её пушистые каштановые локоны отливали червонным золотом, и больше всего на свете ему хотелось сейчас поднести эти волосы к лицу и с наслаждением зарыться в душистый живой шёлк. Обнажённые плечи и руки, матово светившиеся в полумраке, соблазняли его сверх всякой меры. Может, она не обидится, если он позволит себе погладить её по руке? Она внезапно улыбнулась Саймону, как будто прочла его мысли и дала своё согласие, и его охватило странное умиротворение. Если человек может быть совершенно доволен своей жизнью, то Саймон чувствовал сейчас именно это.

– А ты не хочешь попробовать? – Она предложила ему кусок шоколадного кекса, явно пришедшегося ей по вкусу. Кэролайн поглощала уже третий кусок.

– Может быть, потом, – уклончиво ответил он.

– Тебе не кажется, что это готовил настоящий повар? – невнятно спросила она, прожевав очередной кусок. – Они такие вкусные!

– Потом спрошу, есть ли здесь повар. – Он равнодушно пожал плечами.

– А почему ты вообще купил это место?

– Потому что хотел быть рядом с тобой.

– Как мило.

Желание быть милым вряд ли подходило для объяснения его мотивов, но Саймон не собирался портить ей настроение, излагая голую правду. И он просто улыбнулся.

– Спасибо. Стараемся, как можем.

Она жеманно вздохнула и нахмурилась.

– Сама не понимаю, почему не могу долго на тебя сердиться!

– А с какой стати тебе на меня сердиться?

– Из принципа, конечно! Твои манеры просто ужасны!

Разговор принимал слишком опасный оборот, и Саймон поспешил её отвлечь:

– Ты бы не хотела примерить кольцо?

– Это было очень предупредительно с твоей стороны… то, что ты выбран рубин. – Неужели это шоколадный кекс оказал расслабляющее действие на её мозги? У Кэролайн отпала всякая охота ему перечить: когда он садит напротив неё, так изящно откинувшись в кресле, совершенно неотразимый и дьявольски чувственный, как такому откажешь?

– Я знаю, как ты любила рубины, – Он медленно выпрямился в кресле, поставил на стол свой бокал и встал. – Закрой глаза…

Она не подчинилась.

Он строго погрозил ей пальцем и сказал:

– Те, кто желает получить свой подарок на Рождество, должны сидеть смирно и не подглядывать! Или ты забыла?

У неё в глазах вскипели слезы. Её отец всегда говорил так, а вот теперь это сказал Саймон. Она поспешила зажмуриться, однако от Саймона не укрылся влажный блеск её глаз.

– А теперь ты должна сказать, понравились тебе подарки или нет, не то я буду плакать! – шутливо пригрозил он, подойдя к гардеробу.

Она рассмеялась – значит, он добился своего!

– Я уже забыла, когда в последний раз получала подарки! – Её голос заметно дрожал от возбуждения.

И тогда он действительно чуть не расплакался.

Он чётко продиктовал свои инструкции Гору. Секретарь записал все слово в слово и должен был отправить подарки для Каро с кучером на север. Предполагалось, что они будут лежать в гардеробе. Но гардеробов было несколько: так в котором из них? Он распахнул дверцы гардероба в гостиной и увидел множество свёртков на полках и свадебное платье Каро, аккуратно расправленное на плечиках. Он мысленно похвалил расторопность Гора и Итона.

Он всё ещё держал в жилетном кармане коробочку с кольцом, но предпочёл начать с других украшений, вполне достойных его прекрасной невесты. Саймон сгрёб с полок коробки от ювелира и выложил их на столик возле камина.

– Ладно, открывай глаза – я все равно вижу, что ты подглядываешь! – проговорил он с лукавой улыбкой.

– Неправда, я не подглядывала! – Она захлопала глазами с самым невинным видом. – Честное слово!

– Пожалуй, следует как можно чаще кормить тебя шоколадом, – заметил Саймон, покорённый её сговорчивостью.

– Пожалуй, я не откажусь! – Она игриво подмигнула.

Вся её злоба и упрямство развеялись без следа, а игривая улыбка показалась такой знакомой, как будто ему снова было восемнадцать лет и ни Саймон, ни Каро ещё не успели столкнуться с гнусной изнанкой жизни.

– Кажется, сейчас вполне уместно встать на одно колено и сделать все как полагается, – пробормотал он, внезапно перестав опасаться того, что это будет выглядеть по-дурацки и что, если она откажет, значит, он тащился сюда через полмира, только чтобы попасть впросак. Итак, Саймон встал на одно колено, вытащил из кармана коробочку, взял кольцо и протянул Кэролайн со словами: – Дорогая Каро, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? Я обнаружил, – добавил он с мальчишеской улыбкой, – совершенно неожиданно для себя, что люблю тебя как безумный!

– Точнее сказать, ты просто безумный! – проворковала Кэролайн. В обращённых на него бездонных глазах сверкали искорки смеха. – И я думаю, что это заразно, потому что тоже люблю тебя без ума!

Он мигом надел ей на палец кольцо с большим квадратным рубином, и этот торопливый жест выглядел так, будто они закрепили сделку.

– Ты знаешь, что теперь скажут в свете?

– Что Харгрейв ускользнул у Дафны между пальцев?

– Сучка! – Он ласково усмехнулся. – Нет, в свете скажут, что они – два сапога пара!

– Предлагаешь считать это комплиментом?

– Как пожелаешь, – небрежно ответил он, поднимаясь с колен. – Но для меня это комплимент. Ты сделала меня счастливым. Это простой и неоспоримый факт.

– Вряд ли у нас всё будет так просто! – Она посмотрела на него, не скрывая сомнений. – Временами мы сцепляемся так, что только искры летят!

– Тогда у меня не остаётся иного выхода, как постоянно ублажать тебя шоколадом и подарками! – рассмеялся Саймон. – А если тебе, дорогая, требуются всякие романтические слова, – его голос внезапно стал суровым и трезвым, – то не поленись и составь подробный список. Я выучу его ради тебя.

Не совсем уверенная, как следует понимать это его обещание, ведь Саймон никогда не грешил излишней романтичностью, она предпочла нейтральный ответ:

– Ты очень добр. – Таким голосом она принимала приглашение на танец на светских балах.

– Это ещё что! Моя доброта просто не знает границ! – Он снова заговорил тихо и вкрадчиво и опустился в кресло напротив, не сводя с Кэролайн загадочного взгляда. – Вот погоди, ты ещё увидишь!

Был ли в том виновен шоколад, или давала о себе знать близость этого рокового красавца, но Кэролайн чувствовала, как в её душе рушатся последние барьеры.