Барбара Смит - Всем сердцем

Тимберлейк испуганно съежился, а Джошуа сцепился с Лили. Маленькая женщина дралась, точно разъяренная тигрица, брыкаясь, царапаясь и кусаясь.

Анна выдернула кляп изо рта, побежала в спальню и, схватив тяжелый пистолет Джошуа, быстро вернулась в гардеробную.

В эти несколько секунд Кеньон успел развернуть Лили и прижать ее спину к своему торсу, тем самым оградив себя от ее зубов и ногтей. Пиная его ногами и толкая локтями, она вытащила нож из длинной белой перчатки. Острое металлическое лезвие блеснуло в пламени свечи.

– Джошуа, берегись! – крикнула Анна.

Но было слишком поздно. Лили молниеносно подняла руку, отвела ее назад и полоснула ножом плечо Кеньона. Он выругался. По его рукаву потекла кровь.

Лили повернулась к противнику лицом, держа нож лезвием вверх.

В этот момент Тимберлейк набросился на дочь, схватил за ноги и повалил на пол.

Лили проворно вскочила, обратила к отцу свое искаженное злобой лицо и угрожающе помахала окровавленным ножом.

Не раздумывая Анна прицелилась и выстрелила. Лили, пошатываясь, отступила назад. На ее груди проступило красное пятно, оно медленно расползалось по бледно-голубой ткани. Но безумие цепко держало ее в своих лапах. Собрав последние силы, она вонзила лезвие в грудь отца и упала рядом с ним. Ее стеклянные глаза смотрели в потолок.

Пистолет выпал из ослабевших пальцев Анны. Она подбежала к Джошуа, который стоял, привалившись к стене. Он сдернул с шеи галстук и сунул его за пазуху, прижав к ране.

Анна с содроганием поняла, что он лишь чудом остался жив, и обхватила его рукой за талию.

– Тебе очень больно?

– Не обращай на меня внимания.

Кеньон подошел к лежащему Тимберлейку и опустился на колени.

Анна проследовала за ним, отводя глаза от распростертого тела Лили.

– Ляг, Джошуа, – попросила она. – Я хочу взглянуть на твою рану.

– Потом. Прижми к ране галстук, а я осмотрю Тимберлейка.

Она прижала ладонь к мягкому бугорку на его плече.

– Что с ним?

– Он мертв, – тихо проговорил Джошуа. – Должно быть, лезвие пронзило сердце.

Кеньон обернулся к Лили и закрыл ей глаза.

Анна взглянула на бледное и прекрасное лицо мертвой девушки и задрожала – так сильно, что ее зубы начали выбивать дробь.

– Я убила ее, – прошептала она, сглотнув комок в горле. Джошуа встал и крепко обнял Анну, прикоснувшись губами к ее волосам.

– Не кори себя. У тебя не было выбора. Если бы ты ее не убила, она убила бы тебя.

– Но я могла ранить ее в руку. Почему я этого не сделала?

– Тебе хватило мужества сделать то, что следовало сделать.

Уверенные слова немного успокоили Анну. Она согрелась теплом его тела и мысленно поблагодарила Бога за то, что Кеньон остался жив.

– Я должна обработать твое плечо, – взволнованно сказала она, откинув голову назад.

– Ничего со мной не случится. – Он смотрел так жадно и пристально, словно хотел затянуть ее в темные омуты своих глаз. – Анна, когда я узнал, что ты в опасности, я…

Но его перебил гул голосов. Дверь спальни со стуком распахнулась. Анна узнала властный тон леди Стокфорд.

– Не входите! – крикнул Джошуа.

Но его бабушка не послушалась. Она остановилась на пороге гардеробной и, в страхе округлив глаза, уставилась на пол – туда, где лежали трупы.

За ней подошли еще трое: ошеломленный Харрингтон, преподобный отец Каммингз, прижимавший к груди молитвослов, и Сэмюел Фирт с растрепанными ветром волосами и мрачным лицом.

– Что здесь произошло? – воскликнула леди Стокфорд. – Джошуа, ты цел?

– Да, бабушка.

– Он ранен, – сообщила Анна, – Лили порезала ему плечо.

– Лили? Лили Панкхерст? О Боже!

Леди Стокфорд шагнула вперед и покачнулась. Сэмюел Фирт подхватил ее за талию и подвел к украшенной бахромой табуретке.

– Сядьте, пока не упали в обморок, – сухо проговорил он. Она сердито сверкнула глазами и осталась стоять.

– Спасибо, но я никогда в жизни не падала в обморок. Мне надо позаботиться о внуке.

Фирт поморщился и отпустил вдову. Джошуа подошел к ней, не сводя тяжелого взгляда с Фирта.

– Здесь больше нечего делать, – сказал он. – Давайте спустимся вниз и подождем магистрата.

– А где Дэвид? – дрожащим голосом спросил преподобный отец Каммингз. – Он пострадал?

Анна охнула.

– Лили заперла его в шкафу. Она положила ключ в свою перчатку.

Она представила, как будет доставать этот ключ, и по телу ее побежали мурашки.

– Сейчас я его возьму, – вызвался Фирт.

Вскоре он открыл шкаф и поднял на руки вялое тело Дэвида, спавшего глубоким сном. Анна вспомнила, что вечером накануне дуэли она тоже напоила его настойкой опия. Могла ли она тогда представить, что Лили Панкхерст жива? Что она следила за ними и подслушивала их разговоры?

Фирт отнес Дэвида на первый этаж и положил на диван в темной гостиной. Священник придвинул к дивану кресло и стал дожидаться, когда его друг очнется. Остальные сели в другом конце комнаты. Бабушка Джошуа, Харрингтон и Анна принесли свечи, и богатая французская мебель осветилась мерцающим светом.

Сэмюел Фирт устроился в темном углу. Анна удивилась, что он не ушел, хоть у него была такая возможность. Джошуа придет в ярость, когда узнает, что ростовщик пытался ее похитить. Однако Фирт не был тем злодеем, которого они искали.

Это Лили Панкхерст пряталась в кустах во время дуэли. Она же уронила визитную карточку сапожника, чтобы ввести в заблуждение Харрингтона. Она же наняла двоих мужчин и устроила нападение в конюшне.

Все еще пытаясь справиться с потрясением, Анна взяла Джошуа за здоровую руку. Ее сердце переполнял целый сонм чувств, но, прежде всего она должна была убедиться, что его жизни ничто не угрожает.

– Сядь, – попросила она. – Я осмотрю твою рану.

Кеньон опустился в кресло у камина.

– Это сделает Гарри. А вы с бабушкой подождете в соседней комнате.

– Нет. Я тебя не оставлю. Пожалуйста, сними сюртук.

– И не упрямься, как двухлетний ребенок, – добавила леди Стокфорд.

– Вы влипли, капитан, – сказал Харрингтон, весело подмигнув. – Если женщина смотрит такими глазами, мужчине ничего не остается, как только переступить через собственную гордость и подчиниться.

Джошуа понял, что спорить бесполезно. Тихо выругавшись, он позволил Анне снять с него сюртук. Рука его пылала точно в огне.

– Предупреждаю, – мрачно изрек лорд, – это будет не слишком приятное зрелище. Ты можешь лишиться чувств.

– Посмотрим.

Анна взялась за рваные края рубашки, с легкостью разодрала льняную ткань и, закусив губу, принялась осматривать рану. Глубокий порез, тянувшийся от плеча до середины предплечья, сочился кровью. Если ей и было не по себе, то она этого не показывала.