Джулиус Лестер - Улыбка любви

— Мне не о чем с тобой разговаривать.

— Я понимаю, что мать тебя разозлила, но почему ты вымещаешь злобу на мне?

— Почему ты не сказал мне об этом сам?

— Я как раз собирался это сделать. Открой, пожалуйста, дверь.

— Послушай! Я очень сожалею, что встретила тебя. Мой самолет через два часа, и я буду тебе очень признательна, если ты уберешься отсюда.

— Нет! Ты поговоришь со мной или здесь сейчас, или в Остине. Но уходить я не собираюсь. Открой сейчас же дверь!

Он методично долбил в дверь, и Джесси посмотрела на телефон. Он был неплохой моральной поддержкой.

— Не вынуждай меня вызывать охрану.

— Джесси, что случилось? Что я такого сделал?

— Что ты сделал? — Устав спорить, она прошла через комнату и слегка приоткрыла дверь.

Воспользовавшись этим, Диллон проскользнул в комнату и захлопнул за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, он спокойно спросил:

— Так что же я сделал?

— Для начала ты как-то забыл упомянуть об одной помолвке.

Джесси стояла посередине комнаты спиной к Диллону.

— О помолвке? — с удивлением повторил он. — О какой помолвке?

— Перестань, Диллон. Такой умный человек, как ты, должен уметь строить из себя идиота намного лучше.

Она резко замолчала и повернулась, но тотчас отступила назад. Он стоял вплотную, почти касаясь ее.

— Это тебе сказала мать, да? В ответ он получил лишь гневный взгляд и продолжил:

— Меня подозревают в том, что я с кем-то помолвлен? — Вдруг он догадался. — А! Речь, наверное, идет о Милиссе Харкен. Мама тебе сказала, что я помолвлен с Милиссой Харкен?

— Нет.

— Боже мой, ты имеешь в виду, что есть кто-то еще?

— Твоя мать не потрудилась назвать имени.

— Понятно. Значит, она говорила о Милиссе. — Диллон сел на край кровати и хмуро посмотрел на Джесси. — Я не собираюсь на ней жениться, пусть даже этого очень хотят моя мама и дед.

— Это та самая Харкен?

— А кто же еще? Деньги, власть, положение в обществе — все в одной милой компактной упаковочке с черными волосами.

— Как удобно. Пожалуй, тебе стоит подумать о свадьбе.

— Ты этого хочешь, Джесси?

Быстрым движением Диллон отшвырнул в сторону ее чемодан и, схватив Джесси за запястье, потянул ее на постель рядом с собой. Он обвил ее руками за талию и притянул к себе.

— Ты этого действительно хочешь? Она не смотрела на него.

— Меня это совершенно не касается.

— Да? И именно поэтому ты ушла из ресторана и принялась упаковывать вещи?

— Просто я не люблю, когда мне лгут. — Она наконец сдалась и посмотрела ему в глаза.

— Прости меня, Джесси. Если бы я знал, что она сюда придет, то постарался ее остановить. Но я такого от нее не ожидал.

— Похоже, ей кажется, что мы… — Джесси замолчала, подбирая подходящее слово.

-..любовники, — сказал Диллон, произнеся слово, которое она так и не смогла из себя выдавить.

— Да.

— У моей матери очень много достоинств, но именно из-за этого иногда с ней невозможно ладить. Мне бы она никогда не сказала то, о чем поведала тебе.

— Я бы тоже не стала тебе этого пересказывать.

— Прошу у тебя прощения за нее. Она пожала плечами.

— Родители тоже люди.

— Ты говоришь так, словно в этом вопросе у тебя большой опыт.

Джесси улыбнулась. Диллон схватил ее за руку.

— Поехали. Я хочу тебе кое-что показать.

— Но мой самолет! — запротестовала она. Ее не просто уговорить. Но указывать тоже нельзя. И тем не менее улыбкой или взглядом этот человек мог заставить ее сделать что угодно.

— Улетишь потом. Это место я очень люблю. Ты будешь первым человеком, которого я туда отвезу.

— Я не знаю.

Она не должна соглашаться, наоборот, нужно бежать без оглядки. Но она уже знала, что поедет. Улететь можно другим рейсом, а такого момента, как сейчас, больше никогда не будет. И другого Диллона тоже.

— Никто даже не знает о его существовании, — сказал он, помогая ей подняться.

— Мне переодеться?

— Нет. Ты одета как раз так, как надо.

Спустя час машина Диллона медленно ехала по грязной проселочной дороге. Ее сильно трясло на ухабах, и Джесси приходилось крепко держаться. Несколько минут назад они проехали через шаткие железные ворота. На них висела какая-то табличка, но настолько выцветшая и ржавая, что разобрать на ней надпись было невозможно.

— Ты уверен, что мы ничего не перепутали? — спросила Джесси, когда вдали показалась некрашеная хибара, одиноко стоявшая между двумя высокими деревьями. С каждой секундой возбуждение все больше охватывало ее.

— Все правильно. Мы почти приехали. — Диллон смотрел на хибару.

— Мы едем туда?

— Выглядит весьма скромно, правда?

— Да.

— Я приобрел этот участок несколько лет назад. Тогда я хотел организовать ранчо и центр реабилитации подростков при нем.

Она огляделась. Со всех сторон их окружали заросли полыни и дубовая поросль.

— Неплохое место для чего-то такого. Не думаю, что у посторонних может появиться желание приехать сюда.

— Я по-прежнему хочу использовать часть земли под центр, но сейчас дом нужен мне самому.

— Этот дом?! Диллон рассмеялся.

— Да, этот дом. В оазисе первозданной природы, вдали от цивилизации, где единственные звуки — мой собственный голос и едва слышное шуршание травы.

Джесси зябко поежилась от мысли, кто может вызывать это "едва слышное шуршание".

— Как тебе удается скрывать это место?

— Все привыкли, что я время от времени исчезаю на день или два. Мои домашние давным-давно перестали об этом спрашивать, а друзья считают, что им все понятно и без вопросов.

— Могу себе представить.

— Такая уж у меня репутация, — с улыбкой ответил Диллон.

Понимая, что не стоит его поощрять, Джесси тем не менее обнаружила, что улыбается вместе с ним. Он соблазнитель, каждая нормальная женщина должна была бы бежать от него без оглядки. Но едва слышный внутренний голосок убеждал ее открыть свое сердце этому человеку.

— Вот мы и приехали. — Диллон выключил зажигание. — В доме немного прохладно, но стоит растопить печь, и он прогреется очень быстро.

Пока он обходил вокруг машины, чтобы открыть ее дверцу, Джесси попробовала рассмотреть этот простенький коттедж. Кое-где на досках еще сохранились следы голубой краски. Сквозь давно немытые стекла виднелись занавески. Все имело запущенный вид, но в доме все-таки был определенный шарм.

— Хочу предупредить тебя, — сказал Диллон, когда они подошли к двери, здесь нет ни телефона, ни телевизора, но есть патефон, можно слушать музыку.

— А водопровод в доме есть?

— Есть. Есть даже электричество и аварийный генератор.

— Все удобства!

Он отпер дверь и, войдя, включил свет. Затаив дыхание, она шагнула следом, приготовившись к самому худшему. Внутри было просто и тесновато, но уютно.